Страница 3 из 4
Просто в парке, в аллеях, было тише, но ненамного. Граф нашел лишь одно совсем спокойное место — сарай у пруда, куда в более счастливое время загоняли коров. Но, чуть-чуть отдышавшись в прохладном сумраке, хозяин замка услышал странный звук, вроде смешка.
Нет, что же это такое! Весь парк — в их распоряжении, а эти адские дети еще и сюда проникли!
— Кто там? — грозно, как его предки, спросил он.
— Я, сэр. Спасибо, сэр.
Только один человек на свете мог благодарить за такое рявканье. Гнев гордого графа сменился угрызениями. Так чувствует себя человек, пнувший по ошибке любимую собаку.
— О, Господи! — воскликнул он. — Что вы тут делаете?
— Спасибо, сэр. Меня посадили, сэр.
— То есть как посадили? За что?
— За воровство, сэр.
— Воровство? Странно! Что же вы украли?
— Две булочки, два сангвича, два яблока, кусок пирога.
Девочка уже вышла из угла и стояла перед ним. Украденные предметы она перечисляла напевно, словно отвечала таблицу умножения. Но глаза у нее были мокрые, а лорд Эмсворт не мог спокойно видеть женских слез.
— Вот вам платок, — сказал он, давая ей платок.
— Спасибо, сэр.
— Так что вы украли? Булочки… и
— …два сангвича, сэр, два яблока, кусок пирога.
— Вы их съели?
— Нет, сэр. Они для Эрна, сэр.
— Для Эрна? А, да! Для Эрна.
— Да, сэр.
— А почему он их сам не взял? Он такой… уверенный. — Лорд Эмсворт, истинный рыцарь, не любил этой нынешней манеры взваливать все на женщин.
— Его не пустили, сэр.
— То есть как не пустили? Кто?
— Хозяйка, сэр.
— Какая хозяйка?
— Которая приходила после вас.
Констанс! Нет, что же это? Какое у нее право распоряжаться его гостями? Можно зайти далеко, но не до такой же степени…
— Какой ужас! — воскликнул он.
— Да, сэр.
— Это тирания! А почему она его не пустила?
— Она обиделась, сэр, что он укусил ее за ногу.
— Укусил в ногу?
— Да, сэр. Как будто он собака. А хозяйка обиделась, а я сказала, что принесу ему поесть.
Лорд Эмсворт тяжело задышал. Он и не думал, что в наше время еще есть такие семьи. Сестра кидает камни в Макалистера, брат кусает Констанс… Просто сага о героях и полубогах!
— Я думала, если я сама не поем, будет все ему. Две порции.
— Не поедите? — переспросил лорд Эмсворт. — Вы хотите сказать, что не ужинали?
— Да, сэр. Спасибо, сэр. Я думала, я не съем свое, и отнесу ему, и возьму его, будет две порции. Мое и его.
У лорда Эмсворта немного закружилась голова.
— Господи! — выговорил он. — В жизни не слышал такого ужаса. Немедленно идемте туда!
— Хозяйка сказала, сэр, чтоб я сидела тут.
— Черт с ней!
— Хорошо, сэр. Спасибо, сэр.
Через пять минут дворецкий Бидж, прикорнувший у себя в комнате, услышал звонок. Повинуясь своему господину, он пошел в библиотеку, где и нашел не только его, но и юную особу, при виде которой едва не поднял брови.
— Бидж!
— Да, милорд? — Эта леди выпьет чаю.
— Слушаюсь, милорд.
— У нее есть брат. — Вот как, милорд?
— Она понесет ему… — Лорд Эмсворт обернулся к гостье. — Он любит курицу?
— У-ух!
— Простите?
— Да, сэр. Спасибо, сэр.
— А ветчину?
— Спасибо, сэр.
— У него нет подагры?
— Нет, сэр. Спасибо.
— Превосходно! Тогда — легкого вина. Мне недавно прислали на пробу, — объяснил он даме, — ничего особенного, но пить можно, можно. Я бы хотел узнать мнение вашего брата. Присмотрите, пожалуйста, чтобы все положили в корзинку, — прибавил он, — и оставьте в холле, Бидж, мы заберем на обратном пути.
Когда они выходили из высоких дверей, уже царила прохлада. Сжимая одной рукой руку своего благодетеля, другой — ручку корзинки, Гледис блаженно вздыхала. Поужинала она хорошо. Желать было нечего.
Лорд Эмсворт так не думал.
— Может быть, Эрнст еще чего-нибудь хочет? — спрашивал он. — Вы скажите. Бидж, вам ничего не приходит в голову?
— Нет, милорд. Хотя — простите, милорд, — я бы положил крутых яиц и баночку варенья.
— Прекрасно! А еще что?
Глаза у Гледис робко засветились.
— Можно мне цыточков? — спросила она.
— Конечно, — сказал граф. — Конечно, конечно, конечно. Всенепременно. Бидж, что такое цыточки?
— Цветы, милорд.
— Да, сэр. Спасибо, сэр.
— О? — сказал лорд Эмсворт. — Цветы? Да, да, да, да. Понятно. Хм.
Он снял пенсне, протер, надел и посмотрел на сад, весело расстилавшийся перед ним. Цыточки! Ничего не скажешь, они тут были. Флоксы, левкои, ноготки, ирисы, ромашки, гвоздики, лобелии, гелиотроп, анютины глазки… Но кто их даст сорвать? Рыжие усы Макалистера сверкали над этим раем, словно огненный меч.
Просить цветы надо так: ждешь, пока садовник будет в добром духе (это бывает редко), осторожно заводишь беседу, выбираешь момент и спрашиваешь, нельзя ли цветочек-другой в вазу?
— Я… э… — начал лорд Эмсворт.
И остановился, увидев во внезапном озарении, что он — жалкий отпрыск бесстрашных предков, которые, при всех своих недостатках, со слугами обращаться умели. Конечно, у них были кое-какие преимущества — рассердишься, например, и разрубишь садовника на четыре части, — но даже и при этом они лучше его, если из-за его низкой трусости эта; замечательная девочка и ее благородный брат останутся без цветов.
— Конечно, конечно, конечно, — сказал он. — Берите, сколько хотите!
Вот почему Энгус Макалистер, притаившийся в парнике, словно зверь в берлоге, увидел страшные вещи: по священному саду, собирая цветы, ходила какая-то девочка, мало того — та самая девочка, которая недавно метнула в него камень. Пыхтя и ревя, как паровой котел перед взрывом, садовник выскочил на дорожку.
Гледис, городская жительница, привыкла к неприятностям, но это уж было слишком. Она кинулась к своему паладину и спряталась за его спиной, вцепившись в фалды фрака.
Лорд Эмсворт и сам испугался. Да, он вспомнил предков и отринул страх, но при этом он думал, что садовник где-нибудь далеко. Когда же он увидел рыжие усы и горящие глаза, он испытал примерно то, что испытывал английский пехотинец при Беннокберне.
Но тут все изменилось.
Казалось бы, пустяк, но для графа изменилось все, когда Гледис, ища защиты, сунула в его руку маленькую, горячую ладонь.