Страница 40 из 50
— Продолжай, Дживз, — сказал я. — Ты очень интересно рассказываешь, и мне кажется, я начинаю улавливать твою мысль. Ты имеешь в виду…
— Я имею в виду, сэр, что с помощью молодого джентльмена, проживающего сейчас в нашем доме, мы смогли бы организовать denouement подобно сцене из фильма с целью примирить мистера Булливана и мисс Викерс.
— А ты, часом, не забыл, что наш мальчик не имеет к ним ни малейшего отношения?
— Несмотря на эту трудность, сэр, я убеждён, что мы сможем добиться желаемого результата. Мне кажется, если нам удастся на некоторое время свести мистера Булливана и мисс Викерс в присутствии ребёнка, который произнесёт что-нибудь трогательное…
— Ну ты даёшь, Дживз! — вскричал я. — Просто здорово! Верняк! Знаешь, как я себе это представляю? Мы сыграем сцену в гостиной. Мальчик в центре. Девица loco citato, Фредди на заднем плане за фортепьяно. Нет, не пойдёт. Ничего, кроме «Чижика-пыжика», да и то одним пальцем, он играть не умеет, а такая музыка нам не подходит. Ладно, неважно. Смотри, Дживз. Допустим, эта чернильница — мисс Викерс. Эта кружка с надписью «Привет из Мэрвис Бэй» — ребёнок. Этот нож для разрезания бумаги — мистер Булливан. Первым делом мальчик должен что-то сказать. К примеру, он говорит: «Такая класивая девотька не мозет не любить папотьку». Он протягивает руки. Все замирают. Затем Фредди подходит к loco citato и робко дотрагивается до плеча девушки. Мы видим, как он глотает комок, застрявший в горле. Затем речь: «Ах, Элизабет, не затянулась ли наша ссора? Смотри! Даже ребёнок укоряет нас!» И так далее, и тому подобное. Сам понимаешь, Дживз, я рисую лишь общую картину. И мы должны придумать для ребёнка что-нибудь особенное. «Такая класивая девотька не мозет не любить папотьку» недостаточно сильно сказано. Нам необходимо…
— Если разрешите предложить, сэр?
— Ну?
— Я бы предложил невинную, но хлёсткую фразу, сэр, вроде: «Чмокни Фредди». Коротко, легко запомнить, звучит по-детски наивно и наверняка окажет желаемое действие.
— Ты гений, Дживз.
— Благодарю вас, сэр.
— «Чмокни Фредди». Так и порешим. Но послушай, Дживз, как, разрази меня гром, мы устроим их встречу? Мисс Викерс слышать не хочет о мистере Булливане. Она обходит его за милю.
— Тяжёлый случай, сэр.
— Ладно, разберёмся. Придётся свести их вне дома. Мы запросто прихватим её где-нибудь на пляже. А тем временем займёмся обучением ребёнка.
— Да, сэр.
— Замётано! Первая репетиция завтра в одиннадцать утра.
Бедняга Фредди находился в таком мрачном расположении духа, что я решил ничего ему не говорить, пока мы не доведём ребёнка до нужной кондиции. Если бы бедолага узнал о нашем замысле, он только всё испортил бы. Поэтому мы занялись Пупсиком. И с самого начала нам стало ясно, что заставить Пупсика говорить возможно только с помощью сладкого.
— Основная трудность, сэр, — сказал Дживз после первой репетиции, — заключается в том, что молодой джентльмен пока ещё не осознал связи между фразой, которую он произносит, и последующим вознаграждением в виде лакомства.
— Точно, — согласился я. — Как только до придурка дойдёт, что за два отчётливо произнесённых слова он получит нугу в шоколаде, ему просто удержу не будет.
Я всегда считал, что быть дрессировщиком и наблюдать, как тупые животные постепенно начинают шевелить мозгами, очень интересно. Доложу вам, мы сейчас занимались не менее интересным делом. Иногда нам казалось, что мы добились успеха. Пацан выпаливал фразу, как актёр-профессионал. А затем его опять заедало, и из него слова было не вытянуть. А время шло.
— Мы должны поторопиться, Дживз, — сказал я. — В любой день может приехать его дядя, и тогда наш план рухнет.
— Да, сэр.
— А дублёра у нас нет.
— Совершенно справедливо, сэр.
— Нам надо работать не покладая рук! Должен тебе сказать, Дживз, я немного разочаровался в ребёнке. За то время, что мы на него потратили, эту фразу смог бы выучить и глухонемой.
Впрочем, я должен отдать мальчику должное: он был тружеником. Если в его поле зрения попадало сладкое, он пытался сказать хоть что-нибудь и не умолкал до тех пор, пока не получал желаемого. Главная беда заключалась в том, что он не был уверен в себе. Несмотря на это, я хотел пригласить основных актёров на сцену, но Дживз сказал «нет».
