Дао настоящего менеджера

— Ты в порядке?! — заорал он, дёргая на себя дверцу Ямато, — ты живой?!

Я слабо улыбнулся и помахал Михе рукой.

— Со мной всё в порядке, — успокоил я братца, — а с этим что? — я махнул рукой назад в направлении поверженного врага.

Соин-младший покачал головой.

— Вошёл в столб прямо водительским местом, — сообщил он, — тут никакие подушки безопасности не спасут. Пополам машину разорвало.

— Значит, победа, — сказал я, почему-то я не испытывая ни малейшего сожаления о судье вурдалака, — мы переписали историю, Миха.

— Чего? — заволновался братец, вглядываясь в моё улыбающееся лицо, — ты это… ты головой не ударился?

— Флагман Объединённого флота сокрушил американского колосса, — я по прежнему улыбался, в голове у меня был странный звон и язык действовал сам по себе, — мы уничтожили Айову в равном бою, один на один. Дух Исороку отмщён.

— Ага, ага, — торопливо согласился Соин-младший, видимо, стараясь не спорить с сумасшедшим родственником, — ну, а дальше что будем делать, адмирал?

— Для начала поднимаю твою посудину Миха-Мару, до звания эскадренного эсминца, — торжественно сказал я, — за участие и помощь в бою. Ня!

— Хватит придуряться уже! — потерял терпение братец, — нам, что делать-то теперь, гаишников ждать?

Я собрался с мыслями и решил перестать пугать Миху своим поведением. А то он что-то уже совсем бледный стал.

— Что, делать? — переспросил я и огляделся: дорога по-прежнему была пустынной, — да, валить надо отсюда. И поскорее. Лезь в свой эсминец и ходу!

— А куда валить? — растерянно смотрел на меня братец.

— Тебе домой, — деловито сказал я, — а мне, пожалуй, подальше, — и я бросил взгляд на занимающиеся огнём останки погибшей Айовы, — мне, наверное, прямо до Китая.

Глава 16

— Не хочу я утку по-пекински, — капризничал я, — хочу борща, блинов и сыра!

— Borszhablinov and chees? — растерянно переспросила Люська, — что это?

За окном вставало хмурое пекинское утро: через плотный слой смога едва проглядывало китайское солнце, на улице вовсю гудели автомобили. Чёрт бы побрал этих узкоглазых: наши гудят на дороге, когда уже в морду дать собираются, а эти просто давят на клаксон от нечего делать через каждые пять секунд.

Мы лежали с Люськой на кровати в её новенькой квартире, обсуждая, куда пойти пообедать в субботний день. Китаянка была счастлива, а я тосковал по Родине и берёзкам.

— Ну, хочешь, поедем в русский ресторан, — покорно предложила бывшая феминистка, — тут недалеко, всего час езды на машине.

— Тебя за этот час, стошнит как минимум два раза, — сказал я, погладив её голый живот, выпирающий из кружевных трусов, — а от русской кухни и пронесёт ещё. Что я не знаю? Поехали тогда уж к принцессе в ресторан.

— Нет! — подскочила на кровати Люська, — я тебя к ней не пущу.

— Да, мы с ней только друзья и она замужем, — поспешил уверить её я, — тебе даже Жулик подтвердит.

— Этот Жу что хочет, подтвердит, — ответила Люська и на глазах у неё заблестели слёзы, — прошлые выходные тебя всю ночь не было, и он сказал, что ты у него дома ночевал.

— Ну, да, — осторожно сказал я.

— Милый, у нас не принято оставлять гостей на ночь, это не Россия. Тем более, если у него семья.

— А вот он взял и оставил, — упрямо стоял я на своём, — я его за три года, знаешь, как обрусил!

На самом деле, мы с этим парнем завалились сначала в ресторан даров моря, где я чуть было после их пятидесятиградусной водки не купил батальное полотно битвы какой-то средневековой битвы китайцев и монголов (кто был где, я так и не определил), потом Жулику захотелось попеть караоке, затем мы оказались в чайном доме, где почти до утра играли с ним в го; то есть, никакого криминала не было. Ну, приехала эта принцесса ненадолго, тоже поиграла со мной…. часок. И всё. Жулик все равно в это время дрых в другой комнате.

— Хорошо, — сделав усилие над собой, согласилась Люська и улыбнулась, — тогда ты пока думай, куда пойдём, а я в душ.

