Страница 85 из 85
У Эрика, застрелившего первого террориста, пулей выбило из руки револьвер «магнум», и через долю секунды он уже тоже полетел на пол с окровавленным лицом — пуля раздробила плексигласовое забрало на шлеме; оно выдерживало попадание 9-мм пули, но против скоростных 7.62-мм не устояло. Жандарм почувствовал, что ранен еще в руку и ногу, но думал тогда только о своем оружии, которое нашел в углу с оторванной рукояткой.
Огонь из автоматов АК-47 бил безостановочно. «Никогда не забуду этот специфических щелкающий звук пуль, летящих вокруг меня. Это невероятное ощущение», — вспоминает Оливье, проникший в кабину среди дыма и осколков от взорванной гранаты. Получив несколько пуль в упор в свой защитный жилет, он был отброшен к стене, и частично потерял подвижность из-за травмы позвоночника и ранения в левую ногу.
«Шестеро моих людей были ранены, как только попали внутрь», — комментирует де Фавье, который лично вел первую волну штурмовой группы и оставался единственным невредимым, когда перекошенное от ярости лицо Яхьи показалось в двери рубки, и террорист выпустил очередь из «Калашникова». Де Фавье мгновенно прицелился в него из револьвера, но тут в его шлем попала автоматная пуля, смяв забрало, и ему пришлось спрятаться. По жандармам летели беспрерывные очереди, сотни и сотни пуль. «Террористы были хорошо обучены и очень быстры в действиях», — отмечает де Фавье, На смену магазина в автомате у них уходило не более секунды. Они прекрасно знали, что надо целиться в голову и в верхнюю часть груди. «Их дьявольский огонь не обрывался ни на мгновение».
Один из жандармов все еще висел в воздухе, уцепившись за откинутую дверцу люка, в то время как остальные семеро из его команды были уже внутри. Он решил спрыгнуть. Используя навыки парашютиста, ему удалось упасть с шестиметровой высоты без повреждений, расслабив ноги. Снова взобравшись по трапу, жандарм вошел в тамбур, переполненный ранеными и густо насыщенный запахом пороха. Пригнувшись, он подобрался к двери рубки, выпустил туда несколько зарядов из своего австрийского 9-мм пистолета, но в эту минуту автоматная пуля раздробила пистолет в его руке и сломала указательный палец. Вторая пуля застряла в запасном магазине, который лежал у коммандос в нагрудном кармане бронежилета.
Левый передний люк оставался открытым, и вторая штурмовая волна жандармов ворвалась в задымленный тамбур. Из окна рубки террорист выпустил автоматную очередь, прежде чем они добрались до люка. Уже в тамбуре, следуя указанию де Фавье, ведущий снайпер сделал несколько выстрелов в левую секцию стенки рубки, откуда в основном и вели огонь террористы. Однако в ответ была выпущена очередь близко к полу, и жандарм был ранен в лодыжки. Упавшего его моментально унесли двое товарищей, начавшие эвакуировать наиболее тяжело раненных коммандос.
Одновременно сотрудники GIGN продвигались из хвостовой части салона вперед. Они сумели раскрыть аварийные люки и эвакуировали 159 пассажиров, которые спустились по специальным надувным рукавам вниз, поблизости от кипящего боя. Несколько пуль попало и в салон, но ни один заложник не был задет, однако тридцать человек впоследствии получили медицинскую помощь; как правило, это были несерьезные повреждения, — ушибы и порезы. Вся эвакуация заняла двадцать минут.
Когда штурман самолета, сидящий в рубке, увидел, что одного террориста пробило пулями, он решил, что двое других будут слишком заняты перестрелкой, чтобы обращать на него внимание. Летчик метнулся к открытому боковому окошку и выпрыгнул из самолета. Однако в отличие от жандарма-парашютиста он неловко приземлился и сломал себе ногу; его тут же подобрали медики и оказали срочную помощь. Первый и второй пилоты за своими креслами вжимались в пол, стараясь спрятать головы, когда почти прямо на них свалились тела двух последних террористов. Даже уже раненный, Яхья продолжал заряжать все новые и новые рожки в свой «Калашников» и поливать очередями дверь и перегородку рубки.
Бой продолжался еще десять минут, в течение которых двое жандармов были ранены. Следуя приказам де Фавье, коммандос стреляли по тем секторам перегородки, откуда шел автоматный огонь. И наконец, из рубки раздался голос пилота: «Остановите стрельбу!» Ворвавшись туда, жандармы обнаружили тела трех угонщиков, изрешеченные пулями, а под ними — совершенно невредимых пилотов. Вокруг все было разгромлено, валялись сотни пустых гильз, а под пилотским креслом лежал заряд динамита. Террористы успели присоединить детонатор, но, видимо, у них не был даже лишней секунды, чтобы привести в действие пусковой механизм.
Акция GIGN в Марселе получила признание как самая драматическая антитеррористическая операция со времен дебюта британской САС у Принсесс Гэйт. По мнению отставного командира GIGN Филиппа Легорю, «это наиболее значительная страница во всей истории антитеррористических действий. Было чудесно видеть людей, которых я сам обучил, действующих так здорово в столь напряженной обстановке».
Несомненно, судьба уготовила французской спецслужбе тяжелое испытание. Однако цена успеха оказалась относительно невысокой, учитывая крайне опасную ситуацию, с которой столкнулась GIGN: четыре, решивших умереть, отлично обученных террориста в самолете с более чем 160 заложниками и готовым к взрыву зарядом динамита. Лишь унтер-офицер Тьерри пролежал в больнице более чем три месяца, временно нетрудоспособный и лишившийся пальца, но безмерно счастливый оттого, что не лишился кое-чего более существенного. Трое жандармов — Эрик, Ален и Оливье — также прошли интенсивный курс лечения и вышли из госпиталя через месяц с небольшим. Шестерым другим раненым потребовалась лишь поверхностная хирургия.
Эта операция на борту рейса 8969 уникальна в том отношении, что практически полностью происходила в условиях ближнего боя, который является основой курса тренинга антитеррористических спецсил, причем дело осложнялось тем, что спецназовцы почти не могли видеть своего противника. В отличие от эпизодов у Принсесс Гэйт или в Джибути, снайперская стрельба с расстояния сыграла весьма небольшую роль в Марселе, где штурмовая группа сумела одолеть всю банду террористов, действуя в тесном пространстве в присутствии заложников, но притом без единой невинной жертвы.
И месяц спустя де Фавье все еще ощущал прилив адреналина, возбуждение и привкус крови на губах, когда вспоминал, как целился из револьвера в Яхью, как вокруг падали ранеными его жандармы и как пуля из «Калашникова» пробила его шлем... Звонит телефон, он берет трубку. После короткого разговора молодой суперкоммандос, одетый по моде в серый твидовый костюм и цветастый галстук, снова поворачивается ко мне: «Звонили из американского посольства. Они хотят организовать международную встречу сил спецназначения здесь, в Париже». Де Фавье собирается обменяться опытом с САС, «Дельтой» и «морскими львами».
«Вообще-то я не герой, — добавляет он. — Просто мне чертовски нравится моя работа. И в следующий раз кому-нибудь другому из нас выпадет очередь вступить в дело...»