Псмит-журналист

— Десять недель!

— Да, такой, мнится мне, должна быть длительность его отдыха. А до тех пор мой совет вам, господа, ждать. Вы можете пребывать в уверенности, что я буду бдительно блюсти наши интересы. И если мысли ваши примут мрачный оборот, скажите себе: «Все хорошо. Псмит бдительно блюдет ваши интересы».

— Тем не менее я хотел бы поговорить с этим У. Виндзором, — сказал мистер Эшер.

Псмит покачал головой.

— Не надо, — сказал он. — Я исхожу из ваших интересов. Товарищ Виндзор человек бешеных страстей. Он не терпит никакого вмешательства. Подвергни вы сомнению мудрость его планов, произойти может нечто непредсказуемое. Он первый будет сожалеть о физическом воздействии, чуть поостынет, но послужит ли это утешением его жертве? Думается, навряд ли. Однако, если вы желаете, я могу устроить вам встречу…

Мистер Эшер поспешил сказать, что нет, что, пожалуй,

это лишнее.

— Я могу и подождать, — сказал он.

— Правильный выбор, — одобрил Псмит. — Ждать. Таков пароль и отзыв. А теперь, — заметил он, вставая, — не перекусить ли нам где-нибудь? Беседа наша была увлекательной, но она потребовала много сил, и нам следует восстановить наши организмы. Если вы, господа, пожелаете присоединиться ко мне…

Десять минут спустя общество в полной душевной гармонии уже сидело за столом у «Никербокера». Псмит с величавым благодушием вельможи старой школы заказывал вино, а Б. Хендерсон Эшер в отличнейшем расположении духа угощал внимательных слушателей прелестной юмореской, которая должна была появиться в следующем выпуске «Веселых минуток».

9. Полный вперед

Когда Псмит вернулся в редакцию, он увидел, что Билли Виндзор прощается в дверях с дюжим молодым человеком, который как будто благодарил старшего редактора за какое-то одолжение и горячо потрясал его руку.

Псмит посторонился, пропуская молодого человека.

— Друг студенческих лет, товарищ Виндзор? — осведомился он затем.

— Это был Кид Брейди.

— Имя мне незнакомо. Еще один поставщик материала?

— Он из моих краев, из Вайоминга. Готов драться на ринге с кем угодно в весе ста тридцати трех фунтов.

— У нас у всех есть свои увлечения. Товарищ Бренди, видимо, избрал в качестве такового источник довольно сильных ощущений. Собирание марок показалось бы ему не столь обременительным.

— Пока бедняга обходится без всяких ощущений, — посетовал Билли. — Он кандидат в чемпионы и вот уже месяц толчется в Нью-Йорке и не может найти ни единого противника. На этом прогнившем Востоке только так и бывает, — продолжал Билли, как всегда разгорячаясь, чуть дело коснулось несправедливости и угнетения. — Здесь сплошные взятки. Либо полдесятка скотов отщипывают от каждого полученного тобой доллара, либо ты ничего не заработаешь. Будь у парня администратор, от противников не было бы отбоя, а администратор прикарманивал бы все его заработки. Я ему обещал, что мы его поддержим.

— В самую точку, товарищ Виндзор! — с энтузиазмом откликнулся Псмит. — «Уютные минутки» станут администратором товарища Брейди. Мы обеспечим ему горячую поддержку на наших столбцах. Спортивный отдел — вот в чем газета нуждается прежде всего.

— Если дела и дальше пойдут так же, ей еще раньше потребуется боевой редактор. Мопся сказал, что в мое отсутствие у вас были посетители.

— Кое-кто, — ответил Псмит. — Парочка весьма забавных субъектов. Товарищи Эшер, Филпотс и еще некоторые. Я только что угостил их завтраком у «Никербокера».

— Угостили!

— Удивительно приятная маленькая совместная трапеза. Мы теперь все словно братья. Боюсь, я представил вас в несколько черном свете нашим былым сотрудникам, но что поделать! Надо стиснуть зубы и мужественно встретить проистекающие из этого невзгоды. На вашем месте я бы избегал в ближайшее время захаживать на огонек к товарищу Эшеру и прочим. Для того чтобы утихомирить этот полк, мне пришлось слегка обмарать вас в саже.

— Не важно. Нянчиться со мной необязательно.

— Я вас и не тетешкал.

— Вот что: затраты на завтрак запишите за редакцией. Производственные расходы, понимаете?