Она нежно ко мне прижалась, покрыла поцелуями меня всего, а затем, поглаживая живот пошлёпала в ванную комнату. Я мрачным взглядом проводил её точёную фигурку, уже начавшую раздаваться по бокам.

И стоило вот срочно выезжать из России, чтобы влипнуть по полной программе уже в Поднебесной. Я только увидел Люську в Пекинском аэропорту, уже преисполнился плохими предчувствиями. «Ты чего, — говорю, — разъелась так, или?..»; Она: — «я же тебе говорила у меня задержка, а ты молчал»; «Так я же думал, груз на самолёте задерживается, откуда ж я знал, что ты про это!!!»; «Ну, теперь знаешь…». И вот население Китая мало того, что к двум миллиардам подкатило, так с моей нечаянной помощью, теперь ещё больше вырастет.

Я ещё раз попробовал внутри себя, думая о Люськином грузе, поискать отцовские чувства, но не нашёл. Это потому, что рано мне детей заводить, подумал я. Тем более в Китае. Тут даже пол заранее не узнаешь: запрещено. А то понимаешь, норовят китайские родители только мальчиков оставлять, чтобы они им в старости стакан воды подавали. А девочек на помойку выкидывают. Только забывают при этом, что если останутся одни сыновья, то размножаться им придётся почкованием или ещё чем похуже. Так что, пока не знаю без УЗИ, как будущего ребёнка назвать по-китайски: Груз или Задержка. Одна только Люська бегает счастливая, непонятно почему. Хотя говорит, на мой приезд особо не рассчитывала, собиралась стать китайской матерью одиночкой. Гордая, прямо принцесса из последней династии.

Я включил телевизор на единственном здесь русском канале. На Родине было всё по-прежнему: опять выросли цены на нефть, снова что-то у нас где-то упало, взорвалось, смыло — президент и премьер выразили соболезнование. Потом как обычно укололи Америку — там у них какая-то ерунда с ипотечным кредитованием и банками, а у нас, подчеркнули — «тихая гавань». И никто по телевизору не сказал: — «возвращайтесь Алексей Владимирович, у нас к вам претензий нет». С другой стороны, если б я знал, что меня тут ждёт в Поднебесной, может быть даже и не уехал — такая же тюрьма только с другого боку. Но, признаться, тогда в первый момент запаниковал, да и знающие люди посоветовали отсидеться за границей пару месяцев. Мол, если не будут искать — то просто это время отдохнёшь, а начнут тобой интересоваться — на нет и суда нет. Кстати, суд ещё ладно, я так-то больше кочегарскую мафию опасался, поди, им докажи, что это не ты всю их руководящую головку на небо провожать Красникова отправил и тем более не специально. А Баева, получается, вообще чуть ли не своими руками похоронил, хотя и он тоже хорош: почему-то решил, что это я виноват в том, что его единственного отпрыска в тот день вместе с остальными угольщиками завалило. Я его, что ли туда послал? Разобраться надо сначала, а уже затем по людям стрелять, чтоб не висеть потом на столбе вверх ногами в разбитой машине. Но с другой стороны, хорошо, что хоть мстить мне никто не будет через десять лет, за раскатанного в блин папашку. А то здесь в китайских сериалах (Люська их обожает), вечно недобитые наследники появляются и начинают нормальным людям жить мешать.

Бубнил телевизор, через приоткрытую дверь ванной комнаты было слышно, как плещется, что-то напевая по-китайски, Люська, поэтому звонок своего мобильника я расслышал не сразу. Я с подозрением посмотрел на экран телефона. Номер был российский, но из-за этих дурацких международных префиксов, конкретно кто это, телефон мне подсказать не мог. Поколебавшись, я нажал кнопку. «Если что», — подумал я, — «притворюсь китайцем».

— Эллоу, — сказал я так, чтобы было одновременно похоже и на «Hello» и на «Алё».

— Здорово китаец, — жизнерадостно сказала трубка, и я облегчённо вздохнул, узнав голос Ваньки Строгова, — не окосел там совсем?

— Эх, Ванюша, — сейчас я был готов обнять бывшего соседа по общаге, — пропадаю я этой проклятой Поднебесной. Рож их уже видеть не могу.

— А мне тут свои рожи опротивели, — сказал Иван, — выборы же скоро, приходиться ещё и на общественной работе пахать неделями. Не могу уже на избирателей смотреть. Тебе-то там хорошо с узкоглазыми загорать.