Страница 105 из 121
— Коул, — Элайна умоляюще сжала руки, — я верю ему. Ты же сам знаешь, как часто лгала Роберта. Она могла обмануть тебя и перед смертью — возможно, именно потому, что нашла мою фотографию в старом доме…
— Жажда мести — скверный советчик, — сухо заметил Бреггар.
Гнев Коула постепенно начал ослабевать.
— Насчет Роберты ты права, дорогая, — эта тварь отдавалась мужчинам только из корыстных целей. И насколько мне помнится, она терпеть не могла Брегтара — впрочем, как и меня.
— Но если ни один из вас не был отцом ребенка, — принялась вслух рассуждать Элайна, — тогда кто же?
— Об этом можно гадать сколько угодно, дорогая, — отозвался Коул. — Имени любовника Роберты мы не знаем и, вероятно, не узнаем никогда.
— Что ж, главное нам теперь известно — это не Бреггар. — Элайна погладила руку мужа и выжидательно посмотрела на него. — Ты хочешь поговорить со своим коллегой еще о чем-нибудь, дорогой?
Только тут Коул сообразил, что Элайна опять заставила его плясать под свою дудку. Ему вдруг вспомнилось тепло ее груди, прижавшейся к его плечу. Не желая сдаваться сразу, он пожевал губами, однако в конце концов ему пришлось признаться себе, что другого выхода у него просто нет.
— Элайна считает, что я в долгу перед тобой, сосед, за то, что ты вынул из раны осколок.
Бреггар пожал плечами:
— Я сделал это скорее из любопытства. Саул уверял меня, что металл засел рядом с костью, так что не стоит и пытаться достать его, но едва я прикоснулся к осколку, как мне сразу пришел в голову способ, которым можно его извлечь. На правах твоего друга я сделал небольшой разрез и провел операцию.
— У тебя легкая рука, доктор Дарви! — с искренней благодарностью воскликнул Коул. — Я даже ничего не почувствовал. Мой отец не справился бы с такой операцией лучше!
Ирландец порозовел от удовольствия.
— Получить похвалу от настоящего профессионала — большая честь для меня. И уверяю тебя, если ты не прочь возобновить практику, Коул, у тебя появится немало пациентов.
Бреггар тут же пустился в разговор о болезнях и инфекциях, то спрашивая у Коула совета, то требуя его помощи. В конце концов мужчины так увлеклись, что даже не заметили, как Элайна, улыбаясь, выскользнула из комнаты. Теперь она была почти уверена, что вскоре Коул вновь возьмется за любимое дело.
Рано утром на Рождество обитатели дома Латимеров начали обмениваться подарками. Небо еще не успело посветлеть, когда Коул, с нежностью погладив спящую жену по голове, разбудил ее поцелуем.
— С Рождеством, любимая, — прошептал он ей на ухо.
Зажмурившись от удовольствия, Элайна прильнула к нему.
— И тебя с Рождеством, дорогой, — сонно отозвалась она.
— Я приготовил тебе сюрприз. Догадайся какой?
— О чем я могу мечтать, когда у меня есть ты, а скоро еще будет ребенок? — Элайна уткнулась лицом в его плечо. — Разве этого не достаточно для счастья?
Коул сунул ладонь за отворот халата и вытащил аккуратно свернутую пачку бумаг, которую и вручил жене.
Элайна озадаченно посмотрела на него.
— Ты что, забыла про купчую на Брайер-Хилл?
Элайна ахнула и поспешно принялась развязывать шнурок на свертке, словно ребенок, торопящийся увидеть новогодний подарок. Наконец она расправила бумаги и дрожащим голосом начала читать:
— «Отныне Элайна Латимер является единственной владелицей поместья Брайер-Хилл…» О Коул! — Замирая от счастья, она бросилась к мужу и чуть не задушила его в объятиях. По ее щекам заструились слезы радости. — А я-то думала, что мой дом потерян для меня навсегда! Спасибо тебе, милый!
К концу января ударили жестокие морозы, снежный покров потемнел. Сухой воздух резал горло, сушил кожу. После нескольких минут, проведенных на улице, пальцы рук и ног начинали зябнуть, губы трескались. Вечером четвертого февраля Коул объявил, что на следующее утро уезжает на ферму супругов Прошавски.
Элайна встревожилась.
— Через неделю Гретхен должна родить, — объяснил Коул. — Она будет не так волноваться, если рядом окажется врач. Надеюсь, через две недели я буду уже дома.
