Страница 4 из 32
Станут папой называть…
Отодвинут всё на свете,
Станут всех забот важней…
Всё прошедшее, как ветер,
Улетит в пучины дней.
***
Я живу непонятно, одинокая странница,
По наивности веря в добро и мечту,
Равнодушием людским горько сердце изранится,
Но Душа сохранит, хоть улыбки чужой доброту.
***
Когда мы в землю прорастём корнями,
Червями расползёмся в слизкой тьме,
Взгрустнут ли наши близкие за нами?
И вспомнит ли нас кто-то на Земле?
О том, как мы смеялись и страдали,
Как жарко, нежно, жаждали любви,
О том, чем друг для друга мы не стали,
Случайные попутчики мои.
***
Вздыхают сомнения памятью всех несбытий.
Крылья эмоций вздымаются и опадают.
Болей уснувших, пожалуйста, не будите.
Новое утро! Птицы о счастье бают!
Всё повторяется, как ДНК спирали.
Жизней течения вписаны в форму следа.
Время с пространством прошлые дни украли.
Меж полушариями снова течёт беседа.
Всё повторяется. Словно пластинку заело,
Надо же, блоки памяти ещё хранят патефоны…
Снова твержу себе: хватит, примись за дело,
Не о чем думать, события эти не новы.
Ты оглянись: на что своё жертвуешь творчество,
И не заметят. Исписалась, – скажут, – нормально.
Так или эдак – всюду одно одиночество.
Вместе ли, врозь – разница лишь формально.
***
Бездумно… Безумно…
Проще говоря: не умно…
Играла… Страдала…
Словно жизни было мало…
Ох, как я тебя любила!
В сказу плыла мечтой,
В жизни той иной
Всё уже было.
Нам не стереть сюжет,
Между да и нет,
Облако плыло.
В будни открылась дверь,
Ты так реален теперь,
Нас время простило.
Всё на своих местах,
Сказкой в книжных листах,
Нежность застыла.
В строчках ли, наяву,
В трёх жизнях я живу,
Мне б отдохнуть немножко…
В_Домике_У_Реки
Светятся огоньки,
И всё бежит дорожка…
***
Грусть – не тоска, и нам приятна.
Она – лишь тихая печаль,
Что возвращает нас обратно,
К тому, чего порой так жаль.
***
Цветущий куст, мне незнакомый,
С каких краёв ты здесь, скажи?
Ты тоже за мечтой Души,
Подумал, что здесь будешь дома?
Где мыслями теперь бредёшь?
Как трудности одолеваешь?
Нам надо жить! И ты цветёшь!
Спасибо, что не увядаешь!
***
Но может здорово, подчас,
Что мы живём всего не зная,
И любим предающих нас,
Всех, кто помог нам, не прощая.
И лишь случайно, иногда,
Оглядывая лет массивы,
Смеётся память: как тогда
Мы были искренне счастливы,
Ещё не зная, что сюжет
Не разделить на "да" и "нет",
Что нет ни "чёрных" и ни "белых"…
И веря: жизнь – она для смелых!
***
Улетаю! Пожелай мне не сорваться,
И успешно долететь и прилететь,
Ни в заложниках не быть, и не взорваться,
Не столкнуться с птичьей стаей, не сгореть,
Чтобы двери запереть не позабыли,
Чтоб диспетчер выдал верный эшелон,
И заборы высоты не залепили,
И с заклёпки не сорвался элерон,
Чтоб вулканы по пути не извергались,
Не давала сбой приборная доска…
Как чудесно, если б все мы возвращались,
И всегда звучал: «Привет!», после «Пока!»
Улетаю! Пожелай же мне удачи!
Чтобы мне не потеряться по пути,
Всех валют понять размер, цену и сдачи,
Все таможни беспрепятственно пройти,
Чтобы обувь не рассыпалась в дороге,
Не лишиться ни вещей, ни кошелька…
Отключаюсь, я почти что на пороге,
Уже ждёт внизу такси меня…. Пока!
