Страница 24 из 115
Внезапная тоска овладела им и он на цыпочкам покинул комнату. Что за мука знать, что ему еще не раз придется уходить отсюда, крадучись, словно вор, чувствуя ненасытную голодную тоску! Острая боль скрутила в тугой узел низ живота и Эштон сцепил зубы, чтобы подавить стон. Только время может стать его союзником. Время и терпение. Он сам не знал, сколько сможет вытерпеть.
Начинался новый день. Лучи утреннего солнца украдкой проскользнули между приспущенными портьерами в спальню Лирин, нежно коснулись ее лица, мягко освобождая девушку из объятий Морфея. В первое мгновение ей показалось, что силы вновь вернулись к ней. Она чувствовала себя свежей и хорошо отдохнувшей. Но стоило ей поднять руку, как вновь комната завертелась перед глазами, напомнила о себе ноющая боль в мышцах, и стало тошно на душе при мысли, что память так и не вернулась к ней. Отчаяние воцарилось в ее душе, впрочем, ненадолго. Начинался новый день и сияющее свежестью утро, вливавшийся в окна яркий солнечный свет — все это прогнало прочь мрачные мысли. Ей вдруг стало легко и весело, но почему, она и сама не знала. Откуда-то из глубины ее существа поднималась мощная волна уверенности, что все еще будет хорошо и память вернется к ней. Она не понимала, откуда это взялось, но само чувство было ей хорошо знакомо. Она чувствовала, как все ее существо с радостью откликнулось на призыв, наполняясь новой силой и волей к жизни. Лирин снова потянулась, на этот раз она не старалась избежать боли, а словно бы пробовала свое тело, испытывая его возможности. Откуда бы не появилась эта переполнявшая ее энергия, Лирин вдруг поняла, что она и раньше никогда не стремилась избегать трудностей. Пытаясь как-то разобраться со множеством навалившихся на нее проблем, она решила, что проще будет разобраться с ними по отдельности и, выбрала ту, что показалась ей самой важной. Не могла же она до конца своих дней валяться в постели. Чем раньше она преодолеет свою беспомощность, тем скорее наступит день, когда она вновь станет хозяйкой своей судьбы. Лучше всего в этом ей сможет помочь ванна — горячая вода поможет прогнать боль из мышц, но вот как отнесутся к этой просьбе, тем более, в незнакомом доме, она не знала. Впрочем, этот чудак, Эштон Уингейт, до сих пор уверяет всех, что она — его жена. Может быть, стоит этим воспользоваться? Наверняка в этом случае никто не удивится.
Оттолкнувшись от кровати, она некоторое время постояла, чувствуя противную дрожь в ногах, потом оглянулась в поисках домашнего платья. Не увидев его, она осторожно двинулась к камину. Огонь уже почти потух и в комнате было довольно свежо. Рядом с камином в деревянном ящике были сложены кучкой поленья. Девушка отыскала несколько угольков, которые слабо тлели, и оглянулась, чтобы взять кочергу. Как только ее пальцы сомкнулись вокруг нее, словно яркая вспышка молнии сверкнула в ее голове. Перед глазами отчетливо встало видение — чья-то рука высоко занесла над головой точно такую же кочергу. Видение возникло и мгновенно исчезло, оставив ее испуганной до дрожи в коленках. Чувствуя, что ноги не слушаются ее, Лирин с трудом доползла до кресла, и устало опустилась в него, прижав ледяные пальцы к вискам. Сколько она не ломала себе голову, пытаясь понять, что же с ней происходит, все было напрасно. Воспоминание исчезло, оставив после себя холодную, липкую пустоту.
Лирин выпрямилась, стараясь взять себя в руки. Разгоревшееся пламя весело облизывало сухие поленья, и она присела на корточки перед камином, чтобы живительное тепло прогнало прочь холод, воцарившийся в ее душе. Вдруг в дверь негромко постучали, и она тут же распахнулась, как будто тому, кто стучал, не требовалось никакого разрешения, чтобы войти. В комнату вплыла Уиллабелл. Она уже сделала несколько шагов к кровати и вдруг замерла, не веря собственным глазам — кровать была пуста. На лице негритянки появилось озадаченное выражение, она повела глазами по сторонам, но тут вдруг из за спины ее послышалось деликатное покашливание. Экономка повернулась к ней всем своим внушительным корпусом.
