Страница 36 из 40
Если вновь обратиться к трудам преподобного Максима, можно отметить, что он обычно в большей мере имел в виду Римскую Церковь как таковую, чем ее предстоятеля папу. Упоминая его, он часто говорит также и о римских богословах, и о римских верующих, обозначая их вместе как «римляне», «эти римляне» или «благочестивые мужи Древнего Рима» [579]. Идея, что папа — это викарий святого апостола Петра (и тем более викарий Христа), отсутствует в творениях преподобного Максима. Как многие отцы, преподобный Максим, отмечая апостольское основание Римской Церкви, сразу ссылается на святого апостола Петра и святого апостола Павла [580]. Когда он упоминает «камень», на котором твердо основана Церковь, он, как большинство отцов, не имеет в виду личность апостола Петра, но его правое исповедание веры во Христа [581]; и он считает, что это правое исповедание веры, которого не одолеют врата ада [582]. Когда преподобный Максим восхваляет того или иного папу, он дает понять, что значение, которое он за ним признает, держится не столько на его функции, сколько на его благочестии [583] и преданности православной вере [584]. Он четко утверждает, что любит Римскую Церковь, поскольку она исповедует православную веру [585]. И именно правоверие вероучительной позиции Рима свидетельствует в пользу его сугубого апостольского назначения, а не наоборот [586].
Идея, что папа как таковой мог бы быть для Церкви началом единства или зримым центром единства, чужда мысли преподобного Максима. Для него принципом единства Церкви является Христос[587]. Так же как Сам Христос есть источник истинности церковных догматов[588].
Преподобный Максим признает и высоко оценивает основополагающую роль Римской Церкви и возглавлявших ее Римских пап, которую они играли с момента создания Церкви, особенно в защите ее догматов (например, он чрезвычайно ценит папу Льва I за его деятельность, определившую победу правоверия на Халкидонском Соборе[589]), и он выражает надежду, что они продолжат играть эту роль. Тем не менее, для него не существует непогрешимости папы a priori. Когда ему сообщили, что папа принял ересь, которой поклонялись другие патриархи, это не показалось ему невозможным[590].
Он утверждает, что Римская Церковь есть глава Церквей. Но это не умаляет того, что все Церкви в его глазах по существу пребывают равноправными[591] и ни одна не превалирует над другой[592].
Иерархия, которую преподобный Максим устанавливает между Церквами и их представителями, имеет в качестве основного критерия, исповедуют ли они православную веру или нет[593]. Церкви, которые исповедуют православную веру, принадлежат, или, точнее, являются соборной Церковью; те, которые не исповедуют, находятся вне ее. Римская Церковь уподобляется для него соборной Церкви [594] в той мере, в какой она исповедует — а в тот исторический момент она является единственной, кто исповедует православную веру [595].
Соборная Церковь есть там, где исповедана православная вера. Каждый папа, патриарх или епископ, возглавляющий Церковь, представляет собой ее веру [596].
В смутный период, который наблюдал преподобный Максим, папа являлся, с момента смерти патриарха Софрония, единственным среди патриархов пентархии, кто исповедовал православную веру. Отсюда берет начало та первенствующая роль, которую за ним признает преподобный Максим в защите и прославлении этой веры. Решения в делах веры, принятые коллегиально Соборами или синодами, и значительность этих синодов зависит от согласия, которое дает на их проведение и на их определения собрание епископов, митрополитов и патриархов [597].
Помимо таковых решений, вынесенных синодом, принятие догматических положений папы, как и других патриархов, должно быть удостоверено всеми Церквами, исповедующими православную веру, и, таким образом, подтверждено их согласием.
Многие тексты, которые мы цитировали, свидетельствуют, что это входило в обычай древней Церкви, чтобы каждый патриарх, но также и новоизбранный папа, должны были сообщить о своей вере собратьям, рассылая им Соборные послания и заручаясь их согласием, которое бы обусловливало действительность их рукоположения и позволяло бы войти в общение с ним. Текст преподобного Максима показывает также, что богословские суждения папы отнюдь не представали нормативными и не подлежащими обсуждению, но критически рассматривались богословами других Церквей, и папа находил естественной такую оценку[598].
