Туманный Кот

В то же самое время, с другой стороны города зашли пешком три фигуры, одна из которых принадлежала Эйсиноре, а две других – Бзыну и Слэю. Так как дворец Уолла они покинули из-за опасности, которую совсем не представляли, то им ничего другого не оставалось, как перекантоваться в башне дрима, куда они и направлялись. Когда они добрались до центра города, то Эйсинора краем глаза видела карету, которая поворачивала к дворцу властелина, но не сильно придала этому значения. Секлеция, к тому времени проснувшаяся, выглянула в окошко кареты и увидела Эйсинору и сразу крикнула:

— Эйсинора!

Услышав крик, Эйсинора повернулась к карете и увидела Секлецию, сидящую рядом со Слепым.

— Ты, что, бросила моих братьев? — догадываясь, настороженно спросила Эйсинора.

— Так нужно, — не стала отрицать Секлеция, не собираясь углубляться во все подробности.

— Ты вертихвостка! — воскликнула Эйсинора, и добавила: — Я тебя ненавижу!

Она демонстративно отвернулась и потянула за руку Слэя, точно боялась, что и его уведёт ненасытная Секлеция, забывая при этом, что сама украла его. Бзын поздоровался со Слепым без особого энтузиазма, а тот его попросил:

— Ты побудешь некоторое время дримом?

— Мне за подло тебя славить, — хмуро ответил Бзын.

— Можешь не славить, — согласился Слепой, — главное, займи эту должность, она вакантная.

Бзын помялся и решил, что должность без обязательств ему подходит. Оставив Слепого, он отправился в башню, куда уже ушли Слэй и Эйсинора. Слепой не стал садиться в карету, а взял Секлецию за руку и повёл во дворец властелина. Стоило им зайти в кабинет Слепого, как Секлеция сейчас же потребовала удалить сазана из аквариума подальше от дворца. Слепой тот час же согласился и позвал попавшего раннего чиновника, с триграммой неизвестно какой ступени, наказав ему, чтобы сазана тут же убрали.

— Вы хотите съесть его на завтрак? — бодренько спросил чиновник.

— Ни в коем случае! — воскликнула Секлеция, чуть не согнувшись от отвращения: — Уберите его подальше!

— Хорошо, — сказал чиновник и склонился перед Секлецией.

— Пойдём, без нас разберутся, — прошептал Слепой, обнял её за плечи и повёл в спальню.

Секлеция безропотно пошла с ним, ощущая, что ей совсем не противно с ним идти, а можно сказать – приятно. «Он же, моя первая любовь!» — подумала она, убирая все преграды и поворачиваясь к Слепому лицом. Их поцелуй был обоюдным и вызвал у них одинаковые чувства, отчего они торопливо снимали одежду, чтобы соединиться и удовлетворить своё вожделение. Гаврош, о котором они совсем забыли, остался за дверью и думал о том, что Секлеция сделала правильный выбор, а Слепой – классный мужик. Возможно, он подойдёт лучше маме, чем банда волосатых братьев Гай. И, возможно, Гаврош разрешит ему стать для него отцом.

Появление странного Кота не озадачило тех, кто собрался во дворце Уолла, так как они все, по сути, имели дименсиальные ипостаси, и пройти сквозь стекло им сущий пустяк. Они заинтересованно посмотрели на Кота, заявившего, что Лури похитили совсем не по вине Мари.

— Прежде всего, я хочу познакомить Тим со всеми присутствующими, — сказал Кот и, рисуясь, взял в свою лапу руку Тим и чмокнул с реверансом. Тим хихикнула и улыбнулась коту, забыв, на мгновение, о своём сыне.

— Кроме вас, уважаемый Кот, я всех знаю.

— Вот этого человека, по имени Морриер, на самом деле зовут Мо, и он любит гулять большим котом, — сказал Кот и Морриер, лукава улыбнувшись, превратился в большого рыжего кота. Тим тут же засунула в его рыжую шерсть руки и, закрыв глаза, промолвила:

— Как великолепно.

— Тим, я начинаю ревновать, — засмеялся Том.

— Я ещё не закончил, — сказал Кот и продолжил: — Молодой человек с именем Уолл, совсем не Уолл, а Онтиэинуола, и он не молодой человек, а девушка.

— Как?! — воскликнула Тим и хлопнула ладошками.

