Страница 15 из 21
Я ощущал постоянную угрозу для себя, исходящую от людей. Мне пришел в голову не то чтобы план, но вроде того. Надо, чтобы были правила. Строжайшие правила. Это очевидно.
Я умел быть незаметным. Это делало меня опасным.
Я обдумывал свои поступки и приучил себя верить, что они по-прежнему важны. На самом деле ничего важного нет.
Мысли неслись потоком, сменяя друг друга с небывалой быстротой. Я обратил внимание, что они какие-то странные и возникали иначе, чем обычно. У моих мыслей есть свои особенности, и всякое отклонение сразу становится заметно.
Я хотел, чтобы чувства руководили мной. Удар всегда следует наносить первым. Страх – великий допинг. Быть тем, кем себя чувствуешь и не стараться приспособиться – это самое важное в жизни.
Меня удивляла беззаботность людей. Никто, кроме меня этого не заметил. Человек не обращает внимания на то, что происходит вокруг. Мне никогда не удавалось избавиться от чувства опасного одиночества в толпе.
Ощущение опасности подступало ко мне со всех сторон. Стараясь не шуметь, я сделал несколько шагов. Улица была почти пуста и я почувствовал себя увереннее. Я почувствовал, как на затылке и вдоль позвоночника выступает пот. Мое беспокойство усилилось.
Я сидел на скамейке и пытался преодолеть головную боль, сжав большими пальцами виски.
Беспомощно оглядывался по сторонам. Среди людей невозможно чувствовать себя в безопасности.
Он лежал на левом боку. Я сделал подковообразный разрез кожи, подкожной клетчатки в правой височной области соответственно линии прикрепления височной мышцы. Когда знаешь, что именно искать, все становится предельно ясно. Лоскут отвернул к основанию на уровне скуловой дуги. Не так чтобы хорошо, но могло быть гораздо хуже. Он не почувствовал боли. Я рассек височный апоневроз и височную мышцу до надкостницы.
На первый взгляд это казалось разумным. Чем дальше, тем интереснее, улыбнувшись, подумал я. Иногда человек хочет незамедлительно получить ответ на мучающий его вопрос.
Я попытался сделать что-нибудь более яркое, более заметное. Мне не повезло и я рассек meningea media. Я был в совершенной растерянности. Это еще мягко говоря.
Некоторое время я рассматривал его, прежде чем обнаружил, что его глаза немного приоткрыты. Всего лишь узкие щелочки, которые и не заметишь при первом взгляде. Я ждал, когда он моргнет. Он не моргнул.
Казнь – это искусство.
Я могу быть очень деловым. Если бы я не смог, я бы сошел с ума.
И еще я думал: никогда не бывает в точности, как ожидаешь.
Неожиданно я почувствовал на себе взгляд.
Я знал, что он мертв. Можно сомневаться в чем угодно, но только не в трупе, который видишь перед собой. Мертвое тело казалось неестественно большим. Всегда происходит что-то, чему невозможно найти объяснение.
Только смерти удавалось сделать меня счастливым. Этого я не прощу никому. Я знал, что опять убью. Существует только один способ уменьшить свое мучение. Следует сделать его доступным другому человеку. Истина не для всех. Последнее средство убеждения.
Никогда прежде я не казался себе более убедительным. Только смерть не безразлична для людей.
17
Я не мог заснуть. Мне мешали мысли столь же необычные, как и весь минувший день.
Иногда мне казалось, что я нарисован. Иначе почему я боялся быть стертым?
Я не мог ощутить естественность жизни. Всегда старался быть незаметным. Это мне удавалось. Очень легко быть незаметным человеку, который никому не нужен.
Необходимы новые войны, чтобы жертвы смерти приносились постоянно. Однажды человечество будет принесено в жертву. Выпусти своих демонов наружу. Иногда обстоятельства оказываются сильнее нас.
Я помню каждую свою жертву. Я даже могу пересчитать их по количеству порезов на правом плече. По ночам я крашу свое лицо красной краской.
История моей жизни. Обнаруживаешь что-то, о чем раньше не знал.
Став убийцей, я мог делать с человеком все, что хотел. Это очень удобно. Исчезли сложности, постоянно возникающие в работе хирургом. Вот в чем все зло. Ситуация не контролируется.
Я старался подавлять свои мысли. Сколько я себя помню, мне всегда приходилось бороться против какой-нибудь ужасной картины, которую рисовало мое воображение.
Я знаю, как будет выглядеть мой труп.
Я опасен. Мне хочется помнить об этом. Смерть «хирурга» нужна многим людям. Смешное человечество воображает, что может жить вечно.
Все люди чего-то боятся. Я пытаюсь узнать, чего боюсь я.
На меня производят впечатление только подробности. Вдруг оказывается, что умирать – это очень смешно.
Я не поверю, что жизнь не только забава. Я не хочу променять свое ощущение жизни на другое.
Мне не нравится защищаться – только нападать. Если бы было возможно то, о чем я говорю, наступил бы конец света. Не всегда знаешь, когда переступил черту. Смерть не просто рядом. Иногда я ощущаю ее прикосновение.
Иллюзии кончились. И глупо этого не видеть. Я делал то, что шептали мне тихие голоса.
Я более сложен, чем окружающая меня реальность.
Моя борьба с реальностью продолжается. Иногда мне кажется, что я уже перестал отличать фантазию от действительности. Я более реален, чем мне хочется.
Реальность причиняет мне боль. Я хочу перестать зависеть от реальности. Мне никогда не нравилось ощущение своей реальности.
Я ощущаю себя менее реальным, чем слова обо мне. Я всегда жил в реальности своего воображения. Мне нравится ограничивать реальность жизни реальностью слов. Выдуманное всегда оказывается более реальным, чем действительность.
Успокоить страхи можно было только одним способом – я знал, каким. Множество картин теснилось в моем воображении, вытесняя одна другую. Я обсасывал каждую деталь с упоением.
18
Я массировал руки, чтобы они перестали дрожать. Теперь я готов к операции.
Я посмотрел на него и понял: он знает. Он знал, что я не шучу. Его лишенные выражения глаза смотрели куда-то сзади меня.
Затем я принялся выполнять свой долг. Любопытство умеет быть соблазнительным.
Я хорошо знал, что именно мне предстоит сделать. Мне совсем не хотелось торопиться. Пусть помучается. Я не хотел казнить его слишком быстро.
Я подумал, что для меня это лучший выход. Я не мог расслабиться, пока не заканчивал.
Не все свои ошибки мне хочется забыть. Убивая, не следует стыдиться возникающих желаний.
Ничего в этом особенного нет. Все сейчас творят такое.
Моя первая мысль была практического свойства.
Величина и направление разреза зависело от выбора доступа к органу и цели вмешательства.
Я проделывал это даже с каким-то артистизмом. Именно так, как это всегда вызывало восхищение у моих коллег.
Вначале я сделал вкол скальпеля перпендикулярно к поверхности кожи, затем наклонил его под углом сорок пять градусов и продолжил разрез до конечной точки.
Ну как? Разве не бесподобна эта картина?
Кожа рассеклась вместе с поверхностным слоем клетчатки.
На этом все и закончилось. Почти все. Но я не мог отделаться от ощущения, будто чего-то недостает. Во всем этом есть несколько загадочных аспектов.
Потому что смерть захватывает. Потому что любопытство не знает предела.
Вообще-то, если я что и умею в жизни, так это смотреть.Почему вдруг я так подумал? Да просто пришло в голову.
- Сегодня я нравлюсь себе, - тихо сказал я.