— Я не советовал бы вам излишне торопиться, сэр. Пока в памяти молодого джентльмена не закрепится нужная фраза, мы сильно рискуем. Сегодня, сэр, если помните, он сказал: «К чёуту Фуэдди». Вряд ли с помощью данных слов удастся завоевать сердце молодой леди, сэр.
— Ты прав, Дживз, — согласился я. — Мы должны подождать.
Но, будь оно всё неладно, оказалось, что ждать мы не могли. Занавес поднялся на следующий день.
Никто не был виноват, и, уж конечно, не я. Так распорядилась судьба. Дживз вышел за покупками, и я остался дома с Фредди и ребёнком. Фредди уселся за фортепьяно, а я взял малыша за руку и отправился с ним на прогулку. Не успели мы выйти на веранду, как увидели идущую по пляжу девицу Элизабет. Заметив свою давнишнюю подругу, ребёнок издал радостный вопль, и девушка остановилась.
— Привет, малыш, — сказала она и кивнула мне. — Доброе утро. Можно войти? Ответа она ждать не стала и тут же вбежала по ступенькам на веранду.
Видимо, Элизабет Викерс была ещё из тех девушек. Не обращая на меня внимания, она принялась сюсюкать с ребёнком. И не забудьте, пожалуйста, что в гостиной, в шести футах от нас, Фредди мучил фортепьяно. Ситуация, поверьте Бертраму, была не из приятных. В любую секунду Фредди могло взбрести в голову припереться на веранду, а я даже не объяснил ему, какую роль он должен был сыграть.
Я решил не допустить до трагического развития событий.
— Мы как раз собирались пойти на пляж, — сообщил я девице.
— Да? — рассеянно спросила она и наклонила голову, прислушиваясь. — Вы настраиваете фортепьяно? Моя тётя давно пытается найти настройщика. Вы не возражаете, если я зайду и попрошу его прийти к нам, когда он закончит здесь?
Я вытер лоб.
— Э-э-э, я бы не стал сейчас туда заходить, — сказал я. — Только не сейчас, когда он работает, знаете ли. Нет, лучше не сейчас. Эти парни просто не переносят, когда их отрывают от работы. Артистический темперамент, и всё такое. Я ему сам всё скажу.
— Хорошо. Попросите его зайти в «Бунгало у сосен». Наша фамилия Викерс… О, кажется, он закончил. Должно быть, сейчас выйдет. Я подожду.
— Вам не кажется… вы не хотите прогуляться по пляжу? — спросил я.
Она разговаривала с ребёнком, не обращая на меня ни малейшего внимания, и рылась в своей сумочке.
— Пляж… — пробормотал я.
— Смотри-ка, что у меня есть, малыш, — сказала девица. — Я так и знала, что тебя встречу.
И, разрази меня гром, она потрясла перед носом ребёнка ириской размером с небоскрёб!
Это был конец. Мы только что закончили репетировать, и ребёнок работал, как вол, стараясь ничего не напутать. Он не ошибся и сейчас.
— Чмокни Фуэдди! — завопил он.
И в этот момент дверь распахнулась, и Фредди вышел на веранду, словно он наконец-то дождался своего часа.
— Чмокни Фуэдди! — взвизгнул ребёнок.
Фредди уставился на девушку. Девушка уставилась на Фредди. Я уставился в пол. Ребёнок уставился на конфету.
— Чмокни Фуэдди! — взвыл он. — Чмокни Фуэдди!
— Что это значит? — спросила девушка, поворачиваясь ко мне.
— Лучше не дразните его, — посоветовал я. — Он, знаете ли, не остановится, пока вы не отдадите ему конфету.
Она сунула ему ириску, и он заткнулся. Фредди, несчастный осёл, стоял с отвалившейся нижней челюстью и молчал.
— Что это значит? — повторила девушка. Лицо её раскраснелось, а в глазах появился огонёк, который, знаете ли, заставляет парня почувствовать, что его режут на маленькие кусочки. Да, должен вам признаться, Бертраму показалось, что из него сделали отбивную. Вам никогда не приходилось во время танцев наступать своей даме на платье — само собой, я говорю о тех временах, когда женщины носили платья такой длины, что на них можно было наступить, — и слышать треск рвущейся материи, и видеть, как дама ангельски тебе улыбается со словами: «Пожалуйста, не извиняйтесь. Какие пустяки», а затем смотрит на тебя невинными голубыми глазами, и ты ощущаешь, что наступил на вилы, а рукоятка подпрыгнула и изо всей силы ударила тебя по физиономии. Ну вот, примерно таким взглядом одарила меня девица Элизабет.