Отрава

Отрава смотрела на старого друга, который уверенно шагал рядом. Это был тот же папаша Парус, с непослушной седой шевелюрой, крупным носом и добрыми глазами. Мантия ученого мало его изменила. За исключением того, что теперь Отрава узнала: Парус — архивариус, собиратель жизней, а это значило, что он — вовсе не тот Парус, которого она знала дома.

— А почему ты ничего не сказал мне раньше? — спросила Отрава, пока они шли.

— Ты сердишься? — Нет, — ответила Отрава. Она и правда не чувствовала себя обманутой. — Мне просто интересно.

— Я не мог сказать. — Так я и думала, — проговорила она. — Это потому, что ты наблюдал за мной?

— Умница, Отрава, — одобрительно сказал старик. — Я наблюдал за тобой. Помимо остальных. Ты же знаешь, я много путешествую. Но из всех людей, кого я приметил, пристальнее всего я следил за твоей судьбой.

Отрава кивнула, размышляя над этим. — А почему ты выбрал меня?

— У меня, если можно так сказать, чутье на это. Оно есть у всех архивариусов, в большей или. меньшей степени. Со временем учишься замечать ростки авантюризма в сердцах людей, даже в раннем детстве.

— Но если бы Элтар не послал Пугало украсть Азалию…

— Ты бы все равно в конце концов ушла, Отрава, — перебил ее Парус. — Вмешательство Элтара лишь столкнуло тебя с мертвой точки. Не будь его, было бы что-то другое. Хотя, может, и нет…— он пожал плечами. — Непредсказуемость — обычное дело в нашей работе. Зачастую те, у кого есть шанс стать великими, предпочитают не пользоваться им. Это зависит от обстоятельств или судьбы, которая располагает по-другому. Вот почему мы расставляем сети, намечаем новые цели, ждем и наблюдаем. Герои и злодеи — две стороны одной монеты, Отрава. Иногда упускаешь момент и приходится пересматривать истории, сказки и легенды, чтобы вернуть его. Но рано или поздно все знания приходят к нам.

— А здесь есть книга про меня? — спросила Отрава.

— Конечно.

— Можно посмотреть?

Парус снисходительно улыбнулся: — Нет, пока она не закончена. — Ты пишешь ее?

— Нет, — ответил Парус. — Мы только наблюдаем. А через нас книги пишутся сами.

Отрава озадаченно нахмурилась: — Ничего не понимаю…

— Тогда смотри, — сказал Парус.

Он снял с полки массивный том с железной застежкой и положил его на столик в нише для чтения. Парус зажег фонарь над столом, и они с Отравой присели на скамейку.

— «Аламбар Берла, — вслух прочла Отрава слова на обложке книги, что лежала перед ними на столе.

Сама обложка была расшита потускневшим золотом. Парус перелистал книгу и раскрыл где-то посредине. Текст был написан идеально ровным шрифтом без помарок и клякс.

Парус наклонился и начал читать.

И хотя мужчины и женщины рядом с ним падали замертво, Аламбар не оставил сражения, и казалось, будто он заколдован. Стрелы эльфов пронзали воздух, но ни одна не попала ему в грудь. Высоко воздев меч свой, созывал он соратников. И люди Джемара услышали его зов и вняли ему, и наполнились отвагой серди, а их. С новыми силами обрушились они на врага. И дрогнуло 'тогда войско эльфов, ибо многие' из них пали в бою, и земля у стен Джемара потемнела от эльфийской крови.

К тому времени как Парус закончил, Отрава уже прочитала несколько абзацев вперед.

— Так кто такой Аламбар Берл? — спросила она.

— Он был героем последних дней Многосторонней войны, — объяснил Парус. — Когда наш народ утратил единство и люди стали вести бесконечные войны друг с другом, явились эльфы— захватчики. Тогда ими правил другой король, но за годы они мало изменились. Мы яростно сопротивлялись, но эльфам все же удалось оттеснить нас с равнин в холмы, горы, подземные копи и болота. Аламбар был великим воином, легендой тех лет.

— Как он погиб? — спросила Отрава, перелистывая по несколько страниц сразу, пока не дошла до последней.

Она быстро пробежала глазами заключительный абзац:

И тогда Аламбар взял Сизэллу за руку, посмотрел ей в глаза и торжественно произнес: «Клянусь, мы не долго будем скрываться в тени. Несчастья лишь укрепят наш дух. Мы объединимся, и тогда никто не сможет одолеть нас. Кровь, что течет в наших жилах, проявит себя, и королевство снова станет нашим».

Сизэлла знала, что ее муж говорит правду. Они вместе вернулись в горное поселение, где темнели на фоне закатного неба недостроенные дома.

Отрава растерялась. — Я думала, это биографии. Как можно считать ее законченной, если герой еще жив?

— Ты всегда торопишься с выводами, Отрава, — улыбнулся Парус. — Биография не должна обязательно заканчиваться чьей-то смертью. Это же не некролог. Аламбар жил до старости вместе с Сизэллой. О его смерти где-то написано. А это его история. Хотя он и продолжал жить дальше, но история кончается здесь. Рассказ начался с того, как юноша добровольцем отправился сражаться в Многосторонней войне, мы видим, как он возмужал и стал героем. Но все заканчивается поражением, которое нанесли людям эльфы. Что было до этого и что стало с Аламбаром потом — не так важно. Мы рассказчики, Отрава, и трудимся на Иерофанта, который является главным рассказчиком. Рассказчики не пишут подробности, если на то нет необходимости. Вся эта скучная работа достается историкам.

— Кажется, я понимаю, — ответила Отрава. — Значит, у человека может быть только одна легенда?

— Нет, у некоторых бывает две, три и больше. У кого-то очень много легенд. Иногда они связаны в одну большую историю, иногда совершенно самостоятельны. А у большинства людей их вовсе нет. Нас, архивариусов, много, но мы не можем описать жизнь каждого. Поэтому выбираем лишь те жизни, которые наиболее важны для мира. То, что мы видим и узнаем, узнают и книги, благодаря магии Иерофанта. А потом они пишут себя сами.

— Так значит, моя история уже началась? — спросила Отрава, заправив черные волосы за уши.

— Да. — Тогда почему я не могу на нее взглянуть? — Потому что все страницы пустые.

Отрава непонимающе хмыкнула. — Нельзя рассказать половину истории. Нельзя написать половину книги. То, что ты решишь сделать дальше, может в корне изменить все предыдущие события. Если бы ты вдруг решила убить своих друзей, пока они спят…