Страница 22 из 36
Далее Витиска докладывал Мюллеру:
«…Я категорически указал Герасимовскому, чтобы ОУП-Б ограничила террор против поляков и положила конец какому-либо отрицательному влиянию на украинскую полицию и дивизию СС «Галициен». Однако немецкой стороной высказаны факты преследования бандами ОУН поляков, а УПА принимает перебежчиков — украинских полицаев и военнослужащих дивизии СС «Галициен». Поэтому у нас создается впечатление, что ОУН не хочет честно сотрудничать с полицией безопасности и СД. Герасимовский ответил, что как раз польский вопрос и вопрос о перебежчиках самый сложный для решения. Хотя, как заявил Герасимовский, он неоднократно ставил этот вопрос в штабе УПА, ему отвечали, что все существующие недоразумения и неточности сразу устранить невозможно. Он также заявил, что полиция безопасности, как и раньше, неправильно поступает с украинскими националистами.
Герасимовский заявил, что невыполнение некоторых договоренностей полицией безопасности, на которые ОУН возлагала большие надежды, может быть очень не безопасным для него, как связного. Как он, так и ОУН в. целом заинтересованы в скорейшем выяснении позиции Бандеры относительно переговоров. Организация твердо убеждена, что Бандера одобрит переговоры в интересах совместного сотрудничества против большевизма. Однако, как он, Герасимовский, так и его организация считают необходимым получить подтверждение Бандеры. Поэтому он просит дать разрешение представителю ОУН поговорить с Бандерой (в то время пребывал под арестом. — Авт.). Время встречи и место может быть указано полицией безопасности. На этой встрече может присутствовать представитель немецкой стороны…»
С учетом изложенного Герасимовским пожелания Витиска просил Мюллера немедленно сообщить: «есть ли заинтересованность выполнить предложение ОУН, чтобы проинформировать Герасимовского».
После окончания переговоров Герасимовский по поручению центрального провода ОУН посетил все группы УПА в Галиции и строго приказал их вожакам, чтобы они лояльно относились к немцам, чтобы был положен конец всем недоразумениям и возможным стычкам. Таким образом, отдельные стычки между УПА и представителями немецкой армии и властей, которые происходили и под давлением их рядовых участников, и по инициативе руководителей низовых звеньев ОУН-УПА, были сведены к нулю.
19 апреля 1944 года во Львове состоялось совещание руководителей абверкоманд 101, 202, 305-й армейских групп «Юг» по обмену опытом разведывательной работы и использование с этой целью отрядов УПА. Выступления участников совещания свидетельствуют, что основной базой немецкой разведки на территории западных областей Украины были ОУН-УПА. Участники совещания единогласно констатировали, что агентура немецкой разведки, забрасываемая в тыл Красной Армии из числа членов ОУП-УПА, успешно выполняла задания немцев, добывая ценные разведывательные данные.
Обратимся к протокольной записи выступлений на этом совещании.
«…1. Руководитель абверкоманды-101 подполковник Линдгардт: «В результате быстрого продвижения русских войск почти невозможно вовлекать военнопленных в немецких целях. Остается единственная возможность — использовать участников УПА… Без связи с УПА осуществлять агентурно-разведывательную деятельность было бы вообще невозможно. Поданные в мое распоряжение военным сектором УПА данные исключительно велики и в большинстве своем пригодны для использования в военном отношении. В некоторых случаях соединения украинских банд УПА вместе с немецкой армией боролись против Красной Армии и большевистских партизан. Хотя соединения УПА несли большие потери, на некоторых участках в критический момент они оказали немецкой армии услуги, которые нельзя недооценивать».
