Страница 20 из 85
СЕРГЕЙ СОЛОВЬЕВ: Башлачев как-то уже после окончания университета приехал в Свердловск и просто спел нам несколько своих песен. Очень неплохих! Но не было ощущения, что он приехал обозначить себя. Не поделиться и не похвастаться. Просто приехал и спел. Он не кичился своими песнями, не было гордости. При этом он как-то сразу планочку поставил. Типа, вот, парни, я к вам приехал просто, чтобы вас увидеть. И теперь давайте встречаться уже не ниже этого уровня. И в следующий раз вы ко мне приедете… И давайте уже с этой планочки ступеньки ставить.
ВИКТОР МЕЩЕРЯКОВ: Последний раз я виделся с Сашей в середине декабря 1986-го, когда он почти на месяц приезжал в Свердловск по случаю рождения своего сына Вани.
Он был у нас, исполнял свои знаменитые песни. Мои дети, старшему тогда было пять лет, до сих пор помнят маленькие колокольчики на его правой руке.
В двадцатых числах декабря я уговорил Сашу дать домашний концерт на квартире моих друзей. Нас было человек десять, в том числе известный теперь екатеринбургский поэт и писатель Игорь Сахновский. У него есть стихи, посвященные смерти Башлачева… Тогда же Саша показал мне свой паспорт, где на обороте обложки были нарисованы рукой Аллы Пугачевой сердце и капля крови…
ВИКТОР ВАХРУШЕВ: И я видел паспорт Саши. Точно, на его внутренней стороне было нарисовано сердце и капля крови. Артем Троицкий его привел к Пугачевой, и он пел ей свои песни.
ТАТЬЯНА ХАЛЯПИНА: Я очень уважаю Аллу Борисовну и думаю, что она не откажется помочь что-либо сделать, чтобы память о Саше была увековечена достойно, в соответствии с тем, что он сделал в русской поэзии.
ВИКТОР ВАХРУШЕВ: Самоубийство Башлачева для всех нас было полной неожиданностью. Ведь к тому времени, к 1988 году, все развивалось, казалось бы, в хорошую сторону. Концерты Башлачева стали не только квартирными, он выступал несколько раз на больших площадках. Поговаривали о том, что вот-вот выйдет пластинка в фирме «Мелодия», велись переговоры на этот счет, дело было за малым - немного потерпеть, подождать. Кто-то нам рассказывал, что видел Сашину публикацию чуть ли не в «Огоньке», что самый положительный отзыв дал всем известный и вполне официальный поэт Андрей Вознесенский. Ничто не предвещало беды… Что, на самом деле, тогда произошло? В результате чего произошел такой эмоциональный срыв? Мы до сих пор теряемся в догадках.
МАРИНА ПАРШУКОВА: В выступлениях, которые я видела по телевизору уже после его гибели, Саша предстает совсем другим, не таким, каким мы его знали в восемнадцать лет. Может быть, его жизнь немножко поломала? Не хочу сказать, что выглядел он на экране озлобленным, с трагическим изломом, но… Во времена нашей совместной учебы он был и нежный, и располагающий к себе, добрый, ранимый, к девушкам относился очень уважительно. Ничего не могу сказать негативного, сколько ни вспоминай - ни мата, ни грубости никогда от него никто не слышал. Утонченность, интеллигентность в крови. Умница был, приятно было с ним пообщаться.
ВИКТОР ВАХРУШЕВ: Я считаю, что смерть Жени Пучкова очень сильно повлияла на Сашу, потому что они были с ним духовно близки, и это явилось одной из причин того, что случилось в 1988 году.
ТАТЬЯНА ХАЛЯПИНА: В чем причина того, что Саша погиб? Это очень сложно… Много обстоятельств тому виной. Люди, подобные Башлачеву, с таким сильным творческим потенциалом - особенные люди, неправильные, в смысле не такие, как все. Такой конфликт у всех гениальных людей прослеживается. Невозможно выдавать много и бесконечно! Необходимо постоянно чем-то подпитываться. Подпиткой может быть и алкоголь, и наркотики, и прочие, не укрепляющие, а разрушающие психику вещи. Такие люди не могут долго продержаться. Люди, которые живут по правилам, предписанным обществом, не в состоянии беспокоиться о звоне колокола и писать про колокольчики. У них не будет душа болеть за всю вселенную.
