Как убивали Сталина

20.7. Два Сталина

Эти воспоминания услышал я от дважды Героя Советского Союза летчика Виталия Ивановича Попкова. Ни одно прошение пришлось написать ему и его товарищам по оружию, прежде чем высшие инстанции реабилитировали друга детства и фронтового товарища Василия Сталина, чей прах после снятия клейма «враг народа» был перенесен недавно из Казани в Москву.

…Все когда-то были беспомощными детьми — даже такие герои, как этот летчик, которому при жизни, еще в 1953 году, в Москве поставлен памятник. В глазах у него дрожат слезы, слезы воспоминаний: «Да, когда-то и я был маленьким. Отец мой, Иван Максимович, начинал личным шофером товарища Дзержинского. Когда Дзержинского захватили эсеры, отца едва не убили, пробив голову топором. Позже отец заведовал хозяйством на даче Сталина в Мацесте под Сочи и на госдаче № 3 у Холодной речки в Гаграх. И одновременно возил там членов правительства. Мама, Елизавета Дмитриевна, была там же старшей сестрой-хозяйкой. Так что я, хотя и родился в Москве, немалую часть детства провел у Черного моря. Другом моего детства стал сын Сталина Вася. Подружились мы благодаря Иосифу Виссарионовичу. Дело было так…

У меня был брат Борис. Родители постоянно говорили нам, чтобы, когда приедет Сталин, не лезли к нему на глаза и не мешали отдыхать. Не то будут крупные неприятности с охраной. И чем больше говорили, тем сильнее хотелось нам, пацанам, сделать наоборот.

И вот Сталин приехал. Стал обживать дачу. Гулял. Вникал в дела по благоустройству. А мы, как разведчики, наблюдали издалека и выжидали, когда же можно будет «случайно» попасться ему на глаза и уже вблизи разглядеть его, как следует, а если удастся — и поговорить. О чем поговорить? Не имели ни малейшего представления! Но хотели — все-таки Сталин… Уже тогда говорили про него так, словно он и на свет появился не как все, а вышел из сказки. И действительно, чем больше мы наблюдали, тем основательнее убеждались, что он очень не похож на остальных, хотя и… очень простой в общении. Что-то магическое сразу начинало ощущаться там, где чаще всего неожиданно своей мягкой неслышной походкой появлялся он.

Первая встреча «случилась» в Мацесте. Я был школьником начальных классов. Однако… чувствовал себя уже вполне взрослым. В тот день, как всегда, брата и меня мать предупредила, чтобы поменьше бродили по территории. Но как это можно было запретить пацанам?!

…Мы «встретились» на дорожке ко второй даче, где отдыхали Киров, Ворошилов, Аллилуев и вообще все близкие Сталину люди, которые приезжали к нему в гости. По его указанию здесь производили пересадку деревьев. Что-то там ему не понравилось. И он решил сам рассказать, что и где надо пересадить. Говорил: «Это — сюда, а это — сюда». Садовник и рабочие выкапывали и делали то, что он скажет. А впереди шел охранник и показывал посторонним, чтобы уходили. Мы тоже отошли, но, как только Сталин приблизился, рванули к нему: «Здравствуйте, дядя Сталин!» Сталин с удивлением поздоровался и говорит: «Кто вы такие?» Мы выпалили все одним махом. И стоим, разинув рты. Ждем, что будет дальше. И вдруг Сталин спрашивает брата: «А ты знаешь, кто такой Чемберлен?» С чего он про Чемберлена спросил, до сих пор не пойму. Брат мой, хоть и младше меня, не стушевался и говорит: «А как же… Чемберлен грозит войной по своей привычке. Скоро мы его пошлем к черту на кулички!»

— О-о-о! — изумился Сталин, — смотри какой ты грамотный… Шоколад хотите?

— Да. Хотим.

— Тогда угощайтесь! — Сталин взял у помощника две плитки шоколада и, весело улыбаясь, дал нам. — Ну… Приходите в гости — поговорим еще о политике.

