Демон и Мадонна

– Дмитрий Романович, я пыталась вам дозвониться…

– Уже соскучилась? – нагло прервал он её.

Маня резко выдохнула и продолжила, глядя поверх его головы.

– Лейла Олеговна попросила вам сообщить, что в два часа у нас обед с французами и чтобы вы никуда не уходили.

– Вот как? Ты поэтому топала через весь офис? Позвонить не могла? Или просто хочешь продолжить то, что в лифте начали? Так я готов, Маня. – Его чувственные губы искривились в дразнящей улыбочке.

– Дмитрий Романович, проверьте, пожалуйста, исправность телефона, прежде чем делать неверные выводы о моих действиях, – как можно более холодно сказала Маня. – А если бы мне нравилось, чтобы меня без прелюдий имели в грязных лифтах, то я бы уже давно удовлетворила эту фантазию, и не стала бы дожидаться приезда такого законченного хама, как вы.

Маня развернулась и хотела выйти, но вдруг перед её носом рука Дмитрия захлопнула дверь, отрезая путь к бегству. В ту же секунду его мощное тело прижало её к стене рядом с дверью. Руки его были по обеим сторонам от её головы, а лицо уткнулось ей в затылок, касаясь твёрдыми губами. Дмитрий опять судорожно втягивал её запах, и Маня чувствовала, что от этого первобытного, почти животного обнюхивания у неё начинают дрожать ноги и наливаться болью грудь.

– Отпусти…те меня немедленно, – прошипела она и дернулась, пытаясь выбраться из этого капкана.

– У тебя нет фантазий о сексе в лифте, Ма-а-аня? – горячо зашептал он, касаясь губами мочки уха. – А какие у тебя есть фантазии, а, Маня? Как вы этим занимаетесь со своим любовником? Чинно и благопристойно, в миссионерской позе? Или тебе нравится жесткий трах? Как бы ты хотела сделать это со мной?

– Отпусти меня сейчас же! Какими бы ни были мои предпочтения, секс с тобой в них не входит абсолютно точно. Даже если ты окажешься последним мужиком на всей планете. – Маня говорила как можно более четко, стараясь вложить в свой голос всё своё презрение к этому хаму.

Усмехнувшись, Дмитрий отступил так же резко, как и прижал её.

– Передай Лейле Олеговне, что я всё понял. А телефон я проверю.

Маня с окаменевшей спиной вышла из кабинета Демона, стараясь не показывать, как дрожат ноги. Уже выходя, в дверях столкнулась с Ковалёвым, сияющим, как новая копейка.

– О, детка! Какая встреча!S! И какими судьбами тебя в кабинет к Демону занесло? – Он загородил ей выход своей монументальной фигурой. – Изменяешь мне, любимая? – наклонившись, томно прошептал почти ей в губы.

Девушка не отшатнулась и даже не вздрогнула и так же прошептала, почти касаясь его губ:

– Изменяю, милый. Я ведь такая ненасытная. – И, отпихнув тушу Ковалёва, проскользнула в коридор, коснувшись его плеча своей грудью, отчего Павел вытянулся и, сжав зубы, резко выдохнул.

– Пашка, какого хрена? Может, ты уже начнешь работать? – привёл его в себя яростный голос Демона.

– Ты чего опять рычишь? – встряхнулся Ковалёв. – Я к тебе по работе и пришёл. И, кстати, новости у меня весьма интересные. И они касаются нашей Мани-Мадонны.

Дмитрий плюхнулся в кресло, стараясь скрыть своё состояние.

– Что, еще что-то? Не много ли за один день? Ну, рассказывай.

– Я установил камеры у неё в квартире сегодня с утра.

– Оперативно ты! Когда только успел?

– А я зря хлеб не ем. Но это не главное. Сегодня утром я видел нашу Маню, о чём-то задушевно шептавшуюся со старшим смены охраны. Она ему что-то отдала. Я отловил его, как только она ушла, и вытряс из него всё. Он, конечно, строил из себя рыцаря и всё такое, но я ведь умею убеждать. Так вот, у меня сенсация. У нашей Мани есть тайный поклонник, который шлёт ей анонимные письма.

Дмитрий, напрягшийся до этого, как пружина, откинулся на спинку кресла.

– Паш, я уж думал, что у тебя правда что-то стоящее. Да у неё сто процентов десятки тайных воздыхателей. Кто-нибудь из них должен был решиться хотя бы на письма, не говоря о большем.

– А сколько из этих поклонников отважились бы влезть в её квартиру?