— Ни в коем случае, товарищ Виндзор. Для меня это было сплошным наслаждением. Мне так редко выпадают удовольствия. Один товарищ Эшер стоил любых затрат. Я нашел его общество крайне завлекательным. Я всегда верил в теорию Дарвина, и товарищ Эшер укрепил мою веру.

Они вошли в кабинет, и Псмит снял шляпу и пальто.

— А теперь снова за работу! — сказал он. — Псмит, фланер Пятой авеню, исчезает. На его месте мы обретаем Псми-та, закаленного заместителя главного редактора. Будьте так добры, товарищ Виндзор, укажите, чем мне заняться. Я грызу удила.

Билли Виндзор сел и раскурил трубку.

— Нам, — сказал он задумчиво, — необходима большая тема. Это единственный способ поднять тираж газеты. Посмотрите на «Эврибоди мэгэзин». Они на ладан дышали, пока Лоусон не начал свою серию статей «Взбесившиеся финансы». И сразу же вся страна принялась с визгом раскупать номера. Они подняли цену с пяти до десяти центов, и теперь обошли всех конкурентов на корпус.

— Страна должна с визгом раскупать номера «Уютных минуток», — категорично объявил Псмит. — Мнится, у меня сложился план, который никак нельзя назвать совсем уж тухлым. Вчера, блуждая с товарищем Джексоном в поисках Четвертой авеню, я очутился в месте, именуемом улица Приятная. Вы ее знаете?

Билли Виндзор кивнул.

— Раза два побывал там, когда был репортером. Гнусное место.

— Поразительно гнусное. Мы зашли в один дом.

— Они все в жутком состоянии.

— А кто их владелец?

— Не знаю. Скорее всего, какой-нибудь миллионер. Такие многоквартирные дома — наивыгоднейшее капиталовложение.

— И никто не пытался принять меры?

— Насколько мне известно, нет. Видите ли, добраться до этих ребят крайне трудно. А дома — черт знает что, верно?

— А в чем конкретно заключается трудность, препятствующая добраться до означенных субъектов?

— Дело обстоит так. Законов о подобных местах существует уйма, только обойти их даже проще, чем споткнуться о бревно. По закону многоквартирным считается дом, в котором проживает более двух семей. Ну, так в случае чего владельцу достаточно выставить вон все семьи, кроме двух. Является инспектор и, например, заявляет: «А где водопровод на каждом этаже, как требует закон? Ваши жильцы вынуждены спускаться вниз и выходить на улицу, чтобы набрать воды». А домовладелец отвечает, не поперхнувшись: «Закон тут ни при чем. Дом не многоквартирный. В нем проживает только две семьи». А когда все затихает, остальные жильцы возвращаются и ничего не меняется.

— Ах, так! — сказал Псмит. — Веселенький фокус!

— И еще одно. Добраться до того, кто греет на этом руки, невозможно, не истратив тысячи, чтобы выискать хоть какие-то улики. Земля обычно принадлежит какой-нибудь корпорации. Они отдают ее в аренду. Если начинается заварушка, они снимают с себя всякую ответственность. Разбирайтесь с арендатором. А тот так затаится, что вообще невозможно установить, кто он. На Востоке все так. На Востоке одно жулье. Если вам требуется честная сделка, езжайте в Вайоминг.

— Таким образом, — сказал Псмит, — главная задача заключается в том, чтобы отыскать арендатора? Но конечно, такая влиятельная газета, как «Уютные минутки», с ее огромными связями сумеет ее решить?

— Сомневаюсь. Но попробуем. Как знать — вдруг нам повезет.

— Вот именно, — подхватил Псмит. — Полный вперед на всех парах в уповании на удачу. И если будем мчаться достаточно долго, то у нас есть шансы добраться куда-нибудь. В конце-то концов, Колумб, отправляясь в плавание, ничего про Америку не знал. А знал лишь весьма любопытный факт, что крутое яйцо можно поставить, если разбить его с тупого конца. Зачем это ему понадобилось, я запамятовал, но взбодрился он чрезвычайно и помчался вперед, как резвый двухлетка. А у нас имеются два ободряющих факта. Во-первых, мы знаем, что кто-то за всем этим да стоит. Во-вторых, поскольку в этой великой и свободной стране как будто не существует законов о клевете, мы сможем ставить свои паруса, ни на что не оглядываясь.