Слоновое средство

— Я очень жалею. Мясорубка, что…

— Я не должен был так говорить, Боко, — пробормотал викарий.

— Но ты прав, говоря об индюшке. Я вспоминаю, что действительно я вел себя скверно.

— Но зато, когда ты положил французу крысу, старина, ты оказал огромную услугу всему человечеству. Тебя следовало тут же на месте сделать епископом.

— Мясорубка!

— Боко! Дружище!

Они обнялись.

— Прекрасно! — провозгласил Августин. — Ну, теперь все в порядке?

— Да, да, — ответил викарий.

— Все в порядке! — подтвердил епископ и, повернувшись к викарию, торжественно произнес: — Ты можешь носить украшения на ризе. Мясорубка!

— Нет, нет, теперь я вижу, что был неправ. С сегодняшнего вечера, Боко, я совсем отказываюсь от них…

— Но, послушай. Мясорубка.

— Все равно, как тебе угодно…

— Отлично, отлично! — воскликнул епископ и, помолчав, прибавил: — А теперь, друзья мои, я пойду искать мою жену. Она где-нибудь в деревне с твоей дочерью. Мясорубка.

— Вот они возвращаются домой.

— Да, да, я вижу. У тебя очаровательная дочка, дружище.

Августин потрепал епископа по плечу.

— Вашими устами глаголет сама истина. Она самая красивая, самая замечательная в мире девушка. Кстати, я был бы очень вам признателен, викарий, за немедленное согласие на наш брак. Я люблю Джен и знаю, что она разделяет мои чувства. Ну как, согласны? Тогда я сейчас же сделаю оглашение.

Викарий подпрыгнул, как укушенный. Он был невысокого мнения о помощниках викария вообще, а Августина считал одним из худших представителей этого презренного сословия.

— Что? — заревел он.

— Хорошая мысль, — сказал, улыбаясь, епископ. — Из них выйдет хорошая пара.

— Моя дочь… замужем за помощником викария?

— Ну, что ж? Ты и сам был когда-то помощником викария, мясорубка.

— Да! Но не таким!

— Правильно, я тоже не был таким, к сожалению. Я знаю только, что он самый лучший из всех известных мне помощников викария. Час тому назад он меня спас от огромной пятнистой собаки, по всей вероятности, бешеной. Молодой человек с неописуемой храбростью, как библейский Давид, вступил в бой с чудовищем и победил его!

Волнение отразилось на лице викария.

— Собака с черными пятнами?

— Да, но сердце ее было чернее пятен.

— И он ее прогнал?

— Она убежала с жалобным визгом.

Викарий смягчился.

— Маллинер, — торжественно сказал он. — Должен сказать, что это новое обстоятельство поколебало мое мнение о вас. Эта гнусная тварь раз укусила меня в ногу во время крестного хода. Я согласен, Джен ваша… И если она не будет счастлива с таким мужем, то я и не знаю, с кем вообще она будет счастлива.

Обменявшись с викарием горячими рукопожатиями, Августин с епископом вышли из дома. Епископ был молчалив и задумчив.

— Я вам очень благодарен, Маллинер, — сказал он.

— За что?

— За многое. Вы не допустили непоправимого несчастья. Не прыгни вы в окно и не вмешайтесь в нашу… гм… беседу, я бы обязательно вступил с ним в драку. Я был прямо вне себя!

— Мне кажется, что и викарий тоже готовился пустить в ход свой бокс.

— Я уже занес кулак, когда вы меня окликнули. Не знаю, что вышло бы, не прояви вы такого такта. Меня могли бы разжаловать… я не посмел бы показаться в соборе. Но, к счастью, с вашей помощью все уладилось. Поговорим о вас. Вы очень любите дочь викария?

— Очень.

Епископ нахмурился.

— Подумайте хорошенько, Маллинер. Брак — вещь серьезная. Я сам человек женатый, и брак мой благословило небо, но, ах! — иногда я жалею, что не остался холостяком. Женщины, Маллинер, странные существа.

— Возможно.

— Моя возлюбленная супруга — лучшая из женщин. И все же…

— И все же? — спросил Августин.

Епископ задумчиво почесал спину.

— Хорошо, я вам скажу. Сегодня ведь жарко, не правда ли?

— И даже очень.

