Призраки подземелья

— Тут? А я думал, неизвестно где! — Симас остановился.

Друзья с любопытством оглядывались. А Йонас даже принялся топать ногой и прислушиваться.

— Гудит? — пошутила Ниёле.

— Ясно, гудит! — совершенно серьезно ответил Йонас. — Послушай!

— Может быть, сокровища так и остались в подвалах?!

Йонас перестал топать и смотрел, выпучив глаза, а потом даже подпрыгнул на месте:

— Остались! Конечно же, остались! Почему бы им не остаться? Пошли искать вот в те развалины!..

Перед ними высился полуразрушенный замок с выжженными, почерневшими глазницами окон — печальное напоминание о вельможах Радвилах. Время безжалостно точило стены этого замка. Замок перестраивали, ремонтировали, и то, что не сделали века, довершила последняя война. Остались только почерневшие, потрескивавшиеся стены. И лишь кое-где среди обгорелых остатков извести, среди потрескавшейся штукатурки над дверями и окнами еще были заметны великолепные карнизы верхних этажей, замысловатые лепные украшения с гербом Радвилов.

Перед войной замок приспособили под центральный почтамт: окна забрали толстыми решетками, навесили прочные железные двери. Теперь эти двери, обожженные и расхлябанные, пробитые и выщербленные пулями, осколками, были подперты огромными кольями и завязаны проволокой, чтобы никто без дела не лазил по развалинам. Однако, обойдя замок вокруг, ребята обнаружили большой пролом в стене.

— Лезем, лезем! Может, и подвал какой-нибудь найдем! — не унимался Йонас.

— Так сразу и нашел! Здесь надо будет произвести раскопки, тогда, возможно, и найдем что-нибудь, — серьезно объяснил Костас.

— Вот бы сокровища! Найти бы! Что? Или плохо? — не унимался Зигмас.

— Ромас, чего мы ждем! — не выдержал Йонас. — Полезли!

— Что же там делать голыми руками, нужны инструменты.

— Так чего мы стоим? — возмутился Йонас. — Пошли за инструментами! Возьмем, принесем сюда и начнем раскопки.

Но почему-то никто не поддержал Йонаса.

— Подумаешь, лазить по развалинам! — пренебрежительно фыркнула Ниёле. — Что нам, в городе места мало?

Зигмас тотчас присоединился к девочке:

— Верно. Если тут что-нибудь и было, так за столько веков давно уже нашел кто-нибудь. Но если Йонас хочет, пусть сам лезет.

Остальные молчали.

Йонас вдруг схватился за голову:

— Ай! Как же это я совсем забыл, что мне надо быть дома?

Он оглянулся, ожидая, что скажут Симас и Ромас. Уж не подумают ли они, что Йонас струсил. Нет. Ребята не смеются.

— Давайте завтра придем сюда, — предложил Ромас.

— Ага! Завтра! Это хорошо! — обрадовался Йонас.

Так все и разошлись.

Но под вечер Йонас прибежал к Ромасу. Он был очень взволнован. Оказалось, что Йонас, когда мать ушла, уговорил братишку поиграть дома одному, Йонас даже подарил ему лучший свой меч, оклеенный серебряной блестящей бумагой. А сам убежал. Он обегал товарищей и сумел всех оповестить. Только Зигмаса не нашел.

Йонас торопливо вывел Ромаса в коридор и зашептал:

— Ромас, идем в развалины, я свободен!

— Вдвоем? — удивился Ромас.

— Нет, с Костасом и Симасом. Только Зигмаса не нашли. А Ниёле сама не хочет, она договорилась с девчонками в кино идти.

— Где они?

— Ждут на улице.

— Надо подумать. Лучше, чтобы и Зигмас был. Да и поздно уже сегодня.

— Ничего не поздно! И потом, какая разница — там же все равно темно. А Зигмасу завтра все расскажем.

Возражать не приходилось. Тем более, что и Ромаса самого манили развалины.

— Что с тобой, нога болит? — спросил Ромас, видя, как Йонас хромает, спускаясь по ступенькам, словно нога у него деревянная.

Вместо ответа Йонас вытащил из штанины железную кочергу.

Костас и Симас, поджидавшие на улице, тоже были не с пустыми руками. Один держал небольшую лопатку, завернутую в газету, второй — мотыгу, которой отец разрыхлял землю в саду.

