Танец богов

— Рад вас видеть, — сказал он с улыбкой. — Хотя, признаться, несколько удивлен.

— Почему? — Мередит с вызовом посмотрела ему в глаза. — Я ведь готовлю новую программу.

— Да, конечно. — Он ненадолго приумолк. — Надеюсь, вы не жалеете, что приехали?

— Нисколько, — холодно промолвила Мередит. — Мы отсняли все, что хотели.

— Значит вы скоро уедете?

— Да, как только соберем и упакуем все оборудование.

Чуть поколебавшись, Александр сказал:

— Мередит, я должен поговорить с вами наедине.

— Насчет интервью?

— Нет, — ответил он, понизив голос. — О нас с вами.

— Такого понятия, как «нас» больше нет, — отрезала Мередит. — И, наверное, никогда не было.

— Вы сами не верите тому, что говорите, — покачал головой Александр.

— Больше мне нечего сказать вам, — Мередит уже повернулась, чтобы идти.

Александр схватил её за руку.

— А вот мне есть что! — резко, но не повышая голоса, сказал он. — И вам придется это выслушать. Только решайте: говорить ли мне это прямо здесь, или мы с вами хоть где-нибудь уединимся?

Мередит заколебалась. Она слишком хорошо знала Александра, чтобы понять: он вовсе не шутит. И ей совершенно не улыбалось обсуждать свои личные проблемы в присутствии оператора или кого-либо еще.

— Ну хорошо, — решилась она. — Когда и где?

— Прямо сейчас, — твердо заявил Александр. — Немедленно. Ступайте за мной.

Мередит обратилась к оператору:

— Собирайте аппаратуру. Если я не вернусь к тому времени, когда вы закончите, езжайте без меня.

Оператор молча кивнул.

Мередит, храня ледяное молчание, последовала за Александром к конюшне. Пони Александра, тяжело дыша, шел рядом; бока его, мокрые от пота, все ещё судорожно вздымались. Александр повернулся и любовно потрепал измученное животное по холке.

— Я совсем загнал Спартака, — произнес он. — Пожалуй, нужно будет выпустить его на пару деньков на пастбище. — Войдя в конюшню, он поручил пони молодому конюху. — Позаботься о моем дружке, — велел он.

— Да, сэр, мистер Киракис.

Александр и Мередит молча прошли по длинному проходу между стойлами. Заслышав их шаги, некоторые пони начинали ржать, другие с любопытством выглядывали наружу. Александр приостановился и начал осматривать малорослых лошадок, угощая каждую из них несколькими кусочками сахара. Мередит поразилась, насколько мягко и нежно обращается он с животными.

— Адриан на некоторое время выбыл из строя, — сказал Александр. — Сегодня утром он получил небольшое растяжение. По словам врача, ничего серьезного, но пока я ездить на нем не буду. А вот от Цезаря держитесь подальше — сегодня он не в духе и может укусить вас. А вот и старичок Аттила — ему уже скоро на покой пора…

— Вы ведь привели меня сюда не для того, чтобы рассказывать про своих пони, — не выдержала Мередит. — Прошу вас, говорите, что хотели, и — покончим с этим. До Манхэттена путь неблизкий, и мне хотелось бы вернуться не слишком поздно.

Александр терпеливо улыбнулся.

— Наверное, ваш гнев, должен придать мне сил, — произнес он. — Ведь даже гнев лучше, чем безразличие, не правда ли? По крайней мере, хотя бы что-то вы по отношению ко мне испытываете. Хотя вовсе и не то, что мне хотелось бы.

Мередит вспыхнула.

— Вам доставляет удовольствие измываться надо мной? — спросила она, глядя на него в упор.

Лицо Александра вмиг посуровело.

— Нет, — серьезно ответил он. — Ни малейшего удовольствия мне это не доставляет. Еще меньше мне нравится, что вы наотрез отказываетесь со мной встречаться, не отвечаете на мои звонки — даже не позволяете объяснить истории происхождения этой дурацкой фотографии!

— Вы вовсе не обязаны мне что-либо объяснять, — холодно отрезала Мередит.

Александр пристально посмотрел на нее.

— Скажите, Мередит, — начал он. — Все то, что мы сказали тогда друг другу ночью в аэропорту… Неужели это больше ничего для вас не значит?

— Тогда это значило очень много, — с горечью ответила Мередит. — В отличие от вас, похоже.

Александр шагнул вперед и осторожно взял её за руки.

— Я отправился в Рим, чтобы встретиться с Карло Манетти, — терпеливо заговорил он. — С дочерью его я познакомился чисто случайно, когда мы с Карло обедали вдвоем. Я пригласил их обоих в ресторан на ужин, но Манетти отказался, а вот дочь его, неожиданно для меня, согласилась. Что мне оставалось делать? Я не мог отказаться от встречи, не обидев её.

