Падение Хронополиса

С изумлением Этон услышал в словах пророчества почти дословное эхо сказанного ему недавно Императором. Потом Святой Хеватар пришел в себя и снова стал олицетворенным самообладанием. Он встал.

— Ваша забота, хотя и граничит с ересью, все же похвальна, — мягко проговорил, словно забыв, что произнес, только что. — Она заслуживает награды. В моих силах изменить ваш смертный приговор. У нас есть монастырь, где при помощи специальных технологий ваш опасный дар будет излечен, а ваша нервная система вернется к норме. Конечно, остаток жизни вам придется провести в уединении, стать монахом. Вы слишком много знаете, чтобы вернуться в мир. — Святой наклонил голову. — Переночуйте здесь и обдумайте это. Рильке за вами присмотрит. Этон неожиданно спросил:

— Что вы знаете о человеке с драгоценными камнями вместо глаз?

Он не знал, почему вдруг ему на ум пришел этот образ, но у пророка посерело лицо и отвисла челюсть.

— Вы его видели? Уже видели? —Да.

Лицо Святого Хеватара замкнулось. Когда он выходил, шелестя развевающимися полами мантии, в его облике было что-то от оскорбленной женщины.

Старик долгую секунду рассматривал Этона усталыми глазами.

— Меня зовут Дуайт Рильке, — сказал он наконец, вставая и протягивая руку. — Пойдемте со мной, найдем вам комнату.

Этон проспал несколько часов и проснулся от звука открывающейся двери. Он сел в кровати, тут же зажегся свет.

В комнату вошел Дуайт Рильке, сгорбленный, сломленный и очень усталый.

— В чем дело? — спросил Этон.

Рильке подошел ближе и облизал губы, потом заговорил иссохшим, дряхлым голосом:

— У меня есть разговор к вам, капитан. Послушайте, может, вы и не убедили Хеватара, но меня вы, черт побери, убедили.

— Вот как.

— Я был ассистентом Хеватара, как вы понимаете.

— Да, я видел, как вы помогали во время службы.

— Я не о религии, я о науке. Над проектом мы работали вместе.

— Над тем самым проектом?

— Да. Пойдемте со мной, я вам кое-что покажу. Этон быстро оделся и пошел за Рильке по переходам и залам ярко освещенного здания. Кое-где стояли часовыми монахи и утешители в рясах с капюшонами, и у некоторых поверх рясы висели в кобурах лучевые пистолеты. Но Рильке прошел мимо них, не замечая, и остановился возле двери — с виду свинцовой. Старик достал из-под рясы большой железный ключ, вставил в замочную скважину и повернул. Дверь отворилась.

— Вот здесь все это начиналось.

Погруженный в полумрак зал был заставлен тяжелым оборудованием — это была лаборатория физики высоких энергий. Этона охватил благоговейный трепет при мысли о том, что сейчас он стоит в самом сердце Империи.

Рильке осторожно закрыл за собой дверь.

— Значит, именно здесь Святой Хеватар открыл тайну перемещения во времени! — почтительно выдохнул Этон.

— Хеватар? Он ее не открыл, — ровным голосом отозвался Рильке. — Это я ее открыл.

Этон уставился на старика непонимающим взглядом: —Вы?

— Хеватар развил открытие, но сделал его я. — Лицо Рильке смягчилось; он погрузился в воспоминания. — Мы работали вместе. Хеватар был руководителем, а мы с Абсолом Хумбартом — его главными ассистентами. Тогда здесь было куда больше всякого железа. Вон там находился ускоритель элементарных частиц, а там — камера высокотемпературной плазмы и много чего еще. Но мы тогда даже и не думали о перемещении во времени. Нам и не снилось, что оно возможно. Мы исследовали силы взаимодействия барионов, только и всего. Как-то я придумал новый способ изоляции пи-мезонов. Собрал установку, включил ее, и тут совершенно случайно вышел из строя подавитель бросков, и произошел прорыв энергии. И вдруг оказалось, что я нашел способ разгонять пи-мезоны быстрее света.

Старик обвел лабораторию глазами, как будто вспоминая.

