Страница 23 из 95
Обед действительно оказался превосходным. Кухарка превзошла себя, несмотря на то что новая судомойка, втайне потягивавшая бренди покойного лорда, так набралась, что ее пришлось везти домой. Конюх и его сын, втащившие женщину в убогую хижину, вернулись с мрачным рассказом о трех малышах, старшему из которых не было и шести лет, заброшенных, тощих, грязных и оборванных. Гаррисон, выслушав печальное повествование, кивнул и пообещал обо всем рассказать новому хозяину.
А собравшиеся в гостиной тем временем дарили подарки имениннику. Одни вызывали дружный смех, другие — довольные улыбки мужчин. Перси попросил местного кузнеца выковать тяжелый щит для защиты задних частей брата, и объяснил, как его пристегивать, если Стюарт вздумает вновь идти на войну. Адриана сшила стеганую бархатную попонку, чтобы класть на седло, и хотя подарок вызвал немало шуток, все же вполне мог пригодиться в холодные месяцы, особенно тому, кто страдает от последствий весьма специфичной раны.
Саманта же изготовила пару жестких флажков с вышитыми стрелами.
Когда вечер подошел к концу, Колтон учтиво помог Адриане надеть плащ. Будь у нее выбор, она предпочла бы Гаррисона, поскольку маркиз не торопился отойти и беззастенчиво шарил взглядом в вырезе ее платья. Адриана, случайно оглянувшись, вспыхнула и подняла брови. Но Колтон, и не подумавший извиниться, только улыбнулся и поднял ее капюшон.
— Слишком соблазнительное зрелище для несчастных мужчин, — прошептал он, — особенно для того, кому повезло увидеть все. Поверьте, я наслаждался, глядя на вас.
— Это было очевидно еще тогда, в ванной, — отрезала она.
— Ш-ш-ш, — прошептал он. — А вдруг кто-то услышит и посчитает, что мы принимали ванну вместе, тем более что и пахнет от нас одинаково!
Адриана подняла глаза к небу, гадая, зачем она вообще стремилась, чтобы последнее слово осталась за ней, когда первые шестнадцать лет своей жизни этот человек провел, оттачивая свое остроумие. Трудно, правда, сказать, занимался ли он чем-то в этом роде вторые шестнадцать.
— Адриана, — с улыбкой заметила подошедшая Филана, — пожалуйста, уведомите своих родителей, что когда мой сын соберется навестить Уэйкфилд, я буду его сопровождать.
Адриана насторожилась. Ей показалось, или она действительно расслышала в голосе маркизы незнакомые твердые нотки? Колтон только предположил возможность подобного визита, а леди Филана говорит о нем, как о деле решенном. Правда, она — всегда желанная гостья в Уэйкфилд-Мэноре, и Саттоны считали ее лучшей из всех женщин на свете.
— Разумеется, миледи. Папа вернется из Лондона поздно, но я сейчас же все расскажу маме. Мы обязательно уточним дату и время. Если вы будете заняты, приезжайте, когда пожелаете.
— Спасибо, дитя мое.
Филана отступила, позволив сыну проводить Адриану во двор, где уже стояло фамильное ландо. Просто поверить невозможно, что вечер прошел так гладко. Эти двое — прекрасная пара, и Адриана достаточно высока, чтобы дополнить, а не подчеркнуть рост Колтона. Большинство женщин, включая Мэлору и Жаклин, кажутся рядом с ним просто карлицами. Уж очень отец и сын похожи, и не только лицом, но и фигурой. Даже после стольких лет и поколений кровь викингов, которая течет в жилах Уиндемов, дает о себе знать.
Глава 5
Вольготно развалившийся на стуле Эдмунд Элстон с некоторым удивлением разглядывал сына, который брел по комнате, шатаясь и шаркая ногами, как древний старик. Опущенные плечи, руки, судорожно прижатые к животу, словно он старался удержать выпадающие внутренности… странное зрелище!
Кое-как подковыляв к заставленному блюдами столу, он налил себя чашку чая и осторожно поднес к губам, но тут же поморщился и слегка коснулся кончиком пальца распухшей нижней губы. Эдмунд только сейчас заметил, что вся левая сторона его лица превратилась в сплошной синяк.
С любопытством поглядывая на отпрыска, он осмелился заметить:
— Судя по тому, что я увидел, парень, у того типа, который так тебя отделал, кулаки как тыквы! С кем это ты так сцепился?
