Волшебный поцелуй

— Найди для этих ключей другое место, Чарли, — приказал шериф. — Не хочу, чтобы Фридрих или кто-нибудь из его людей проделал тот же фокус, что и мой друг Джеффри.

— Вы недоумок, шериф, — презрительно фыркнув, заявил Фридрих, — если считаете, что вам удастся меня удержать здесь. Я богатый человек и могу нанять лучших адвокатов, которые от ваших обвинений не оставят камня на камне.

— Боюсь вас разочаровать, но ваши счета арестованы, а имеющейся у вас наличности едва хватит, чтобы выплатить компенсацию жертвам ваших афер.

— Вы не посмеете! — заорал Густав, приходя в бешенство.

— Я и не стану этим заниматься. Все сделает суд, когда я предъявлю свидетельства ваших преступлений. Честно говоря, я сомневаюсь в том, что вам удастся избежать смертного приговора. Ваше счастье, если вы доживете до конца года.

Фридрих заметно побледнел и, отойдя в угол камеры, сел на пол, так как ни табуретки, ни койки здесь не было.

Прижав ладонь к ране, которая постоянно напоминала ему о себе, Рейс подошел к столу, взял графин с виски, плеснув немного в стакан, залпом выпил. Затем, порывшись в столе, он достал небольшой предмет, который находился там уже несколько недель, и подошел к камере, в которой находились Олни, лорд Марзден, врач, а также сопровождавший их полицейский.

— Как там ваш пациент, док?

— У лорда Марздена жар. Очень высокая температура.

— Вы хотите сказать, что он болен?

— Это так.

— Ах, какая неприятность, — с притворным сожалением протянул шериф.

— Вы все, американцы, одинаковы, — прошипел Марзден. — Безмозглые ублюдки, вот вы кто!

Кларенс и Рейс переглянулись.

— Полагаю, это не хуже, чем родиться знатным и яйцеголовым.

Внезапно шериф с озабоченным видом посмотрел на пол и нагнулся, несмотря на боль, а затем снова распрямился. В этот момент в руках его появилась небольшая табакерка.

— Что это? — недоуменно спросил он. — Доктор, это ваше? Неожиданно лорд Марзден вырвал табакерку из рук шерифа.

— Отдайте мою вещь! Я, должно быть, выронил ее, когда… — Только тут Марзден понял, что допустил ошибку и, поджав губы, протянул табакерку шерифу. — Я ошибся. Впервые вижу эту вещь.

— Ну как же, ваша светлость, ведь она действительно ваша! Вы выронили ее в спальне Бирмингема в ту ночь, когда зарезали Нелл.

Доктор Кларенс удивленно вскрикнул и посмотрел на своего пациента с нескрываемым отвращением, зато Олни тут же оживился.

— Это не он. Этот доходяга еле ходит, а тот стремглав летел.

— Лорд Марзден сейчас так ходит, — возразил шериф. — Видишь вот это? — Он указал на затянувшийся шрам рядом со свежей раной. — Отметина, которую я оставил ему на память в тот вечер, когда он чуть было не зарезал миссис Бирмингем. Неделю назад он передвигался на удивление быстро, я так и не смог его догнать тогда.

Доктор Кларенс внезапно нахмурился: ему вспомнилось, как Фаррел насмешил его, рассказав, что миссис Бирмингем воткнула преступнику булавку в зад.

— Если у вас проблемы, — проникновенно заметил он, — лучше вам со мной поделиться. Рана могла загноиться и стать причиной вашего теперешнего состояния. Если ее не вылечить, вы можете погибнуть от заражения крови.

— У меня опухло бедро, — понизив голос, сообщил лорд Марзден. Слова Кларенса явно произвели на него должное впечатление.

— Не знаете, почему это могло произойти? — продолжал допытываться врач.

— Кажется, я случайно сел на булавку, — буркнул в ответ лорд.

Доктор Кларенс не собирался уличать больного во лжи.

— Вы позволите осмотреть вашу ягодицу?

Марзден неохотно спустил штаны и лег на койку животом вниз.

Увидев, в каком запущенном состоянии находится рана, доктор Кларенс едва не вскрикнул. Место укола почернело и вздулось, от него лучами отходили красные полосы. За долгие годы работы Кларенсу не раз приходилось отрезать конечности, но ни разу еще он не удалял ягодицу.

— Придется поставить дренаж и попытаться откачать гной, но должен вас предупредить: возможно, уже слишком поздно.

