Туманный Кот

— Если с ним Маргина, беспокоиться не стоит, — возразил Кот.

— Где он? — спросила Тим, на что Кот ответил: — Для его безопасности тебе, лучше, не знать.

Эйсинора, несмотря на неожиданности при заселении дворца Уолла, чувствовала себя совсем счастливой. Братья, пришедшие в себя, немного разочаровались тем, что воры их испугались и удрали, только удивлялись тому, что они заснули. Эйсинора назвала их мужланами и озорно сообщила, что они грохнулись в обморок от благоухания во дворце.

Принюхиваясь к терпкому запаху, братья качали головами и соглашались, находя данную причину вполне приемлемой. Слэй, уже смирившийся с тем, что все братья считают дворец его собственностью, как радушный хозяин показывал дом, получая от братьев в ответ кучу советов и скупых похвал.

Так как Уоллу пища совсем без надобности, то угощение им никто не оставил. Потому, Эйсиноре, к её глубокому разочарованию, пришлось стать к плите, благо, что Уолл не забыл её соорудить, а в подвале имелись запасы пищи. Надеяться на Мэриэнеллу оказалось бесполезно, так как она, кроме своего «revolución», на кухне делать ничего не умела.

Эйсинора с сожалением подумала о Секлеции, которая и братьев кормила, и за порядком следила. Так что, Эйсиноре ничего не оставалось, как плакать и резать лук, рассуждая о том, хватит ли огромного котелка каши, чтобы накормить ненасытных родственников. Безвинно рыдая на кухне, она не заметила того, что в общем зале стихли голоса, и только тогда почувствовала неладное, когда раздался грохот разбитой люстры.

«Что они там делают?» — забеспокоилась Эйсинора, побаиваясь только одного, чтобы братья не побили её любимого Слэя. Направляясь решительным образом в зал, Эйсинора зашла за угол и сразу же отпрянула назад. Чувства, охватившие её, можно назвать взрывом вулкана, а по-простому – возмущением, так как её новая невестка, Мэриэнелла, целовалась за углом с каким-то угрюмым типом в плаще. Недолго думая, Эйсинора схватила огромную чёрную сковородку, применяемую, очевидно, для жарки быка, и изо всей силы стукнула по голове черного типа, который, стукнув зубами, осел на кафельный пол коридора кухни.

— Ах, ты шлюха! — воскликнула Эйсинора, размышляя о том, звездануть Мэриэнеллу сковородкой или обойтись кулаком. Выбрав последнее, она сбила невестку с ног, но та, опрокинувшись на пол, прижимала палец к разбитым губам и делала ей страшную рожу.

«Что случилось?» — подумала она и выглянула в зал. То, что она там увидела, повергло её в шок – её братья, вместе со Слэей, были подвешенные задранными куртками на медные якоря, украшающие мраморные прямоугольные пилястры на стенах зала. Их лица кто-то расквасил, а белые рубашки оросила кровь. Видимо, они находились без сознания, но ещё хрипло дышали. Посредине расхаживал здоровенный детина в чёрном плаще с капюшоном, весьма похожий на того, которого она грохнула в коридоре кухни.

Её кто-то дёрнул за рукав, и она чуть не крикнула от ужаса, а обернувшись, увидела Мэриэнеллу, которая по-прежнему держала палец у губ и тянула за собой, скорчив ужасную рожу. Эйсиноре хватило ума её послушать, и они побежали к чёрному ходу. По пути, она ещё раз приложила по голове лежащего в коридоре типа. Да так, что у него, вероятно, лопнула черепушка.

Кода они выскочили на улицу, Мэриэнелла не остановилась, а тянула её в сад, переходящий в естественный лес.

— Куда ты меня тащишь? — возмущённо крикнула Эйсинора, остановившись между деревьев. Путаясь в словах, Мэриэнелла объяснила, что два типа в плащах появились неожиданно и сразу же расшвыряли братьев по стенкам, а старший из них потащил её, Мэриэллу, чтобы «надругаться». Она применила другое мексиканское слово, но соответствующего смысла.

Эйсинора поняла, что им двоим, не стоит связываться с типами в плащах, а лучше всего позвать кого-то на помощь. «Кота!» — возникла правильная мысль и Эйсинора побежала так, как никогда не бегала в жизни – её любимый и братья в опасности.