— На фотографии вы не кажетесь очень несчастным, — съязвила Мередит.

— Донна Манетти — совсем ещё юная и неразвращенная девушка, — терпеливо пояснил Александр. — Она вела крайне замкнутый образ жизни. Она влюбилась в меня, как школьница…

— Еще та школьница! — усмехнулась Мередит.

— Позвольте я закончу. За ужином у нас было вино, и девушка хватила лишку. Фотоснимок был сделан в ту минуту, когда её уже совсем разобрало. Я пытался уговорить её уйти и собирался отвезти её домой.

— К кому домой? — спросила Мередит с нескрываемым сарказмом.

— Мередит, у нас с ней ничего не было!

— Теперь это уже не имеет значения. — Мередит старалась не смотреть на Александра, чтобы он не заметил, насколько она удручена.

— В самом деле?

Мередит промолчала.

— Посмотрите мне в глаза, Мередит! — требовательно попросил Александр. — Посмотрите и скажите: да, вам это все равно. Все, что было между нами до этого злополучного случая, не значило для вас ровным счетом ничего.

Мередит подняла голову и посмотрела на него.

— Хорошо! — отчеканила она. — Мне это не все равно! И мне вовсе не безразлично, что было у вас в Риме с этой девчонкой! Вы это хотели слышать?

— Да! — признал Александр. — Я хочу, чтобы вы ревновали! Я хочу, чтобы вы любили меня столь же сильно, как люблю вас я! — Их глаза встретились, и Александр, нагнувшись, нежно, но властно поцеловал её в губы. Мередит попятилась, в глазах её стояли слезы.

— Мне уже начинало казаться, что я вас знаю, — прошептала она дрогнувшим голосом.

— Вы знаете меня, как никто другой, — сказал Александр, снова целуя её.

— Я чувствую себя мотыльком, который залетел в самое пламя, — промолвила она.

Александр грустно улыбнулся.

— Вопрос только, кто из нас мотылек, а кто — огонь, — усмехнулся он.

— Я не хочу снова обжечься, — промолвила Мередит.

— Давайте начнем заново, Мередит, — настаивал Александр. — Попытаем счастья ещё раз. Мы должны быть вместе. Мы созданы друг для друга.

— Да, мне тоже так казалось.

— Мой дом неподалеку отсюда, — произнес Александр. — Я собирался задержаться здесь до конца недели. Давайте останемся здесь вместе. Дайте мне возможность доказать, что моя любовь к вам — не пустые слова.

— Я не могу… — пролепетала Мередит. — У меня дела, обязательства перед студией…

— У меня тоже, — улыбнулся Александр. — Но главные наши обязательства — друг перед другом.

— Объясните это моему продюсеру, — устало улыбнулась Мередит.

Александр на мгновение призадумался.

— Позвоните ему от меня, — предложил он наконец. — Скажите, что я дал вам разрешение записать интервью прямо в Саутгемптоне, где собираюсь задержаться на несколько дней. Скажите, что проведете эти дни у меня, чтобы детально разработать план. Пусть в четверг или в пятницу пришлет съемочную бригаду. Это позволит нам провести несколько дней вдвоем.

Мередит заколебалась.

— Я не знаю…

Александр посмотрел ей в глаза.

— Я люблю вас, Мередит. И я не хочу вас терять.

— У меня нет с собой ни одежды, ни…

— Здесь есть магазины.

Она отвела взгляд в сторону. Потом сказала:

— У вас на все есть ответ.

— На все, — подтвердил Александр, беря её за руки. — Кроме одного. Того, что нужно мне больше всего на свете.

В Саутгемптоне у Александра был огромный, с видом на Атлантический океан, пятнадцатикомнатный особняк в георгианском стиле, который располагался на ухоженном участке земли площадью в десять акров. Выглядел дом необыкновенно элегантно: высоченные потолки, колонны, застекленные двери на веранду, с которой открывался изумительный вид на сад и океан. В доме имелся свой восстановительный центр, в котором были сауна, парная, гимнастический зал и джакузи; во внутреннем дворе были оборудованы бассейн и солярий; были также музыкальный салон и винный погреб. За домом были выстроены конюшни и отдельные жилые помещения для прислуги. Мередит поразилась, увидев, насколько интерьер особняка отличается от обстановки квартиры Александра в Олимпик-тауэр. Мраморные камины в гостиной и библиотеке, створчатые окна, лепные потолки, узорчатый паркет — все это напоминало прошлый век. Под стать была и мебель: огромные мягкие диван и кресла, расставленные повсюду предметы антиквариата и полотна импрессионистов на стенах. В библиотеке возвышались старинные часы, показывающие точное время. Поразил Мередит стоявший там же резной стол тончайшей работы. Александр рассказал, что его много лет назад изготовили знаменитые цыганские мастера.