— Прошу прощения, миз Лирин, а мне и невдомек, что вы уже встали, — радостно прокудахтала толстуха.
— Да, мне сегодня получше.
Уиллабелл восторженно всплеснула руками и закудахтала еще громче:
— Ох, вот хозяин-то обрадуется! Он чуть с ума не сошел от беспокойства, все места себе не находит, бедняжка! Ждет, когда вы поправитесь, — Она расправила смятую простыню на постели. — Прикажете принести что-нибудь покушать, миссус?
Лирин смущенно улыбнулась.
— Вы так добры, но было бы гораздо лучше…если, конечно, вас не затруднит, я бы хотела принять горячую ванну…настоящую ванну, в которой можно полежать…
На пухлом лице негритянки засияла улыбка.
— Да, госпожа, как скажете. — Схватив перекинутый через спинку кресла теплый бархатный халат, она подала его Лирин. — Вы покамест посидите. Я мигом сбегаю вниз и распоряжусь, чтобы принесли все, что надо.
Негритянка вернулась не одна, а в сопровождении целой процессии слуг. Одни несли перевязанные яркими лентами коробки, другие тащили ведра с водой, от которой поднимался пар, последний сгибался под тяжестью ванны. Ее наполнили водой и слуги вышли из комнаты. Уиллабелл приготовила чистые полотенца и поставила на небольшой столик большие и маленькие флаконы с цветочными эссенциями и фарфоровую склянку с ароматным мылом.
Лирин понюхала флакончики, благоухавшие запахами цветов и, наконец, остановила свой выбор на одном из них. Она вылила в ванну несколько капель, и комната наполнилась ароматом жасмина. Лирин опустила пальцы в горячую воду и с наслаждением закрыла глаза, вдыхая нежный запах. Потом подняла волосы с плеч и свернула их на затылке в огромный узел, чтобы они не намокли. Вдруг какая-то мысль пришла ей в голову и, оглянувшись через плечо на коробки, Лирин с любопытством спросила:
— А это что такое?
— Сдается мне, госпожа, что это все от модистки. Это масса позаботился купить вам новые наряды. То есть заказал-то он их пару дней назад, но привезли все только вчера. Вы купайтесь, миссус. Я вам сию минуточку все покажу.
Дородная негритянка заботливо помогла Лирин раздеться, стараясь не смотреть на ее обнаженное тело. Хоть экономке уже и довелось видеть и раньше ее шрамы, но сейчас, когда кожа вокруг них покрылась желтыми пятнами, а синяки из багрово-черных превратились в синевато-красные, зрелище было довольно жутким. Там, где вчера еще ничего не было видно, проступили новые следы ушибов, они потемнели и ярко выделялись на нежной коже цвета слоновой кости. Огромный рубец у нее на спине покрылся подсохшей коркой и стал шире, следы ушибов возле него стали еще заметнее.
— О Господи, деточка, можно подумать, вы не с лошади упали, а под колеса!
Лирин опустилась в ароматную воду, и из груди ее вырвался вздох удовольствия, когда обжигающе горячая вода поднялась к плечам и согрела измученное тело.
— У меня такое чувство, что так оно и было.
Негритянка весело хихикнула.
— Я бы принесла вам мазь, которой наши конюхи пользуют лошадей, да уж больно она воняет — хоть из дому беги! А тут еще все ваши красивые платья, что хозяин накупил — ведь они насквозь провоняют этой гадостью! Упаси Боже! Ну да не печальтесь — я сегодня сделаю вам компресс на спину. Полежите с ним ночь и будете как новенькая. А запах у него малость поприятнее.
Пока Лирин, забыв о своих невзгодах, нежилась в ванне, Уиллабелл кинулась распаковывать коробки из модного магазина. Она вытащила одно за другим несколько изящнейших женских сорочек, потом жесткий корсет на косточках, несколько пар тончайших шелковых чулок и украшенные кружевом нижние юбки. Из коробок побольше вслед за ними появились несколько восхитительных платьев. Уиллабелл развесила их на спинках стульев и с восхищением обнаружила, что к каждому платью была прислана пара туфелек в тон. Нетерпеливо ожидая, пока Лирин покончит с купанием, экономка разложила на постели отделанную тончайшими кружевами ночную сорочку, потом перекинула через руку пушистое полотенце и подошла к ванне, чтобы помочь молодой женщине.