— Это было везение — один шанс из миллиона. С этого момента все взял в свои руки Хеватар. Естественно, что в такое открытие он вцепился обеими руками, изучил со всех сторон. Вскоре он нашел одно важное следствие найденного мною эффекта: его можно было использовать для перемещения массы сквозь время. Дальше его было не остановить. Сейчас, конечно, все лавры принадлежат ему, но ничего бы этого не было, если бы я тогда не поставил свой опыт.

— Вам есть чем гордиться.

— Вы думаете? Довольно долго я и гордился, но в последнее время скорее боюсь. Видите ли, мы пользуемся привилегией знать все новости. И я понимаю, что история рвется «а части. Я вижу конец света, но никто не понимает, что само время разваливается, и никто не хочет это предотвратить. Своим экспериментом я открыл настоящий ящик Пандоры. Ваш приход показал мне, что дело зашло слишком далеко.

— А что случилось с тем другим ассистентом Хеватара — Абсолом Хумбартом? Он умер?

Рильке отвернулся и что-то тихо пробормотал — Этон едва расслышал.

— О нем мы уже говорили. Не будем трогать эту тему. Этон с горечью подумал, что из двух человек во всей

Империи, разделяющих его точку зрения, один одержим безумной любовью к трупу, а другой — вот этот дряхлый старик.

— Я рад, что вы согласны со мной, — сказал он Рильке. — Но, как я понимаю, мы мало что можем сделать.

— Есть одна вещь, которую я могу сделать. Или хотя бы попытаться. Я могу отправиться в прошлое и сделать так, чтобы ничего этого не было.

— Можете?

Рильке подвел Этона к большому тускло-коричневому шкафу, который капитан сперва принял за буфет.

— Это действующая машина времени. Самая первая.

Старик открыл дверцу шкафа. Внутри были сиденья и пульт управления.

— Вы действительно думаете, что сможете убедить молодого Хеватара — или самого себя в молодости?

Улыбка Рильке была ледяной.

— Хеватара никто, никогда и ни в чем не мог убедить. Что же касается меня, я тогда был полным энтузиазма щенком и ни за что не отказался бы от шанса сделать величайшее открытие — ни для кого на свете. Кроме того, поймите еще одно: мой рассказ прозвучал бы совершенно невероятной выдумкой. Мы ведь в те времена ничего не знали об Империи.

Ошеломленный Этой попытался это понять.

— Как вообще кто-то мог не знать об Империи?

— Не забывайте, что время очень сильно изменилось. Прошлое, настоящее, будущее — все стало другим. Однако есть один аспект, который и Церковь, и Империя оберегают с особой тщательностью, — самое главное событие, которое привело к возникновению Империи. Святого Хеватара и меня поместили в особые условия, чтобы мы даже не узнали о том, что перемещения во времени уже существуют. Мы работали вое в той же компании «Монолит Индастриз», в которой работали, как предполагалось, до всех изменений. Когда мы установили принцип двигателя времени, нам постепенно открыли все. Мы едва смогли поверить. Даже сейчас все это кажется сном.

— Это логично, — согласился Этон. — Департамент Истории постарался бы избегать парадоксов в таком важном вопросе, как открытие двигателя времени. Но вы говорили о другом ассистенте Святого Хеватара, о Абсоле Хумбарте. Очевидно, он тоже прошел через эту процедуру?

— Разве я упоминал вам Абсола Хумбарта? Нет, он в этом не участвовал, — неопределенно отозвался Рильке. — Возможно, в каких-то ранних повторениях, но не теперь…

Настаивать далее не имело смысла.

— Так что вы предлагаете сделать? — спросил Этон. Рильке вытащил из-под складок своего плаща тяжелый лучевой пистолет.

— Я собираюсь убить самого себя, — ответил он просто. — Это единственный выход. Убить молодого Рильке прежде, чем он поставит свой эксперимент с изоляцией пи-мезонов. Тогда ничего не случится. Не будет ни Империи, ни войн во времени. Мир станет таким, каким был до изобретения машины времени.

— И на что это будет похоже, как вы думаете?

— Не знаю. Кажется, теперь уже никто этого не знает.

— А вам не кажется, что вы в своей преданности идее доходите до фанатизма?

— Кто-то должен что-то сделать. Ничего другого я придумать не смог, а кроме того, я действительно виноват в том, что происходит. — Морщины на лице старика стали резче. — Шесть часов я колебался, принимая решение. Но я его принял и теперь знаю, что мне делать.