Тим, появившись во дворце властелина вместе с Котом, сразу ушла в гостевую комнату, так как душа не лежала к выполнению какой-либо работы. Она уселась в кресло и прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на мыслях, чтобы привести их в порядок. Но умственный процесс неизменно нарушался мыслями о сыне, и она вышла к дворцовому озеру, где присела возле берега прямо на траву. Ощущение тела планеты успокоило её мысли, и она принялась выращивать траву на берегу, чтобы чем-нибудь занять голову.

Тим склонилась к воде, чтобы набрать в ладошки воды, как вдруг на неё бросился выскочивший из озера Сазан. Она вскрикнула от испуга, точно маленькая девочка, а когда собралась, то хотела разодрать на кусочки мерзкую тварь.

— Всё в порядке? — спросил Тёмный, и Тим успокоила его, но не стала расправляться с Сазаном.

— Зачем ты его сюда притащил? — спросила она у Тёмного.

— Это не я, Хутин, — ответил Тёмный и вкрадчиво спросил: — Ты не видела, куда он девался?

Тим немного подумала, а потом сказала: — Он хотел тебе зла.

— Я знаю, он всем хочет зла, но умеет управляться с людьми. Так ты его не видела?

— Он лежит в центре планеты, — ответила Тим и подумала, что следует выбросить из себя эту дрянь куда-нибудь в космос. Темный оставил её отдыхать, пообещав завтра же удалить Сазана из озера, а сам, не дожидаясь вечера, углубился в лес, напротив ворот города, надеясь на то, что Лилит придёт раньше. Мысли о сыне не дали почувствовать Тим некоторую фальшь в голосе Тёмного, иначе он не смог бы так быстро убежать.

Нарезая круги возле опушки, Тёмный нетерпеливо ждал, но Лилит не желала появляться. «Может, она передумала?» — почему-то испугался Тёмный и догадался раскинуть симпоты. Оказалось, что Лилит где-то рядом, но сколько Тёмный не оглядывался, никого не увидел. Только вороная кобылка приветливо взмахивала хвостом, щипая травку невдалеке.

«Что ты здесь делаешь, милая?» — рассеянно спросил Тёмный, вспоминая свою лошадиную ипостась. «Тебя поджидаю!» — ответила лошадка и зазывно заржала. Кровь мгновенно бросилась в голову Темного, и он в тот же миг превратился в темного жеребца с горящими глазами. «Как она догадалась о моих предпочтениях?» — подумал Тёмный, с вожделением рассматривая крепкую фигуру кобылки. Стоило ему сделать несколько шагов в её сторону, как она чуть отбежала, возбуждая в нем ещё большее желание.

Отвердевшая плоть отдалась болью от напряжения, и Тёмный бросился на Лилит, готовый оседлать её в ту же секунду. Черная кудрявая грива метнулась в бок, исчезая за деревьями, и Тёмный рванул изо всех сил, обуреваемый только одной осязаемой мыслью. Лошадь снова метнулась в сторону и Тёмный чуть не свалился на повороте, вызвав у Лолит ехидное ржание. Напрягаясь, что есть силы, он догнал кобылицу возле огромной лиственницы и сходу вонзил в неё своё пылающее достоинство. Лолит пронзительно заржала, оглашая лес, а луна повторила её крик троекратно.

Бешеный темп движений разрывал грудь, не успевая насыщать кровь кислородом, а Тёмный наслаждался лошадиным естеством, не собираясь переходить на дименсиальную плоть. Лилит изогнулась под ним и укусила его до крови, ещё больше возбуждая Темного.

Всего лишь на несколько десятков прасек они перевели дух, как Тёмный снова вскочил на Лилит, но она без всяких усилий его перевернула, легко придав к траве. Улыбаясь, лошадиная морда Лилит раздвоилась, превращая её в двуглавую лошадь.

Тёмный, фанатея, восхищённо посматривал на Лилит и её действия. Одна голова потянулась к причинному месту, лаская оное, а вторая склонилась к морде Тёмного. Тот, опасаясь за своё достоинство, ярко представил, как Лилит его откусила и она, из озорства, ощерилась лошадиными зубами и прикусила.

— Ты узнал у Тим, где Хутин? — спросила у Тёмного вторая голова Лилит, а первая доводила его до экстаза.

— Да, да, да! — повторял Тёмный, в такт движения первой головы Лилит.

— Где она его спрятала? — спросила Лилит и Тёмный ответил: — Внутри себя!