Зимняя роза

— Отец, — голос Ирены звучал спокойно, — шулерство ничем не отличается от кражи, пойми это.

— А как ты назовешь те убийства, которые совершает твой драгоценный мистер Ситон?! — закричал он, не в силах больше сдерживаться.

В синих глазах Ирены засверкали молнии.

— Он убивает только преступников, которые нападают на простых людей! — Она небрежно взмахнула рукой. — Если уж на то пошло, я тоже убивала. И Фэррел. Мы дрались с бандой разбойников, которые напали на карету, и стреляли в них, и даже убили нескольких человек, чтобы спасти девушку.

— Девушку?

— Мисс Бекер. Если будет нужно, она подтвердит и мои слова, и то, что ночной всадник помог нам справиться с бандитами, а ей и Фэррелу спас жизнь.

Удивлению Эвери не было предела.

— Фэррел ничего не говорил мне об этом.

Ирена вспомнила просьбу брата хранить молчание и прикусила язык.

— Это личное дело Фэррела.

Воцарилось короткое и напряженное молчание. Затем мэр снова заговорил:

— Ты, похоже, довольна собою, девочка. Живешь в шикарном доме, в мире и согласии с его светлостью?

— Да, я счастлива, отец. Возможно, даже больше, чем ты можешь вообразить.

— Ну-ну, я многое могу вообразить, не сомневайся. — Его улыбка стала почти снисходительной.

Ирена посмотрела на отца, недоумевая, в чем причина его странной радости.

— Ты хочешь поговорить о чем-то еще?

Секунду он изучал свои короткие толстые пальцы.

— А тебе не кажется, что ты стала слишком прижимиста к своим родственникам, с тех пор как стала леди?

— От Фэррела я не слышала подобных жалоб, — отрезала Ирена.

— Бедный парень ослеплен вашей благосклонностью, но что ты на самом деле для него сделала? Ты проявила хоть каплю сочувствия к искалеченному брату? Станет ли он хоть немного богаче, когда сегодня уедет отсюда? Бедный малыш, он так много работает, чтобы получить пару-другую шиллингов.

— По моему мнению, характер Фэррела значительно улучшился с тех пор, как он перестал ныть и жаловаться на судьбу, — твердо, даже несколько зло произнесла Ирена. — Милостыня не поможет человеку, и только заработанные деньги приносят удовлетворение. Господи, отец, почему ты не можешь честно работать? Кроме того, — не удержавшись, добавила она, — тогда бы ты меньше проигрывал за карточным столом.

Эвери метнул на нее сердитый взгляд.

— Ты все не можешь забыть, что я продал тебя, ведь правда?

— Да, мне трудно об этом забыть, — с упреком сказала Ирена, но тут же улыбнулась. — Правда, все закончилось хорошо. Я люблю человека, за которого вышла замуж, и ношу его ребенка…

— Его ли? — резко перебил Эвери. — Или этого подонка, который был в твоей спальне прошлой ночью?

Ирена недоуменно посмотрела на него, пытаясь скрыть охватившее ее волнение.

— Что ты имеешь в виду?

— Я прогуливался неподалеку, чтобы поговорить с тобой, а у тебя в комнате был этот дьявол Ситон, соблазнивший тебя прямо под носом у твоего муженька. Я слышал, как вы хихикали и болтали о ребенке, которого вместе сделали. Ты носишь ребенка Ситона, а не мужа!

Ирена покраснела. Она отчаянно хотела рассказать правду, но знала, что еще не время. Пусть лучше отец обвинит ее в прелюбодействе, чем жизнь ее любимого человека окажется в опасности.

— Ты ведь не можешь отрицать этого? — Усмешка отца ранила ее гордость. — Ты стала шлюхой Ситона и теперь носишь его ребенка. Конечно же, ты надеешься, что лорд Сакстон об этом не узнает.

Ирена слушала оскорбления молча, хотя внутри у нее все кипело от гнева.

— Полагаю, и мне стоит придержать язык, — язвительно произнес Эвери. — И я это сделаю, если ты проявишь чуть-чуть заботы обо мне. Например, пришлешь барашка или толстого гусака на праздник… или еще что-нибудь. Я согласен даже сам себе готовить и ни о чем тебя не попрошу, разве что почистить одежду или прибрать дом. Здесь столько слуг, что никто не заметит, если ты пришлешь нескольких поухаживать за мной. Но только не забудь сама заплатить им, ведь у меня не так много монет, чтобы отдавать их другим. Да! Еще неплохо бы новое пальто и пару башмаков. И конечно, чтобы десяток-другой шиллингов звенели в моем кошельке. Ты же видишь, я не прошу многого, только капельку облегчить мою жизнь.

Ирена медленно поднялась, все еще не до конца веря своим ушам. Родной отец собрался шантажировать ее, выпрашивая денег за свое молчание!

— Как ты смеешь говорить мне такое?! Всю жизнь я слушала твои жалобы, но с этой минуты больше не хочу их слышать! Ты обманывал людей, чтобы выкачать из них деньги. Ты использовал маму, брата и меня. Пытался обмануть Кристофера, но он раскусил тебя, и поэтому Фэррелу пришлось защищать твою жалкую честь. Сейчас ты снова хочешь меня использовать, но ничего не выйдет!

— У тебя каменное сердце, девочка! — В голосе Эвери звучала злость. Он поднялся и подошел вплотную к дочери. — Ты ведешь себя надменно, даже когда изменяешь мужу в его собственном доме. И при этом жалеешь несколько монет для отца, чтобы ему стало чуть легче переносить тяготы жизни. Все мои друзья сочувствуют мне. — Он прервал свою обличительную речь и придвинулся к дочери. — Черт побери, девочка! А что, если я расскажу обо всем лорду Сакстону? Ха, это же надо — наставить рога его светлости с подонком Ситоном!

Он искоса посмотрел на нее и собрался было продолжать, но звук шаркающих шагов заставил его оглянуться и застыть с открытым ртом. В комнату вошел лорд Сакстон. Встав позади жены, он обернулся к Звери.

— Я услышал свое имя, — угрожающе прозвучал его низкий голос. — Мэр, вы хотите о чем-то со мной поговорить?

Звери посмотрел на Ирену и изумился ее спокойствию. Она даже не пыталась помешать ему все выболтать. Сакстон терпеливо ждал ответа, но Звери не мог выдавить из себя ни слова. Его светлость был единственным человеком, которого он боялся рассердить. Флеминг знал, что этот человек влюблен в Ирену и измена больно ранит его. Но гнев, как это часто случается, мог обрушиться и на того, кто принесет ему дурную новость.

— Мы просто разговаривали с дочерью, милорд. — Звери прокашлялся. — Ничего серьезного, и ничего, о чем бы вам следовало знать.