Любовь Сатира
Он всюду тихо следовал за ней,
Следя из-за дерев, издалека,
Она старалась убежать скорей,
И внешности его боясь слегка,
И славы, что неслась о нём окрест,
Что сманивает он чужих невест,
И наигравшись, водит их в лесу,
Пока в рубин не выкрасит росу.
А после оставляет у реки,
Где омутов провалы глубоки.
Потом привыкла взгляд его встречать.
И, сердцем, заглушив рассудка глас,
В нём стала боль и нежность примечать,
Сквозь бездны восхищённо робких глаз.
И тело отзывалось на свирель,
Что пела про весеннюю капель,
Про птичьи гнёзда, игрища зверей…
И вольности лесов, лугов, полей…
Оставив всех, кто мог предостеречь,
Теперь уже сама искала встреч.
Жизнь стала рассыпаться, как труха,
И каждой ночью бредила о нём,
Не слушая, ни мать, ни жениха,
И в лес спешила встретить его днём.
Твердила: Так мне видно на роду…
И вскоре пела под его дуду,
И дни и ночи у лесной реки,
Ему сплетая новые венки,
И розовела нежно, как заря,
В его ладонях факелом горя.
Сначала нежен, не жалея слов,
Теперь бубнил, что стар, и нет уж сил,
Стал молчалив, придирчив и суров,
Не брал её с собой, когда бродил.
Ей грустно было наблюдать, как он,
Собрав зверей и птиц, со всех сторон,
Пускался в развесёлый бурный пляс,
Играя на свирели и смеясь…
А рядом с ней тускнел и замолкал,
И грубостью на нежность отвечал.
И вот он наступил, тот тёмный час,
Он ей сказал: Нет, счастье не для нас,
Ты молода, прекрасна и нежна,
Тебе совсем другая жизнь нужна,
Жених богатый и роскошный дом,
Чтоб ты сама была хозяйкой в нём…
А я уйду, страдая от любви,
Мой дом – безбрежность Неба и Земли,
И пропаду в звенящей тишине,
И ты даже не вспомнишь обо мне.
Она бежала, ноги в кровь разбив,
Крича: Останься! Я тебя люблю!
– Я буду тебя помнить, сколько жив,
Но не хочу калечить жизнь твою.
– Не говори так, ведь твоя свирель
Весь мир мой наполняет волшебством,
В ней музыка ветров и птичья трель,
И звонкий отголосок родничков.
Не уходи! Ты – всё в моей судьбе.
– Зачем ты лжёшь? Не нужен я тебе.
– Я буду с тобой бегать по полям,
Вдыхая ароматы спелых трав.
Я всё за эту музыку отдам…
– Оставь, иди, тяжёл сатира нрав.
Он скрылся в лес, она бегом за ним.
Но дух лесной всё был неумолим:
Я стар уж, не играйся ты со мной,
А лучше к жениху вернись домой.
– Как я вернусь? Ведь я твоя жена!
Ты ж говорил, что я тебе нужна…
Без сил она упала жизнь кляня,
Сказала я отсюда не уйду…
А он вернулся вдруг через три дня,
Принёс одежды чистые… еду…
Она к нему прильнула нежно, лань,
И трепетно касаньями плыла…
И думала: его большая длань
Отныне мне защита, как скала.
Усталая, вздремнула на часок…
Глаза открыла – розовел восток…
Птиц ранних свист, да скрип дерев в тиши,
И что-то непонятное в кустах,
Она совсем одна в лесной глуши.
И гонит, к сердцу подступивший, страх…
Хватали её ветви за подол…
То хворост на тропинке вдруг, то ствол…
Крапивы жала, иглы ежевики…
А отовсюду всхлипы, стоны, вскрики…
Крутые склоны, тёмные яры,
Хвоинки ёлок как ножи остры…