МАРИНА ПАРШУКОВА: Я не совсем согласна с версией Тани. У Саши был холерический тип темперамента и многое связано с природными наследственными моментами. Он не хотел умирать. Но бывает так у людей: мимолетная вспышка, настроение такое, когда все плохо. Он просто не справился со своим настроением… Это не потому, что он жить не хотел и не мог. То, что он в своих песнях неоднократно упоминал о своей смерти, еще ни о чем не говорит. Любой поэт пишет о своей смерти. Тема любви и смерти - главная в творчестве любого поэта.
ВИКТОР ВАХРУШЕВ: Я его сейчас живым не представляю… Он не мог бы жить в наших условиях.
МАРИНА ПАРШУКОВА: Почему? Я вот как раз могу представить. Мне кажется, что в этих условиях ему бы лучше жилось. Но не факт, что он был бы доволен своим творчеством.
СЕРГЕЙ СОЛОВЬЕВ: С тех пор, как он погиб, многие люди приезжали к нам, спрашивали нас о нем. Все пытаются из Саши сделать какую-то плоскую картинку - двухмерную, трехмерную… Появляются статьи в газетах, журналах. Но там он какой-то не такой!
Существует такое понятие - девальвация. Вот мы все, кто Сашку знал, взяли и искренне про него рассказали. А в результате того, что о нем что-то написали, он девальвировался. Ведь мы, таким образом, его удешевляем! Он ведь на самом деле совсем другой. Он смешнее, нежели возможно описать, он умнее, он глупее… Мы пытаемся создать некие границы, нарисовать круг или шар, или треугольник, например. Мы собираемся заключить его в свои рамки. И все-таки надо стремиться что-то свое сделать… Надо пробовать! Вдруг получится, вдруг удастся сформулировать, что такое Башлачев.
Я в первые годы после университета работал в газете в отделе науки. Этот отдел - такой своеобразный шлюз. Разные шизофреники приходят в газету со своими трудами: «Вот отдел науки, мне туда!» Появляется человек с тетрадкой в клеточку и говорит: «Я тут заметочку написал». А другой приносит листочек скомканный, достает его из кармана, разглаживает на столе: «Я статью написал!» Так вот, есть статья и есть заметка…
Мы сейчас что делаем, статью пишем или заметку? Если мы хотим поговорить - давайте поговорим. Вот этим Сашкиным языком расскажем о его жизни… Может быть, он рассмеялся бы и сказал: «Да идите вы всех чертовой матери, и с собой заберите всех!» Мы сейчас говорим или что-то типа того?.. - как говорит мой старший сын. Жаль, что он Башлачева не знал. Но отношение у него соответствующее: давайте сначала планочку поставим!
ЧАСТЬ II
Впервые о Башлачеве услышали благодаря записям группы «Рок-сентябрь». Это была вторая половина восьмидесятых, группа гремела по северо-западу, на всех танцплощадках звучало: «А-бэ-вэ-гэ-дэ-е-ё-кэ-лэ-мэ-нэ!» Тогда мы узнали, что многие песни, исполняемые ими, пишет некто Александр Башлачев. Но среди имен русского рока того времени - «Кино», «Алиса», «ДДТ» - эта фамилия долго не всплывала. Тусуясь на разных квартирах и гулянках, молодежь пела, рыча «Время колокольчиков». Песню воспринимали как очередной хит не то Шевчука, не то Кинчева. Правда, отличало песню от других одно: слова знали все, несмотря на то, что текста там хватает, а однообразность аккордов может запутать, где находишься - в начале или в конце песни.
Недооцененность творчества Башлачева еще долго будет идти за его именем. Не знаю, по каким причинам мы порой не хотим замечать очевидное и признавать чью-то гениальность. Но в этом есть некое откровение. Ведь знают и любят песни Башлачева везде и все. Я и не подозревал, что поколение, родившееся в начале девяностых, знает наизусть не самые известные его песни.
Порой в нашей жизни случается так, что творчество поэта, музыканта, художника, писателя, становясь известным всем.
из
надоедает. Затирается истинный смысл того, что оно,несло изначально. Поэтому мне кажется, что есть некоторая опасность в «раскрутке» имени Башлачева, популяризации его творческого наследия.
Самоубийство считалось издавна на Руси одним иЗ самых страшных и последних грехов. Может, именно здесь кроется загадка памяти о Саше Башлачеве?