2. Начальник абверкоманды-202 подполковник Зелингер: Организация подрывной работы может быть выполнена только при помощи УПА. В районах, занятых русскими, УПА— единственный противник. Поэтому укрепление УПА, снабжение ее оружием и обучение определенного количества людей отвечает интересам немецкой армии… Нам необходимо ухватить всех членов УПА на территории Галиции и после обучения и вооружения их перебрасывать самолетами на территорию русских или же пропускать большие группы через фронтовые прорывы. Для этого есть согласие берлинских инстанций. Я уже длительное время имею посредника по связи с Шухевичем и получил от него несколько человек для обучения. Шухевич предложил вооружить все отряды УПА в Галиции и постепенно перебрасывать их на территорию русских, но я из-за осторожности пока еще не дал согласия на эти предложения. И все же, по договоренности с Берлином в ближайшее время на участке фронта Дилятин-Станислав, непосредственно на переднем крае обороны, мы вооружим группу УПА около ста человек и при помощи действующих там немецких частей перебросим их за линию фронта…»
В заключение процитируем еще один документ руководителя немецкого разведоргана во Львове Витиски, адресованный в Берлин начальнику одного из подразделений РСХА (Главное управление государственной безопасности. — Авт). штурмбанфюреру СС Померенингу от 14 июня 1944 года:
«О моих контактах с представителями ОУН-УПА я докладывал IV отделу и командующему полицией безопасности. По нашим данным, практика работы УПА в этих районах свидетельствует о том, что они наиболее пригодны для С. (диверсионных) поручений… На последней встрече с представителем ОУН, обсуждая комплекс вопросов, узнал, что штаб УПА не против передать в распоряжение немецких интересов свои группы агентов-диверсантов и агентов-радистов. ОУН просит, чтобы за участие УПА в борьбе против Советов мы оставляли им на вооружение боеприпасы и медикаменты. Я убежден, что ОУН действительно представит нам группы диверсантов и радистов, если мы выполним их просьбу…»
Такова правда о взаимоотношениях вожаков ОУН-УПА с немецкими разведорганами, вермахтом и венгерской армией. Не было этих баталий и боев между УПА и немецкими военными подразделениями, о которых сегодня разглагольствуют бывшие оуновцы.
Все это — плоды фантазии и умиления своим «героическим» прошлым бывших участников ОУН-УПА, которые пытаются набрать на этом политические дивиденды и выплескиваются на страницах «демократической» печати, на разного рода митингах и сборищах.
Мы не отрицаем, что локальные стычки между УПА и немцами действительно имели место, однако они происходили по инициативе тех, кто, будучи обманутым националистической пропагандой, пошел в оуновские вооруженные формирования, чтобы принимать участие в борьбе против оккупантов. Правда и то, что они нисколько не повлияли на взаимоотношения между руководителями ОУН-УПА и представителями немецких спецслужб. В противном случае немцы не стали бы поддерживать с ними такие контакты, а поступили бы решительно, используя положение хозяина-завоевателя и учитывая обстановку военного времени.
В.Масловский
Бандера: знамя или банда
Степан Бандера — фигура довольно заметная на горизонте европейской политики середины ХХ столетия. С его именем связан один из самых драматических и самых трагических этапов истории Украины, особенно западноукраинских земель. Результаты этого этапа больно откликаются и в наши дни.
С одной стороны, имя Бандеры не только для украинского народа, но и соседних народов является синонимом поджогов, диверсий, грабежа и убийств, проявлением всего самого преступного. Оно — проявление ужасающих пыток, параноического садизма, душераздирающих кринов и стонов истязаемых в воробьиные ночи. Оно — в сотнях и тысячах могил и обелисков в западноукраинских городах и селах, как память о кровавой бандеровщине.
С другой стороны, для части населения западного региона Украины, особенно Галиции, имя Бандеры — символ «геройства и мученичества» за «неньку» Украину. С именем Бандеры шли боевики УПА и функционеры оуновского подполья резать непокорных советских активистов и их семьи, истязать комсомольцев, уничтожать польские села вместе с их жителями. Его именем назван батальон эсэсовцев «специального назначения «Нахтигаль» («Соловей»), а сегодня его имя носят многие общества и дружины, клубы и фонды в среде украинской националистической эмиграции.