Страница 5 из 35
— Я не цыганка, чтобы гадать. Все зависит от темпов, от интереса, который мы сумеем пробудить в людях. Главное — не расслабляться.
Айзек уставился на фигурки в витринах, глаза навыкате глядели серьезно. На миг с его лица исчезло изумленное выражение.
— Слишком долго им все сходило с рук. Надеюсь, нам хоть удастся их хорошенько припугнуть. Это и народ ободрит. — Он перевел взгляд на Бейкса. — Не волнуйся, Бьюк, мы не подведем.
— Я знаю, Айк, — мягко отозвался Бейкс.
— Полиция первым делом займется вожаками — она вас знает.
— Мы так не дадимся — они у нас побегают.
На подоконник сел голубь, нарушив царившую в комнате тишину. Фигурки первобытных людей сохраняли невозмутимость.
— Запомни, — продолжал Бейкс, — чтобы все шло как по маслу. И смотри не завались. Они тебя не знают и твоих парней тоже. Листовки получишь в срок.
— Теперь уже ты нервничаешь, — улыбнулся Айзек.
— Я вечно нервничаю, — подтвердил Бейкс, — известный псих.
— Это все? — спросил Айзек. — Мне пора на работу. Надо пораньше отправить почту.
— Хорошо. Вечером увидимся. Но рано меня не жди.
— Хм. Послушай, если дверь будет заперта, пусть оставят сверток на заднем крыльце.
— А не пропадет?
— Нет, не беспокойся. — Айзек поднялся. — Ну, я пошел.
— Давай-давай. Иди первым.
— Увидимся, Бьюк.
Бейкс смотрел ему вслед, подошвы поскрипывали на натертом полу, длинный пыльник, будто сломанное крыло, болтался сзади. Он скрылся среди охотников, замерших с допотопными луками наготове. Когда Айзек исчез из виду, Бейкс поднялся со скамьи и зашагал в том же направлении. В египетском зале пожилая пара, склонившаяся над коллекцией скарабеев, на миг выпрямилась, когда он проходил мимо, а потом снова зашепталась о чем-то над вырезанными из дерева жуками. До него донеслось слово «удача». Бейкс знал, что оно не предназначалось ему, и все-таки, спускаясь по лестнице, страдая от рези в усталых глазах, не мог сдержать улыбки…
И вот теперь, поравнявшись с музеем, он вспомнил все это.
За оградой ботанического сада начиналась тихая тенистая улица. На углу возвышался дорогой многоквартирный дом — сплошное стекло и мозаика, чуть дальше, у подъезда гостиницы из такси высаживались пассажиры.
— Заплати, Этель. Надеюсь, мы вовремя, — говорила попутчице женщина с накрашенным лицом, в широкополой шляпе размером с тележное колесо. К ним уже семенил портье с протянутыми руками, будто собираясь подхватить на лету.
Бейкс миновал гостиницу, поднялся по крутой улочке и вышел к рядам дешевых, запущенных лавчонок. На политой мостовой у входа в молочную были выставлены бидоны; девушка мела тротуар перед запыленной витриной с неопрятным плакатом: «Гардины со скидкой, 29 центов за ярд». Он шел не спеша, но настороженно, мимо витрин, под провисшими балконами, с пижамой и зубной щеткой в бумажной сумке и думал: «На каждом шагу может быть засада, а с виду все спокойно». Жизнь шла своим чередом. Было время обеда, рабочие на кромке тротуара играли в шашки; две фабричные девчонки в синих халатах и косынках разглядывали платья в витрине; в сторону центра протащился полупустой троллейбус. Впереди показались два полисмена в мундирах цвета хаки, с револьверами, но Бейкс не испугался. Секретная полиция формы не носит.
Он свернул в переулок, прокаленный жарким солнцем. Жилые дома неровными рядами взбирались по крутому склону к подножию Сигнальной горы. Середина мостовой была уставлена, как напоказ, автомобилями местных торговцев. На высокой веранде, под сохнущим бельем дремал старик в феске. Бейкс взошел по цементным ступеням на крыльцо одного из домов и с облегчением обнаружил, что входная дверь не заперта.
В прихожей на вешалке еще с зимы болтался синий дождевик, подобно пропыленному, полинявшему, забытому флагу. Но соломенная шляпа с разноцветной лентой и брошенный посреди яркого линолеума чемодан говорили о поре летних отпусков.