— Вам следует что-то сделать! — раздраженно воскликнул Марзден. — Вы что, не понимаете, я же могу умереть!

— К сожалению, не могу ничего обещать, милорд. — Нахмурившись и поджав губы, Кларенс взялся за дело.

Солнце стояло уже высоко, когда труженица самого известного в городе борделя, проститутка по имени Труди Винсент, сообщила служанке Тиззи, открывшей ей дверь, что у нее есть кое-что важное для миссис Бирмингем. Рейлин тут же спустилась вниз. Еще не вполне придя в себя после бессонной ночи, она с недоумением слушала объяснения мадам Винсент, прерываемые громкими всхлипами.

— Ваш дядя Купер велел мне, если с ним случится что-то плохое, чтобы я пошла к вам и отнесла пакет. Я еще должна передать, что он нашел письмо в шкатулке вашего батюшки и что эта вещь по праву принадлежит вам, а письмо поможет вернуть ему доброе имя и наказать тех, кто опорочил его.

Рейлин прижала драгоценный конверт к груди.

— Спасибо вам огромное, мисс Винсент, — сказала она со слезами радости на глазах и тут же попросила у мужа золотую монету, чтобы заплатить женщине за хлопоты. Хотя бы эту малость она могла сделать для той, что пришла к ней с таким бесценным подарком.

Труди за всю свою жизнь не держала в руках такого капитала и, хотя была совсем не против тут же воспользоваться щедростью незнакомой женщины, в благодарность решила досказать остальное.

— Еще Купер говорил, что Нелл убил лорд Марзден и что настоящий ваш дядя утонул в море, когда был совсем молодым парнем. Старина Купер плыл с ним на одном корабле, вот почему он так много о нем знал. Он сам все написал для вас, но с этим делом у него всегда были нелады, так что лучше, если я передам на словах, а то еще вы не поймете его почерк.

Тут уж и Джеффри решил, что не может не отблагодарить мисс Винсент за такое усердие, и добавил еще один золотой от себя.

— Мы с женой оба благодарим вас, мисс…

— Можете звать меня Труди, если хотите, — с кокетливой улыбкой сказала женщина. — Меня все так зовут. Это я должна вам обоим спасибо сказать, — добавила она, сжимая монеты в кулаке. — Старина Купер, или, вернее, Оливер Фентон, всегда понимал, что рядом с Фридрихом Густавом не сможет чувствовать себя в безопасности, и, видно, не зря беспокоился, — со вздохом добавила мисс Винсент. — Видели бы вы, как эти ребята с ним обошлись, еще хуже, чем Марзден обошелся с беднягой Нелл. — Она утерла глаза рукавом. — Я ведь Нелл хорошо знала, мы даже были подругами. Я пыталась как-то втолковать ей, что не стоит вас так обхаживать, мистер, и, если бы она не была в вас влюблена по уши, она ни за что не пустила бы к себе в постель этого ирландского капитана. Нелл говорила, что он очень на вас похож: жаль только, что этот господин пробыл в городе всего-то три дня. Потом он уплыл и теперь даже не знает, наверное, что оставил Нелл с животом. Может, однажды он вернется в наши края, и тогда я смогу рассказать ему, какого славного мальчугана они сделали.

Рейлин протянула женщине руку, и та с удовольствием приняла дружеское рукопожатие.

— Спасибо вам, Труди, за то что пришли и обо всем рассказали. Вы открыли нам глаза. Я даже не знаю, как выразить свою благодарность.

— Всегда рада быть полезной, миссис Бирмингем.

— Если мы с женой проводим вас к шерифу, сможете ли вы повторить ему свой рассказ? — спросил Джеффри. — Тогда ему легче будет вести расследование.

Труди, подумав немного, утвердительно кивнула.

— Пожалуй, смогла бы, мистер Бирмингем. К тому же, — добавила она, пожав плечами, — мне и самой хочется, чтобы негодяи сидели в тюрьме, а не продолжали творить свои грязные дела, мешая хорошим людям жить спокойно.

Жизнь Рейлин наконец-то приобрела отчетливый смысл, вселяя в нее новые надежды и новые ожидания. Она не сомневалась, что важный документ, переданный ею в Лондон через достойного доверия благородного джентльмена из окружения короля Георга, попадет по назначению и в недалеком будущем ее отцу вернут доброе имя, а сообщники Марздена, лорд Прескотт и Хейвлок, будут отданы под суд за измену родине и короне.