— Вот видите. И все же, Маллинер, она потребовала, чтобы я надел зимнее шерстяное белье. Правдиво сказано: «Как редко золото в свином месиве, так и женщина без недостатков». Притчи Соломона, II, 21…

— Двадцать два, — поправил Августин.

— Я и хотел сказать двадцать два… Белье из толстой шерстяной фланели, а у меня очень чувствительная кожа… Будьте любезны, дорогой мой… я не могу достать между лопатками, — почешите своей палкой. Ах, как это белье колется.

— Ничего, ничего! — ответил Августин. — Мы все устроим.

Епископ горестно покачал головою, а Августин указал ему на леди епископшу, возвращавшуюся с прогулки в сопровождении Джен. Она остановилась у куста лобелии и внимательно рассматривала его в лорнет.

— Я устрою это в один момент!

Епископ схватил его за руку.

— Что вы хотите сделать?

— Поговорить с ней, и она, как рассудительная женщина, сразу же согласится. Теплое белье летом! Какая нелепость!

С сокрушенным сердцем смотрел ему вслед епископ. Мог ли он смотреть равнодушно, когда тот беззаботно бросался навстречу опасности? Его жена, правда, достойная женщина, но весьма высокомерная, а он, Августин… только захолустный помощник викария. Она только презрительно посмотрит на него сквозь лорнет.

Епископ затаил дыхание. Августин приближался к ней, и лорнет стал медленно подниматься. Епископ отвернулся и закрыл глаза.

Ему показалось, что прошла целая вечность, когда веселый голос окликнул его. Открыв глаза, он увидел Августина.

— Все улажено! — кричал Августин.

— Улажено?

— Ну, да, она просила вас переодеться в летнее белье.

— Как вам удалось ее уговорить?

— О, она была очень любезна!

— Любезна?

— Да, и согласилась. Кстати, она пригласила меня к себе на обед.

Епископ схватил его за руку.

— Ну, юноша, — сказал он взволнованным голосом, — вы достойны большего, чем приглашения на обед! Будьте моим секретарем, Маллинер, и назначьте себе жалованье сами. Если вы женитесь, то получите прибавку. Будьте моим секретарем и не покидайте меня! Я давно ищу человека вроде вас…

Уже вечерело, когда Августин вернулся домой от викария.

— Вам письмо, сэр, — почтительно доложила миссис Уордл.

Августин протянул руку.

— Мне очень жаль, но вскоре я должен буду покинуть вас, миссис Уордл.

— О, сэр… Неужели я чем-нибудь…

— Нет, не то. Епископ пригласил меня занять место его секретаря, и я должен перетащить свою зубную щетку и туфли в его дворец.

— Какое счастье, сэр! Вы, наверно, скоро станете епископом.

— Возможно, возможно, — важно процедил Августин. — А теперь я займусь письмом.

И он вскрыл письмо и прочел:

«Дорогой Августин!

Спешу уведомить тебя: торопливость твоей тетки может повести к роковым последствиям.

Она созналась, что вчера отправила тебе пробную банку моего нового средства «Бук-У-Уппо», взятую без моего ведома из лаборатории. Знай я об этом раньше, я, конечно, не допустил бы ничего подобного.

Маллинеровский «Бук-У-Уппо» имеется двух сортов — А и Б. Сорт А — приятное, но сильно действующее, укрепляющее средство для нормального человеческого организма. Сорт Б рассчитан на организм животного и изготовлен по специальному заказу одного индийского князя.

Как тебе, вероятно, известно, любимым занятием индийских магараджей является охота со слонами на тигров. Часто охота бывает неудачной из-за того, что слон пугается и обращается в бегство. И вот для излечения слонов от панического страха мною изобретен «Бук-У-Уппо» сорт Б. Одна ложка Б, подмешанная в утреннее пойло, заставит самого робкого слона броситься на тигра, не боясь его когтей.

Поэтому воздержись от пробы содержимого присланной тебе банки.

Любящий тебя дядя

Вильфред Маллинер».

Некоторое время Августин провел в глубокой задумчивости. Потом встал и, насвистывая, вышел из комнаты. Через полчаса в Лондон передавалась телеграмма следующего содержания:

«Лаборатория Вильфреда Маллинера.

Письмо получил. Вышли немедленно спешной почтой заказным три больших банки «Б». — «Да, будет благословенна корзина твоя и торговля твоя».

Второзаконие, XXVIII, 5.