Посредник

Полковник даже не мог представить себе, насколько он заблуждается.

— За тобой должок. Дитер! Давай рассчитаемся.

Куинн назначил деловую встречу в баре неподалеку от здания редакции. Собеседник его выглядел озабоченным. Саманта в разговор не вступала.

— Поймите. Куинн! Правила внутреннего распорядка тут ни при чем. Доступ в справочный отдел редакции посторонним воспрещен федеральным законом.

Дитер Лутц был моложе Куинна лет на десять, но в жизни преуспел явно больше. Сам вид его свидетельствовал о блестящей карьере. Не каждый в его возрасте становился штатным обозревателем журнала «Шпигель», крупнейшего и наиболее влиятельного в Германии.

Знавал он и другие времена. Когда-то Лутц начинал репортером на вольных хлебах, писал в газеты, стараясь хоть на шаг опережать конкурентов. И вот в середине семидесятых для немецких журналистов настал звездный час. Громкие истории с похищениями делали каждый выпуск сенсационным. Но однажды, в самый разгар напряженных переговоров с террористами, Лутц неосторожно разгласил секретные сведения, и это едва не привело к полному провалу операции.

Разгневанная полиция начала поиски виновника. Жертвой похитителей был видный промышленник, опора правящей партии, и боннские власти оказывали на полицию сильнейшее давление. Куинн не открыл имени невольного злоумышленника. Что ж, молодой журналист поддался эмоциям и, сам того не желая, по неопытности чуть не спутал все карты. Отлучить его от профессии ничего не стоило, но могло ли это хоть как-то помочь делу?

— Мне вовсе не требуется туда входить, — терпеливо разъяснял Куинн. — Ты состоишь в штате. У тебя есть право пользоваться необходимыми материалами.

Современное одиннадцатиэтажное здание, в котором размещается главная редакция журнала «Шпигель», находится на Брандствит, 19, — небольшой улице между каналом Довенфлит и Ост-Вестштрассе. В подвальном этаже редакции хранится крупнейший в Европе газетный архив, насчитывающий свыше 18 миллионов единиц хранения. Компьютеризация данных велась на протяжении десяти лет. Не случайно Куинн пригласил Лутца посидеть вместе за кружкой пива в баре на Домштрассе: это было в двух шагах от места его работы.

Лутц вздохнул.

— Ну хорошо! — сдался он. — Имя?

— Поль Марше. Бельгийский наемник. Воевал в Конго с шестьдесят четвертого по шестьдесят восьмой. Желательна любая информация о нем в связи с событиями тех лет.

В лондонской картотеке Хеймана сведения о Марше наверняка бы нашлись. Но тогда Куинну было известно только его прозвище. Лутц вернулся через час, держа в руке папку.

— Передавать досье посторонним запрещено, — сообщил он. — К вечеру все должно быть на месте.

— Чепуха! — благодушно отозвался Куинн. — Иди работай. Вернешься через четыре часа.

Лутц, оглядываясь, ушел. Саманта слушала их беседу, не понимая по-немецки ни слова, и теперь с любопытством вглядывалась в папку.

— Что это?

— Тут могут упоминаться его приятели. Хоть какая-то зацепка…

Куинн углубился в чтение.

Сначала шла вырезка из антверпенской газеты за 1965 год. В ней рассказывалось о местных жителях, записавшихся добровольцами в Конго. Вся Бельгия тогда бурлила. Общественность негодовала. Ширились слухи о жестокостях симбских мятежников — о том, как они пытают миссионеров и священников, насилуют монахинь, жгут плантации, убивают стариков и детей. Участники подавления мятежа превозносились как национальные герои. Статья была на фламандском, но при ней давался немецкий перевод.

Марше, Поль. Родился в 1943 году, в Льеже. Отец — валлонец, мать — фламандка. Вырос мальчик в Антверпене. Отец убит в боях за освобождение Бельгии зимой 1944-45 года. После войны мать вернулась с сыном на родину, в Антверпен.

Детство Поля прошло в трущобах, портовых закоулках. Нелады с полицией начиная с десяти лет. К 1964 году — уже несколько мелких судимостей. В Конго он вступил в группу «Леопард» под предводительством Жака Шрамма. Относительно обвинения в изнасиловании не говорилось ни слова. Возможно, умолчание было преднамеренным, и антверпенская полиция рассчитывала арестовать обвиняемого, как только он появится.