Решения в области церковной дисциплины принимались также коллегиально[599].
Будь то догматические или дисциплинарные, определения Рима, как и всех других Церквей, должны были быть в согласии с православной верой, Соборами и канонами[600].
Если Римская Церковь есть та, которая «получена от Самого Воплотившегося Бога Слова, так же как от всех святых Соборов, соответственно канонам и священным постановлениям, и обладает во всем и для всего, опираясь на все святые Церкви Божии, которые по всему пространству земли, господствующим значением, авторитетом и властью связывать и разрешать от грехов л [601], то этого не может быть, как указывает сам текст, кроме как на основе «камня», который есть исповедание правой веры во Христа, и в пределах того, что определили Соборы и каноны, то есть того, что все Церкви одобрили и приняли. Наименования «господствующее значение», «авторитет» и «власть» связывать и разрешать от грехов (то есть отлучать от Церкви и присоединять к Церкви) должны быть поняты в контексте, который существовал в ту эпоху, как в сознании Церкви Западной, так и в сознании Церквей Восточных, где эти наименования не имели политических и юридических коннотаций, полученных ими впоследствии в том представлении, которое римское папство приобрело в дальнейшем (особенно в конце IX века), в связи с его местом и функциями[602]. Нельзя сделать вывод, что власть связывать и разрешать от грехов принадлежит исключительно папе, поскольку она была дана Христом святому апостолу Петру (Мф. 16, 19), а папа является преемником Петра: помимо того, что преподобный Максим не видит в папе ни его преемника, ни тем более викария святого апостола Петра (это последнее должно быть процитировано и в отношении святого апостола Павла как основателя Римской Церкви), он не дает забыть, что власть связывать и разрешать от грехов была дана Христом всем апостолам равно (Мф. 18, 18) и принадлежит всем епископам. Для него существенным является то, что Христос есть та «дверь», через которую должны входить в Церковь все желающие благодатной жизни[603].
579
Rel. mot., IV, PG 90, 128С; VI, PG 90, 120D; VI, PG 90,121В; Ер. Cal., PG 90, 136A.
580
Диспут с Пирром, с. 237.
581
Ер. Cal., PG 90, 136А(9); Ер. An., PG 90,132А(11).
582
Можно найти подтверждение этого толкования слов Христа в Послании XIII: «[…] Благочестивое исповедание [веры], которого лукавые уста еретиков, отверстые, как врата ада, не одолеют никогда» (Ер., XII, PG 91, 512В).
583
Th. POL, XII, PG 91,143А (1).
584
Th. Pbl., XV, PG 168A.
585
Rel. mot., XIII, PG 90,128C(8).
586
Как это заметил J. PELIKAN, «Council or Father or Scripture: The concept of Authority in the Theology of Maximus the Confessor», p. 287.
587
См.: Вопросоответы к Фалассию // Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. 2, XLVIII, с. 146.
588
Ibid., PG 90,433CD, CCSG 7, p. 333.
589
См.: Th. Pol., XV, PG 91, 168A.
590
Rel. mot., VII, PG 91,121BC(8); Ep. An., PG 91,132A(lt).
591
196 Th. Pol., XII, PG 91,143B(1).
592
Ibid.
593
Ibid., 143BC(1).
594
Ibid., 144A(4).
595
Ibid., 144В(4).
596
Th. Pol., XX, PG 91,245ВС(1).
597
Диспут с Пирром: Прп. Максим Исповедник и христологические споры VII столетия, с. 237.
598
Th. Pol., X, PG 91, 133D-136C(6).
599
Ер., XII, PG 91, 464CD(3).
600
Th. Pol., XII, PG 91, 144C(4); Dis. Biz., XII, PG 90, 145C(10); XVI‑XVII, 153CD(10).
601
Th. pol., XII, PG 91, 144C(4).
602
См.: К. SCHATZ, La Рптаигё du pape. Son histoire, des origines il nos jours, Paris, 1992.
603
Вопросоответы к Фалассию // Творения преподобного Максима Исповедника. Кн 2, XLVIII, с. 145.