Бейкс уже собирался постучать, когда из спальни в прихожую вышел Артур Беннет с детской лопаткой, ведерком для песка и синтетическим ковриком в руках.
— Куда прикажете это деть?
При виде Бейкса он явно оторопел, но тут же справился с собой, придав лицу выражение натянутого радушия.
— Бьюк, негодник, — заорал он, — вот и ты! Где же ты пропадал?
— Привет, старый плут, — криво улыбнулся Бейкс.
— Кто там? Молочник?.. — донесся женский голос.
— Это Бьюк, — отозвался Беннет, покрываясь нервным румянцем, — Бейкс. Ты ведь знакома с ним. Заходи, дружище, — кивнул он Бейксу, — не споткнись о чемодан.
Он провел Бейкса в комнату, уставленную стульями; в центре красовался полированный обеденный стол с большой бронзовой вазой в форме кастрюли, при виде которой в голову лезли шутки о людоедах и миссионерах. Низкая кушетка и тяжелые кресла с круглыми лакированными подлокотниками теснились вдоль стены. Крахмальные кружевные салфетки, горка, забитая «пробными» бутылочками из-под всевозможных напитков. И еще много бронзы: пепельницы, каминные щипцы (хотя камина не было), два подсвечника, которым бы место на алтаре.
— Мы только вернулись, дружище, — сказал Беннет, — чертовски здорово провели время на побережье.
«На пляже для цветных», — едва не вырвалось у Бейкса. Но вместо этого он сказал:
— Я приходил в субботу утром, как условились. Дом был заперт.
Беннет зарделся и смущенно пролепетал:
— Прости, старина. Нелли вдруг решила ехать в пятницу вечером. У женщин вечно семь пятниц…
Он опустил игрушки и коврик на пол у книжного шкафа, в котором не было ничего, кроме новенького комплекта энциклопедии, скорчил рожу, тыча большим пальцем в сторону другой комнаты, и добавил шепотом:
— Она была против. Извини.
Тут же раздался женский голос, будто она подслушивала:
— К черту, я не желаю неприятностей.
— Извини, старина, — повторил Беннет. — Ты нашел, где переночевать?
— О да, я обошелся, — ответил Бейкс и подумал: «Лицемерный ублюдок».
Вошла женщина, сухо поздоровалась с Бейксом и накинулась на Беннета:
— Надо закончить с вещами, пока малыш не проснулся. У меня потом не будет времени.
Она была маленькой, хрупкой, похожей на садовую змейку.
Беннет снова покраснел и подмигнул Бейксу. Он был коротышкой, моложе Бейкса, но уже лысый; коричневый череп под последними реденькими волосами сверкал не хуже полированной мебели и бронзы. У него были неспокойные, бегающие глазки, тщетно пытавшиеся сохранить радушную мину, но маска все время сползала, как плохо приклеенные усы в школьном спектакле. Говоря, он размахивал костлявыми руками.
— Почему бы тебе не присесть?
Бейкс взглянул на беднягу с некоторой жалостью.
— Нет, не беспокойся. Вот если можно почистить зубы и побриться…
— Конечно, конечно. Какой разговор! — Беннет был рад хоть маленькой услугой загладить большую вину. — Сюда, сюда!
Он замахал руками, указывая в сторону кухни.
— Мы только недавно вернулись. Пришлось отвозить старуху. Проходи, Бьюк.
В ванной хмурый Бейкс быстро побрился, почистил зубы хозяйской пастой, сполоснул лицо, утерся их полотенцем и снова завернул бритвенные принадлежности и зубную щетку в пижаму. Вернувшись в комнату, он произнес с легкой издевкой:
— Этот район скоро объявят «белым». Вас выставят в «бунду».
— Я слышал, — лицо у Беннета вытянулось. — Чего еще от них ждать!
— Сейчас не время для политики, Арти, — вмешалась женщина. — У тебя хватает дел. — Она вышла на кухню.
Бейкс, не обращая на нее внимания, продолжал:
— Один бедняга в Си Пойнте повесился, когда пришли его выселять. Он там прожил бог знает сколько.
— Знаю, — хмуро буркнул Беннет.
Бейкс хлестал его словами, наказывая загнанного лысого человечка, — поделом ему!
— А ты, ты, мерзавец, не хочешь пальцем пошевелить. Друг просится переночевать, пока ты нежишься на пляже. Ты пообещал, а сам улизнул из дома.
— Нелли боялась неприятностей, — вяло защищался Беннет.