Страница 16 из 42
Был сделан шаг к бессмертию, шаг ииформаци онио-техио логический… Вне зависимости от материального, социального, национального, конфессионального и другого положения каждый человек имеет право хранить в Народном архиве письма, фотографии, дневники, аудио- и видеозаписи, официальные документы, личные коллекции и так далее, то есть все то, что позволяет воссоздать образ личности, историю семьи или рода.
Прикосновение к документам, предметам, другим материалам создает удивительное ощущение непосредственной сопричастности к судьбам людей, к истории. Однако возможность доступа в Народный архив всегда будет ограничена. В основном с его фондами будут знакомиться специалисты, родственники, жители данной местности. Но самое главное: лучшие сорта бумаги живут до тысячи лет. Следовательно, необходимо, во-первых, перенести информацию о материалах архива на цифровые носители (живущие сейчас до двухсот лет), организовав периодическую процедуру регенерации данных, и, во-вторых, обеспечить доступ к этим данным практически из любой точки Земли.
Современное состояние информационных технологий и социальной организации российского общества пока позволяет решать эти задачи. Слово «пока» написано не случайно – следует учитывать возможные угрозы научно- технической деградации и прихода к власти сил, которые в очередной раз захотят переписать историю, отнять ее у нашего народа.
В целом выработана следующая структура технологических блоков «Народного цифрового архива» (НЦА):
– пункты оцифровки, в которых сотрудники НЦА, а также любые граждане с их помощью могут ввести тексты в компьютер, отсканировать документы и фотографии, оцифровать аудио- и видеоматериалы. Предполагается н возможность мобильной работы;
– центры записи и регенерации цифровой информации, в которых первоначально полученная информация переносится на долгоживущие носители, например, на CD-ROM. В этих центрах происходит и перезапись информации с носителей, у которых истекает плановый срок хранения;
– информационные бункеры – особо защищенные объекты, в которых осуществляется хранение долгоживущих носителей, поступающих нз центров перезаписи;
– узлы сетевого доступа – серверы н средства связи, обеспечивающие передачу информации в телекоммуникационные сети, например, в интернет;
– средства коллективного отображения (СКО) – специальное оборудование, позволяющее отображать информацию НЦА на достаточно больших поверхностях. Это позволит создавать особые эмоциональные состояния сопричастности и коллективных переживаний, связанных с воспроизведением памяти о людях, исторических событиях.
Год 1998 ушел. Каким он был для ученых?
Как ни странно, 1998 год – один из самых удачных в моей научной жизни. Мне удалось обнаружить, можно сказать, наших предков.
Июнь я провел в низовьях реки Мезень (Архангельская область), где вместе с моим коллегой Юрием Михайловичем Губиным проводил сбор остатков земноводных и пресмыкающихся пермского периода (260 миллионов лет назад). В этом районе мы работаем уже четвертый сезон, и каждый год – находки! Пожалуй, одно из самых уникальных пермских местонахождений в мире – именно Мезенское. Здесь на огромной площади (тысячи квадратных километров) захоронены целые скелеты мелких (в среднем размером с домашнюю кошку) пермских животных. В этом году мы нашли фрагмент черепа нового примитивного мелкого терапсида, предшественника млекопитающих. Безусловно, это большая удача.
Они обитали на территории Европейской России в пермском периоде, но до последнего времени были хорошо известны только по крупным представителям. Сейчас мы начинаем находить и мелких терапсид.
Кроме того, наконец удалось выяснить условия обитания и захоронения мезенских животных. Мы установили, что мезенская фауна – фауна маршей, низменных выровненных морских побережий, затопляемых во время морских приливов. Здесь практически нет растительности, но зато полно пзязи, в которой можно найти много вкусного. Однако можно и завязнуть, и остаться в этой грязи навсегда.
С 27 июля по 4 августа я принимал участие в международном симпозиуме «Верхнепермские стратотипы Поволжья». Симпозиум проходил на борту теплохода, совершавшего круиз по Волге и Каме в пределах Татарской республики. В первой половине каждого дня шли геологические экскурсии, а вторая половина была посвящена докладам.
Из важных достижений года нужно отметить и выход книги по пермским и триасовым четвероногим Европейской России, подводящей итог сташестидесятилетним исследованиям в этой области. Я – один из ее авторов. Так что в уходящем году удалось очень плодотворно поработать.
Думаю, можно сказать, что именно в этом году выкристаллизовывается новое направление в исторической науке, и мы сами четче определяемся в нем. Исследования эти становятся даже не просто новым направлением, но направлением основополагающим, тем, на котором в дальнейшем должны основываться все остальные исследования. О чем идет речь? Посмотреть на историю через человека – вот о чем. У нас же всегда была история государств, политическая история, экономическая, а как человек себя чувствовал, что ощущал, почему и как он поступал в разных ситуациях – все это для нас пока в значительной степени загадка. Вот до этого-то мы и пытаемся докопаться.
Мы заняты разработкой программы по истории этнологии Руси. Даже не одной, а нескольких программ. Начинаем мы с описания антропологической истории России. Понятно, что это научный проект, рассчитанный на несколько лет, а мы лишь закладываем основу. Мы – это рабочая группа, историки Бессмертнов, Муравьев, Румянцева, Юрганов и я.
А нет у нас истории «с человеческим лицом» вовсе не потому, что у нас бедная источниковая база, просто мы использовали ее очень своеобразно. Конечно, у нас меньше источников, чем в Европе, но при том, что у нас остались доли процента от книжного наследия домонгольской Руси, девять десятых текстов мы не использовали вообще. Почему? Потому что в основном это тексты богослужебные, святоотеческая литература, агеография (переводные тексты); но ведь это переводные тексты, фиксирующие понятия, которые нас интересуют.
Другие тексты – это в значительной степени акты, законодательные материалы. Вот здесь у нас очень слабая база, не сравнить с Европой. У них много текстов более личных, письма прежде всего. И актов там тоже гораздо больше, и они значительно шире наших и специальней, это десятки тысяч актов.
Но даже имея много, мы почти совсем не использовали правовые памятники, церковные и государственные. До революции не очень поощрялась такая работа, в советское время она была совершенно неактуальной. Между тем церковное законодательство в значительной степени регулировало жизнь древнерусского человека, так как все были христиане и, естественно, хотели жить в соответствии с христианскими канонами.
Сегодня ситуация резко изменилась, и можно лишь порадоваться такому повороту дела. Ведь наша история всегда была очень канонизирована, без граней, в одной плоскости; кажется, эти времена уходят навсегда. Итак, историческая антропология России. С будущего, 1999 года будет работать постоянно действующий семинар, им будут руководить Бессмертнов и я. Работа – в самом начале, а перспектива – на много-много лет вперед. Уже есть и студенты, которые готовы идти по этому пути, есть и преподаватели, готовые этим заниматься.
И для меня лично этот год был плодотворным. Вышла моя книга «История Древней Руси»; вышла книга, сказал бы даже – солидный труд по источниковедению с моей главой по источникам Древней Руси с XII по XVIII век. Опубликовано несколько статей.