Элайна молчала, с ужасом представляя себе, как свирепый буран застигает Коула в пути. Ей вспомнились все предостережения, услышанные когда-то из уст мужа.
— Я прикажу слугам не спускать с тебя глаз. Оли и Саул будут ночевать в доме, чтобы больше тебя никто не смел пугать.
Заметив подозрительный блеск в серых глазах жены, Коул приготовился к худшему.
— А кто позаботится о тебе, упрямый янки? Если ты заметил, на улице стоит мороз. Пожалуй, одного я тебя никуда не отпущу.
Коул невольно улыбнулся:
— Любимая, здесь тебе будет удобнее и безопаснее. И потом, в твоем положении следует особенно беречься…
Элайна пренебрежительно вздернула подбородок:
— А я-то думала, что ты сумеешь позаботиться обо мне лучше, чем кто бы то ни было!
— Но в пути мне придется провести целых два дня…
— Значит, тебе понадобится спутница. К тому же Гретхен, несомненно, оценит мои услуги выше, чем твою помощь.
Поняв, что спорить бесполезно, Коул вздохнул:
— Вижу, на этот раз мне не удастся тебя переубедить…
— Именно это я и имела в виду. То, что ты сказал однажды, касается и меня. Когда-то я уже потеряла тебя и не хочу потерять вновь. И потом, нам отчего-то всегда удавалось лучше заботиться друг о друге, чем о самих себе. Надеюсь, этого достаточно?
Коул насмешливо приподнял брови.
— Ты так искусно опровергла все мои доводы, что мне не остается ничего другого, кроме как сдаться.
Мгновенно просияв, Элайна вскочила и быстро подошла к мужу. Коул обнял ее и привлек к себе.
— Я постараюсь не быть для тебя обузой, — пообещала она. — Просто если я останусь здесь, то умру от беспокойства.
— Должен признаться, предстоящая разлука с тобой меня тоже угнетала.
Элайна уютно устроилась в кольце его рук, исподтишка наблюдая за тем, как взгляд Коула скользит по глубокому вырезу ее платья.
— Ты уверен, что не задумал путешествие вдвоем с самого начала?
Опустив голову, Коул коснулся языком ее губ и крепче прижал к себе, чтобы она ощутила твердость восставшего достоинства.
— Эта мысль приходила мне в голову каждый раз, когда я размышлял об отъезде. Две недели — огромный срок.
— Целая вечность! — Элайна вздохнула и пылко ответила на его поцелуй.
На следующее утро прочные сани уже ждали их у крыльца. Воздух был морозным, но ветер еще не поднялся; от холода немели пальцы, лицо словно покалывали десятки иголок. Коул усадил жену на целую гору мехов, наваленных на сиденье, положил рядом с собой дробовик и, свистом подозвав Солджера, помог ему забраться в сани. Затем он сам уселся рядом с Элайной, кивнул на прощание слугам и взмахнул вожжами.
Звон колокольчиков далеко разнесся в неподвижном чистом воздухе, и сани свернули на аллею. Элайне, закутанной в тяжелый меховой плащ с капюшоном, поездка казалась чем-то сродни приятной дремоте под одеялом. Она придвинулась ближе к мужу. В этот момент ей вряд ли бы удалось найти слова, которые могли передать ее чувство умиротворенности и любви.
Франц Прошавски колол дрова возле дома, когда в тишине вдруг послышался громкий лай и скрип полозьев. Улыбаясь и размахивая руками, Франц бросился навстречу гостям. Через минуту на крыльцо вышла Гретхен. Смеясь от радости, она радушно пригласила усталых путников в дом, поставила на огонь чайник и принялась выкладывать на блюдо холодное мясо и сладкие пирожки. Коул встал на колени, чтобы помочь Элайне снять сапоги, а когда она сбросила меховой плащ, Гретхен сразу же заметила, как округлилась ее талия.
— Как хорошо, что и у вас с Коулом тоже будет малыш — ваш союз от этого станет еще прочнее!
На верхнем этаже дома, под самой крышей, Франц приготовил постель — простую койку с веревочной сеткой он завалил толстыми матрасами, и это был сущий рай для влюбленных. Коул и Элайна сразу поняли, что здесь им предстоит провести немало блаженных часов.
Поздно вечером на пятый день после прибытия все четверо сидели за столом. Франц обучал гостей новой игре в карты, в который раз перечисляя запутанные правила — о них он лишь недавно услышал от своих соотечественников.