— Мне захотелось стать мальчиком, — ответила Онтиэинуола-Уолл и возмутилась: — А что такого?!

— Ничего, — ответила Тим и посмотрела на Тома: — Может, и мне стать мальчиком?

— Я буду тебя любить в любом виде, — сказал Том, а Кот повернулся к нему:

— Вас, уважаемый товарищ, зовут не Том, а…, — Кот сделал паузу и Том закончил его предложение: — Меня зовут Тёмный.

— Тёмный? — скривилась Тим: — Лучше я тебя буду звать, как прежде, Том. А почему ты не назвал своё имя?

— Потому что ваш Том стёр Мари память и внушил ей новую реальность, в которой она любит Тома, — сказал Кот.

— Ты это сделал? — спросила Тим.

— Иногда я делал плохие вещи, — чистосердечно признался Тёмный-Том, словно его пожурили за то, что он украл пирожок со стола

— Теперь я понимаю, почему взбесилась Мари, — сказала Тим, опустив голову, а потом обратилась к Коту: — Ты ей сказал, что сделал с ней Том?

— Нет! К сожалению, это сделали другие силы, — ответил Кот.

— Те, которые похитили Лури? — настороженно спросила Тим.

— Да, — ответил Кот.

— Что им нужно от Лури? —

— Им нужен не Лури, — сказал Кот, — им нужен Хутин.

— Я его закатала, — призналась Тим. Том удивленно посмотрел на нее, и она торопливо сообщила: — Я его сейчас выпущу!

— Не спеши, — придержал её Кот, — только тогда, когда они отдадут Лури. Я буду посредником.

— А где моя мама, Маргина? — спросил Уолл.

— Какая Маргина? Здесь твоя мама? — не поняла Тим.

— Настоящее имя Мари – Маргина, ответил Кот, — я думаю, что она вместе с Лури.

— Она ничего ему не сделает? — озабоченно спросила Тим.

— Думаю, нет, — сказал Кот, но сомнения в его голосе Тим уловила.

Кот не ошибался, так как Мари, она же Маргина, находилась рядом с сыном Тим, так же, как и Лури, укутанная тёмным туманом. Она видела то ли сон, то ли явь, где, как картинки, проносилась её жизнь, которую не скрыл, а уничтожил Том, зачищая её память. Те скудные остатки, которые подарили ей тёмные, только расстроили её и помогли осознать невозвратимость потерянных воспоминаний. Перебирая последние события, Мари понимала, что тёмные её использовали, как оружие, но жажда мщения затмевала рассудок и требовала сатисфакции.

Тёмные обладали какими-то новыми способностями, с которыми ей не справиться. Как она поняла, тому помогало то, что они умели использовать человеческие эмоции и играть на них. Пусть Маргина не являлась человеком, но она использовала человеческие качества, мораль, эмоции и человеческие привязанности. Она их ценила за неповторимость и алогичность, считая данные качества достоинствами, а не воспринимала их, как недостатки.

Очнувшись, она увидела, что лежит на сером грунте без малейшей расцветки, а над ней куполом темнеет облако, в котором мелькают какие-то ужасные лица, и, не успевая сформироваться, распадаются в пыль.

— Мама, — послышалось рядом, и Маргина увидела, как из грунта вылепилось тело ребёнка, который снова позвал: — Мама.

«Бедненький», — подумала Маргина и потянула к себе ребёнка, взяв его на руки. За ним, как пуповина, тянулся шлейф из грунта, который погружался в каменную твердь поверхности планеты. «Так это ребёнок Тим!» — прозрела она и хотела швырнуть его, наливаясь яростью к Тёмному.

— Мама, — жалобно проурчал ребёнок, и Маргина поняла, что не сможет его отшвырнуть, а тем более, оставить. Его облик огромного спутника Тимурион, утратил свою реальность, а превратился в маленького, крошечного ребёнка, испуганного и зовущего свою мать. Ребёнок ткнулся в её грудь, и она поняла, что он хочет есть. Перебирая свои глифомы, она нашла в закоулках памяти, не снесенных Тёмным, представления о кормлении дочери, о которой толком ничего не знала, и соорудила себе грудь. Ребёнок тут же присосался к соску и заурчал, словно котёнок.

«Кушай, миленький», — проворковала она, испытывая сильнейшее наслаждение от процесса, и поняла, что этот комочек, размером в двести километров, она будет защищать до последнего.