— Ты его не знаешь, — мрачно промямлил Роджер, окидывая родителя злобным взглядом. — Поспорили немного из-за… одной редкости. Что же до победителя… он пока не смог ее получить, и неизвестно, получит ли.
Настроение Роджера отнюдь не улучшила презрительная отцовская ухмылочка. Можно не спрашивать о причинах такого отношения к сыну. По мнению необразованного родителя, только парень, способный опрокинуть несколько кружек эля или стаканчиков джина, не потеряв способности задать трепку каждому, кто осмелится его задеть, стоит чего-то в этом мире. Так что своего единственного сына Эдмунд считал полнейшим ничтожеством.
— Погоди теперь, пока синяк немного пройдет, прежде чем лезть на глаза своей леди, или она сообразит, что не на того поставила и для этих дел ты парень негодящий.
— Об этом можешь не беспокоиться, — саркастически бросил Роджер. — Вопрос в том, сможет ли эта самая леди угодить мне! Я не так наивен и неопытен, как тебе кажется. Честно говоря, правда потрясла бы даже тебя!
— Может быть, малыш, но узнать, каков пудинг на вкус, можно, только съев его, а я что-то не вижу, чтобы ее светлость решилась предложить себя на десерт!
— Вряд ли благородная дама на такое отважится, тем более что родители считают ее средством достижения еще большего богатства и власти.
— Да ты-то чего надеешься добиться? — нетерпеливо допытывался Эдмунд. — Если хочешь моего совета, так бросай жеманиться и бери быка за рога, прежде чем у нее так зачешется в панталонах, что первый подвернувшийся наглец уймет этот зуд!
Роджер поистине сверхъестественным усилием воли удержался от злобного взгляда в сторону отца.
— Это не так легко, как тебе кажется.
— Пф-ф! — фыркнул старший Элстон. — Есть немало способов укротить наглую сучонку! Не можешь уговорить, возьми силой! Скоро ей так понравится, что она напрочь забудет, как все было в первый раз. Зря тратишь время, мальчик мой, и если не поспешишь скрутить сучку в бараний рог, кто-то другой намнет ей брюхо!
На этот раз Роджер не справился с охватившей его яростью.
— Если и найдется такой глупец, лорд Саттон вызовет его на дуэль или, что еще хуже, оскопит за насилие над дочерью!
— Можно подумать, она единственная на свете, — заметил Эдмунд, запихивая в рот лепешку. — Что ты за размазня такая! Да ведь других девок хоть пруд пруди! Найди подходящую, да убедись, что она позволит себя обрюхатить!
Пренебрежительный смешок сорвался с губ Роджера. Временами он задавался вопросом, правильно ли поступил, оставив свой пост в приюте и согласившись стать чем-то вроде лакея у грубияна-отца, который заботился только о себе. Целью его жизни, похоже, было выманить как можно больше денег и благ у ничего не подозревавших простаков. И все же, когда ему понадобился кто-то поумнее, чтобы управлять сукновальней, он немедленно вспомнил о своем единственном ребенке и буквально вынудил Роджера оставить прежнюю жизнь. И хотя Роджер пока еще считался учеником, рабочие все чаще обращались к нему за приказаниями и, казалось, совершенно не признавали настоящего хозяина.
— Ты понятия не имеешь, как трясется лорд Стендиш над младшей дочерью. Клянусь, она его любимица.
— Ну и что? Ты будешь шевелиться или нет? — разозлился Эдмунд, грозя толстым пальцем. — Если не поторопишься, малый, останется только обхаживать Марту Гримболд! С чего тогда я тратился на одежду? Выброшенные на ветер денежки, доложу я вам!
Роджер тяжело вздохнул. Отец постоянно угрожал ему браком с крайне непривлекательной дочерью богатого фабриканта. Что ему делать? Пока он жил в приюте, аристократы казались недосягаемыми, как облака, но отец сам натолкнул его на мысль о женитьбе на знатной даме, когда отвез на обед к Гримболдам сразу после приезда.
— Я попросил у леди Адрианы приглашение на осенний бал Саттонов в октябре. И если к тому времени не получу ее согласия выйти за меня, буду действовать иначе, — объявил он и, не глядя на отца, добавил: — Если понадобится… я улучу момент, когда она будет одна… и возьму силой.