Во второй вырезке имя Марше упоминалось вскользь. Речь шла о Пятом десантно-диверсионном отряде, в который Марше вступил в 1966-м, после ухода из группы Шрамма. Отрядом командовал Джон Петерс, сменивший Майка Хора. При Хоре отряд состоял в основном из англичан. Петерс быстро заменил их выходцами из Южной Африки. Удержаться в отряде Полю Марше помогло, по всей вероятности, владение фламандским языком, который очень схож с языком африкаанс.

В двух других вырезках Марше фигурировал как гигант бельгиец по прозвищу Большой Поль. После расформирования отряда Петерса Марше остался в Конго и вновь присоединился к группе Шрамма в 1967 году, как раз перед восстанием в Стэнливиле и затяжным броском на Букаву.

В заключение прилагались фотокопии отрывков из обширного труда Энтони Моклера “Histoire des Mercenaires”{«История наемников» (фр.).}, по ним Куинн мог восстановить обстоятельства последних месяцев пребывания Марше в Конго.

В конце июля 1967-го группа Шрамма, оказавшись не в состоянии удерживать долее в своих руках Стэнливиль, с боями пробилась к границе и заняла Букаву — некогда тихий курортный городок на берегу озера.

Им удалось продержаться там целых три месяца, пока не кончились боеприпасы. Тогда они пересекли пограничный мост и вступили на территорию соседней республики Руанда.

Дальнейшее Куинну было известно. Несмотря на нехватку оружия, группа Шрамма навела на руандийское правительство подлинный ужас. В страхе перед возможными последствиями власти забрасывали бельгийского консула петициями. У многих наемников документы отсутствовали: кто-то их потерял, кто-то выбросил намеренно. Консул вышел из затруднения, снабдив каждого временным удостоверением личности. Именно тогда Марше стал Полем Лефортом. Не требовалось большой сообразительности для того, чтобы постараться оставить эти документы у себя в качестве постоянных. Это было тем легче сделать, что подлинный Поль Лефорт, видимо, окончил свою жизнь под африканским небом.

23 апреля 1968 года двумя самолетами Красного Креста наемники были репатриированы из страны. Один из самолетов доставил бельгийцев прямым рейсом в Брюссель. Всех, кроме одного. Толпа в аэропорту готовилась встретить соотечественников как героев. Полиция придерживалась другого мнения и устроила им у трапа самую придирчивую проверку. Другой самолет, со 123 уроженцами других европейских стран и выходцами из Южной Африки, высадил своих пассажиров в Пизе, Цюрихе и Париже. Среди этих пассажиров должен был находиться и Поль Марше.

Куинн не сомневался, что все эти двадцать три года — до получения своего последнего задания — Марше старался жить как можно более незаметно. Куинну хотелось узнать имя его напарника, вместе с которым он. вероятнее всего, был в Англии. Ничего похожего в досье не нашлось.

Лутц явился ровно через четыре часа.

— Еще одна просьба! — обратился к нему Куинн.

— Нет-нет, не могу! — запротестовал Лутц. — Уже и так поговаривают, будто я взялся за монографию о наемниках. А я… Я сейчас занят совещанием министров сельского хозяйства стран Общего рынка.

— Надо расширять кругозор, — посоветовал Куинн. — Сколько немецких наемников принимало участие в разгроме восстания в Стэнливиле, походе на Букаву — и сколько их было в лагере для интернированных в Руанде?

Лутц записал вопрос в блокнот.

— У меня жена, дети… жалобно проговорил он.

— Да ты счастливец! — усмехнулся Куинн.

Поставленный вопрос имел достаточно частный характер. и Лутц вернулся из редакции меньше чем через полчаса. На этот раз он дождался, пока Куинн не закончит чтение.

Перед Куинном лежал исчерпывающий свод данных о наемниках немецкого происхождения начиная с 1960 года. Их насчитывалось десятка полтора. Вильгельм: Конго. Уотса. Умер от ран после перестрелки с засадой. Рольф Штайнер: Биафра, проживает в Мюнхене. Этот в Конго никогда не бывал. Куинн перевернул страницу. Зигфрид «Конго» Мюллер: был в Конго с первого дня до последнего, умер в Южной Африке в 1983 году.