— Как приходите? — говорим мы, а сзади стоит перепуганный охранник и грозит кулаком, дескать, чтобы духу вашего не было. Злой такой. Видим: плохо дело. Расскажет родителям. Будет такая взбучка, что могут не на один день под замок посадить. Как быть? Неожиданно брат говорит: «А вот — дядя… (Сталин глянул на охранника — тот сразу расплылся в улыбке.) Вот он сейчас улыбается. А когда вы на него не смотрите, он нам кулаком машет…»

Сталин еще раз глянул на охранника, и тот понял это как указание нас не трогать. Потом уже мы смекнули: видимо, Сталин рассчитывал, что мы с братом можем стать для его сына неплохими приятелями, и тем самым решится вопрос с приездом Васи, который никак не хотел уезжать на каникулы из Москвы, где в отсутствие отца был предоставлен сам себе. Теперь не будет ссылаться на то, что в Сочи ему не с кем проводить время…

Между тем охранник, хотя уже и по-доброму, но все-таки настоял, чтобы мы уходили, дескать: сколько можно разговаривать с пацанами?! Довольные, что все так здорово получилось, мы побежали рассказывать друзьям, как прошли наши садово-огородные переговоры с самим Сталиным.

После «случившегося» мы почувствовали настоящую свободу. Зачем было слушать родителей, если сам Сталин разрешил приходить к нему, когда он гуляет. Летом, в каникулы, да и вообще, когда нам некуда было идти, мы выжидали момент и снова подходили к Сталину. Было время, что это получалось у нас регулярно. Сталин действительно был не против, чтобы были такие короткие встречи. Он мог услышать от нас, вездесущих пацанов, то, чего не услышишь ни от кого из взрослых. Особенно ощутили мы его симпатии после спасения челюскинцев. Сталин подарил нам специально выпущенный экземпляр книги с блестящей пластинкой на обложке. На пластинке золотыми буквами было выбито название «Как мы спасали челюскинцев». «Вот возьмите, почитайте», — сказал Сталин. Конечно, если бы он дарил книгу сейчас, я бы обязательно попросил: «Подпишите!» А тогда… не хватило ума. Я, кстати, учился в одном классе с племянницей Николая Островского. И он тоже подарил мне книгу, книгу «Как закалялась сталь». Теперь эти подарки — в музеях.

К Сталину все обращались «товарищ Сталин». Обслуживавшие его официантки, повара и другие работницы говорили «Иосиф Виссарионович», а мы звали запросто: «дядя Сталин». И это ему, видимо, нравилось, потому что никогда он никаким «дедушкой» себя не признавал. Позднее и Черчилль с Рузвельтом между собой звали его «дядей», точнее — «дядюшкой Джо»…

Когда на даче происходили коллективные посиделки без разговоров на серьезные темы, к Сталину приходили разные гости. Молотов садился за рояль (он довольно хорошо играл), и начиналось веселье. Особенно умели создавать настроение Киров и Ворошилов. Сталину это очень нравилось. Он от души смеялся. Смеялся до слез… Увидеть своими глазами, как ведет себя в компаниях Киров, самому мне не довелось, хотя я был с ним знаком, и он к нам с братом хорошо относился. Мы встречались с ним чуть ли не каждое утро, потому что, когда он отдыхал, он любил длинные пешие прогулки. Сзади шла машина с охранником, а он долго один шел пешком по тротуарам. Потом он давал машину, чтобы нас покатали. Мы даже к нему в гости ходили. Очень простой и очень добрый был человек.

На дачах я видел почти все тогдашнее правительство. Видел, как они вели себя в домашней обстановке с семьями. Все дети (и членов правительства, и сотрудников госдач) друг друга хорошо знали и дружили.

…Когда приехал Вася, мы очень завидовали, что он тоже хоть немножечко Сталин, потому что у него тоже была такая же фамилия, как у отца. Правда, сам Вася (в отличие от своего отца) ничем от нас не отличался. Разве что был постарше (старше меня — на год). К встречам с отцом Вася всегда серьезно готовился. Писал шпаргалки с формулами по физике и математике и не где-нибудь, а на коленях, на локтях и вообще на всех тех местах, где можно было подсмотреть незаметно, если Сталин вдруг станет проверять его знания. А Тимур Фрунзе, с которым приезжал отдыхать к отцу Вася, относился к таким экзаменам совершенно спокойно, потому что в отличие от Васи, наверное, достаточно хорошо учился и не имел никакой необходимости обеспечивать, подобно Васе, свой тыл. Вася же не раз говорил мне, что очень боится этих отцовских экзаменов.