Видя, что товарищи так серьезно подготовились, Ромас вернулся домой и прихватил карманный фонарик.

Ребята отыскали обнаруженный днем пролом и один за другим пролезли в него.

На улице только начинало смеркаться, а здесь их сразу окружили сумерки; словно сквозь туман вырисовывались очертания стен, проемы окон и дверей.

Друзья стояли в полуразрушенном квадратном помещении. Под ногами валялись обломки кладки, кучи кирпича и камня; словно гигантские змеи, извивались исковерканные железные балки, торчали обгорелые концы деревянных перекрытий.

— Ромас, посвети, — прошептал Костас.

— Потом ничего не увидишь.

— Я уже и так не вижу.

И действительно, Костас ничего не мог разглядеть сквозь очки. Словно их кто-то заклеил бумагой.

Йонас, уже успевший осмотреть помещение и даже кое-где копнуть своей кочергой, доложил:

— Тут ничего нет, пошли дальше.

Осторожно переступая через глыбы штукатурки и кирпича, исследуя каждый закоулок, они миновали полуразрушенное помещение. В одних местах грозно нависали над головой ступени лестниц, в других перекосившаяся стена, казалось, рухнет от малейшего прикосновения. Ребята обходили эти опасные места.

Вдруг их обостренный слух уловил какой-то звук, доносившийся словно из подземелья. Они остановились и стали прислушиваться. Но вокруг снова было тихо и спокойно, лишь на улице промчалась машина да слышались голоса прохожих. Двинулись дальше. И вдруг рядом за стеной послышался стук, грохот… Ребята замерли. Теперь уже был ясно слышен скрежет железа о камень. Потом отчетливо донесся скрип открываемой двери. У ребят мороз пробежал по коже, Йонас, стоявший у дверного проема, увидел, как в соседнем помещении, откуда доносились эти таинственные звуки, мелькнуло что-то белое, исчезло и снова замаячило… И показалось Йонасу, что это тень отца Хауста — страшного отравителя. Приоткрыв железную дверь подвала, призрак выбирается наружу, чтобы заманить ребят в подземелье… От страха волосы Йонаса встали дыбом. Он попятился, бормоча: «Привидение, привидение!» Ужас товарища передался стоящему рядом Костасу, хотя тот ничего и не видел. Охваченные страхом, они оба отступали, пока в темноте не наткнулись на Ромаса.

Ромас схватил Йонаса за плечо и прошептал:

— Погоди, не шуми, надо выяснить, кто там.

Йонас, хоть и дрожал от страха, остановился. Костас наткнулся на него, и оба упали, Йонас испуганно взвизгнул. В это время из-за стены послышался не то стон, не то всхлип, не то мольба:

— Хи-хи-хи… Я ни-и-че-е-е-го-о-о… Я — я…

Ужас обуял ребят, Йонас вскочил и бросился к отверстию в стене. Костас, выставив вперед руки, мчался следом. Ромас и Симас пятились назад. Первым опомнился всегда хладнокровный Симас:

— Ромас, Ромас! Ребята, погодите. Голос-то чей?.. Никогда такого не слышали!

За стеной снова запричитали:

— Я-а-а, я-а-а ни-и-че-че-го… я-а-а…

— Правда, — остановился Ромас, — неужели это он?

Они осторожно приблизились к стене, и Симас крикнул:

— Зигмас, это ты там? Не бойся, это мы.

Несколько секунд было тихо, а затем послышалось радостное мычание и в дверном проеме появилась тень. Ромас осветил ее фонариком. Это и вправду был Зигмас. Бледный, с дрожащими губами.

— К-к-как-к… я напугался, — стуча зубами, рассказывал он, — думал, это привидение идет.

— Мы тоже испугались, — признался Ромас.

— Почему ты один сюда пришел, Зигмас? — спросил Симас.

Зигмас молчал.

— Мы же договорились на завтра, все вместе, — подхватил Ромас.

— А вы почему пришли? — вытянул шею Зигмас.

— Я был у тебя, да не нашел, — сказал Йонас.

Зигмас признался:

— Мы с Костасом поспорили, кто из нас храбрее. Я хотел доказать ему и пришел один. А завтра бы все рассказал.

Они осмотрели вырытую Зигмасом яму, попробовали копать глубже, однако, кроме камней и кирпича, ничего не нашли. Костас сказал: