Страница 7 из 18
Несомненно, что Петр I, в отличие от шведского короля Карла XII, не строил несбыточных планов по завоеванию других государств. Известный историк XVIII в. И. И. Голиков, собравший много материалов о событиях первой четверти XVIII в., сумел хорошо выразить оценку русскими людьми своего времени политических устремлений Петра. По его словам, Петр «желал только возвратить отторгнутые шведами от России древние провинции и иметь на Балтийском море порт в пользу торговли поданных с европейскими народами… Умеренность сию никакие успехи у него не затмевали».
При подстрекательстве и поддержке со стороны ряда западноевропейских государств Карл XII неоднократно отвергал предложения Петра о заключении мира. По меткому выражению того же И. И. Голикова, «Вся Европа обратила на него (т. е. Карла, — В. В.) взор свой. Франция ему похлебствовала, Англия ласкала, император (австрийский, — В. В.) опасался его оскорбить».
Русская публицистика того времени страстно разоблачала воинственный авантюризм Карла XII, высказывала решимость России отстоять свои права, укрепляла веру русских людей в победу над неприятелем. В этом отношении сыграли немалую роль и такие публичные мероприятия, как массовые празднества, триумфальные сооружения, парады и торжественные шествия войск, иллюминации, театральные и фейерверочные зрелища.
Останавливаясь специально на рассмотрении фейерверочных зрелищ начала XVIII в., необходимо сперва отметить следующее. В то время русские пиротехники изготовляли уже фейерверочные фигуры многих видов, что способствовало разнообразию и великолепию «огненных потех». Все известные тогда в Европе изделия потешной пиротехники получили применение и в фейерверках, устраивавшихся в России. «Верховые» фигуры — ракеты и им подобные — отрывались от земли и быстро поднимались вверх, оставляя плавные или зигзагообразные светящиеся следы. Другие («низовые») во время своего сгорания производили огненно-световые эффекты или громкие выстрелы на самой площадке фейерверочного зрелища. При устройстве фейерверков вблизи водоемов употреблялись также изделия, горевшие на воде. В таких случаях ими начинялись особого рода фугасы, имевшие вид морских животных (киты, дельфины) и водоплавающих птиц (лебеди, гуси, утки и др.). Эти декоративные пиротехнические фигуры быстро плавали, вертелись, временами погружались в воду и, наконец, с выстрелами разрывались. Некоторые из них (в виде китов) выбрасывали струи блестящих искр.
В ряде случаев мелкие изделия присоединялись к более крупным, образуя сложные фейерверочные фигуры. Так, например, некоторые большие ракеты при разрыве выбрасывали мелкие изделия, создававшие впечатление ярко горевших и рассыпанных звезд или массы медленно падавших с высоты светящихся «серебряных» и «золотых» точек (капель) в виде «огненного дождя». Не мало было также сложных наземных фейерверочных фигур.
Как простые, так и сложные изделия увеселительной пиротехники обычно сжигались группами и в различных сочетаниях друг с другом, создавая ту или иную декорацию фейерверочного зрелища.
Разнообразным сочетанием «верховых» и «низовых» фигур получались красивые и затейливые композиции. На довольно значительной высоте достигались эффекты, как бы воспроизводившие огромные букеты, снопы, гирлянды и пр., а на площадке — ряды блестящих фонтанов, водяные каскады, лиственные и цветочные мозаики, ослепительные солнца и колеса, вертящиеся мельницы, бриллиантовые пирамиды и иные виды фейерверочного убранства. Таким образом, эффективность и развлекательность зрелищ, зависела в большой мере от изобретательности его устроителей. Фейерверочное представление слагалось обычно из многих сменявших друг друга композиций такого рода.
Наряду с чисто пиротехническими, огненными композициями в фейерверочных представлениях начала XVIII в. стали занимать значительное место специальные декорации, рассмотрению которых уделяется особое внимание в настоящем очерке. Мы имеем в виду декорации, придававшие определенное смысловое значение фейерверочным представлениям. Среди них надо назвать в первую очередь щиты, обведенные фитилями, пропитанными медленно горящими составами. Эти фитили давали сплошную огненную линию, а поэтому использовались для выполнения крупным планом всевозможных контурных изображений, посвященных тем или иным событиям.
В декоративном оформлении фейерверочных зрелищ большая роль отводилась транспарантам, наиболее пригодным для быстрого чередования тех или иных изображений. Эти изображения чаще помещались на обеих сторонах полупрозрачной материи транспаранта и становились видны зрителям в зависимости от его освещения то с одной, то с другой стороны. Употреблялись также транспаранты с прорубленными отверстиями, сделанными в картоне, досках или ином плотном материале. Эти отверстия образовывали штриховой или сплошной линией контуры необходимого рисунка и освещались фейерверочными огнями с задней стороны транспаранта.
Специальные декорации создавались также способами, известными в театральном искусстве. Так, для фейерверочных представлений изготовлялись объемные декорации в виде павильонов, беседок, галерей, террас, бассейнов, обелисков, статуй, эмблем и т. п., которые в свою очередь оснащались различными пиротехническими изделиями.
Важно обратить внимание и на то, что в декоративное оформление фейерверочных представлений стали постоянно вводиться аллегорические и эмблематические изображения, выражавшие в наглядной, образной и лаконичной форме основную идею, содержание и значение данного празднества, торжества, события и т. д.
Со времени празднования в 1696 г. победы русских войск под Азовом основой этих аллегорий, символов и эмблем являлись сюжеты светского содержания, почерпнутые из истории, литературы, мифологии, приуроченные к современным событиям общественно-политической жизни.
Для Петровского времени характерно то, что символы, аллегории и эмблемы отражали не отвлеченные, абстрактные представления, а главным образом конкретные, реальные идеи, задачи, события, которые назрели, осуществлялись, имели место в действительности.
Как уже было сказано, для символо-аллегорических изображений очень часто использовались сюжеты античной мифологии. Это объясняется прежде всего усилением интереса образованной части дворянства к истории и культуре античного мира. Со промоин Киевской Руси началось и затем не прекращалось знакомство узкого круга русских книжников с наследием классической древности. В Петровское же время, когда возросла образованная прослойка общества и произошли значительные сдвиги в развитии всей русской культуры, естественно повысился интерес к ознакомлению с античностью, образы которой так прочно вошли тогда в арсенал искусства и литературы Европы. Известно, что ряд деятелей Петровского времени пополнял с большим усердием свои библиотеки сочинениями древних авторов и непосредственно занимался их переводом на русский язык. В качестве примера, свидетельствующего об интересе к античности, можно также напомнить приобретение Петром замечательного памятника эллинистического искусства — статуи Венеры, получившей затем наименование Таврической и ныне находящейся в экспозиции Государственного Эрмитажа. Это была первая античная скульптура, привезенная в Россию.
В среде наиболее образованной части дворянского класса давно сложились представления об античном периоде истории как об эпохе героических событий и высокой культуры, что отвечало настроениям Петра и многих его современников — участников его преобразований и событий большого исторического значения. Не случайным являлось, что образованные греки — современники Петра, скорбевшие о тяжелой участи своей родной страны под турецким владычеством, прибегали часто в своих литературных произведениях к образному уподоблению преобразований и событий и России в первой четверти XVIII в. историческим примерам политического и культурного подъема в древней Греции.
Необходимо также отметить, что широкое использование сюжетов и образов античной мифологии в фейерверочных представлениях, как и во многих произведениях искусства и литературы, являлось своеобразным средством утверждения светского направления в культуре и в быту. Светская тематика в ее самых разнообразных проявлениях внедрялась Петром в борьбе с закостенелыми, консервативными взглядами, сохранявшими следы недавнего господства церковно-богословской схоластики во всех областях идеологической и культурной жизни страны.