– Не понял. Ты о чём? – Дмитрий тут же подобрался.

– Я о том, что вчера Маня нашла на столе в своей кухне розу и записку. Как она туда попала, неизвестно. Так что она всю ночь спала вполглаза и в обнимку с кухонным ножом. Так она рассказала Рамилю. – Ковалёв явно наслаждался произведенным эффектом.

– Та-а-ак! Вот значит, почему… А я дурак… Вот, мля, урод!.. – Дмитрий вцепился в свои волосы, как будто хотел их выдрать.

– Демон, ты о чём?

– Да ни о чём. Самокритикой занимаюсь просто.

– Да брось ты. Ты и самокритика – два взаимоисключающих понятия.

– Да на себя-то посмотри!

– А мы сейчас не обо мне говорим.Так что мы с Маней-то делаем?

– А то, что и собирались. Следим. Теперь у нас для этого есть даже уважительная и почти благородная причина. Мы её от маньяка типа спасаем.

– Ох, доиграемся мы с тобой. Тебе-то ничего: бабуля поорёт и простит, а моя задница точно загорится.

– Не боись. Прикрою. Когда я тебя бросал?

– Ну да, никогда. Ладно, пошёл я. Кстати, ко мне всячески подбивает клинья Манина подружайка Светка из аналитического. Упертая баба.

– Так ты соглашайся. Пригласи её куда-нибудь. Только пусть Маню с собой пойти уболтает. Скажи, что с другом будешь, – воодушевился Дмитрий.

– Слушай, Демон, чего-то я тебя не пойму. Ты что всё же запал на эту Маню или нет?

– Паш, ты меньше думай, а больше действуй. У тебя это всегда прекрасно получалось.

– Значит, запал.

– Иди работай, Паша.

– Да иду. Опять всё самое лучшее тебе. И что в тебе бабы находят? Ты же по сравнению со мной урод.

– Помнишь, как тебе Маня сказала: сам себя не похвалишь, целый день как…

– Да иди ты! – И Ковалев громко захлопнул за собой дверь.

Так значит, у Мани есть тайный воздыхатель или, точнее, преследователь. А он думал, что её круги под глазами – последствия бурной ночи. Почему-то злость на девушку прошла. И даже появилось раскаяние и какое-то беспокойство за неё. Хотя с чего бы? Какое ему дело? Он ведь хочет просто с ней переспать и указать наглой девке её место, чтоб не зазнавалась. А что с ней дальше будет – разве его это должно волновать? Только почему-то волнует. А-а-а-а, ладно! Гори оно всё! Надо перестать думать о ней и готовиться к обеду с французами. И Дмитрий снова погрузился в работу.

8

Ресторан, в котором должен проходить обед, находился тут же, в здании. Ничего особо шикарного, но удобно и со вкусом. У них был заказан отдельный кабинет. Французов было трое. Поль Мерсье – грузный мужчина средних лет с жесткими чертами лица. Франсуа Поллей – адвокат до мозга костей, тщедушный и низкорослый, с тонкими, ухоженными, больше похожими на женские руками. И третий – Рене Мерсье – сын Поля. Красавчик, метросексуал, плейбой. Одет, как кинозвезда, с белоснежной улыбкой и манерами джентльмена. И сейчас Дмитрий внимательно наблюдал, как этот Рене просто из кожи вон лезет, пытаясь обаять Маню.

Она, казалось, была совсем не против – улыбалась его шуткам и комплиментам. Лишь сосредоточенный взгляд и то, как она, несмотря на шутки, постоянно поворачивала разговор в нужное деловое русло, давало Дмитрию понять, что всё обаяние красавчика-француза пропадает впустую. Хотя в глубине души он был благодарен Рене – ведь благодаря ему он впервые мог наблюдать злобную колючку Маню улыбающейся. И, надо быть честным, то, как улыбка скользит по этим чувственным губам, завораживало и сбивало. Дмитрий то и дело терял нить беседы с Полем Мерсье.

Как ни старался он одернуть себя и заставить не смотреть на дерзкую девку, пытаясь опять вызвать в себе раздражение на неё, – один взгляд на улыбающуюся Маню, и злость улетучивалась. Оставалась лишь ревнивая мысль о том, что он хотел бы сейчас быть на месте Рене. Чтобы ему она улыбалась. И, желательно, чтобы никого вокруг больше не было. Дмитрий опять поймал себя на том, что пропустил вопрос Поля. Вот чертова девка! В её присутствии мозг совершенно отказывается работать.

Конец ознакомительного фрагмента.