Страница 18 из 37
Но еще столетием раньше к соблюдению сокровенности церковной жизни относились гораздо серьезнее. Как ревностно относились отцы Церкви III и IV веков к обнародованию Евхаристического Таинства, можно видеть из реакции церковных иерархов на казус, происшедший во время гонений на св. Афанасия Великого со стороны ариан.
Еретики обвинили св. Афанасия в том, что он, якобы, ворвавшись во время совершения Литургии в храм, где служили еретики, опрокинул Чашу с Причастием. Против Афанасия было возбуждено дело в светском суде. Когда об этом стало известно в Риме, тамошний епископ Юлий I обратился со специальным посланием к негласному покровителю ариан и влиятельному придворному Константинопольскому епископу Евсевию. В этом послании (15-м) папа с негодованием говорит: "Нам стало известно, что производился допрос о Чаше и Трапезе пред префектом и его когортою в присутствии язычников, евреев и оглашенных. Это казалось невероятным до тех пор, пока не было подтверждено документально"[88].
Не только Римский папа, но и Собор Александрийских епископов выступил в защиту св. Афанасия, произнеся, между прочим, те же слова возмущения: "И не стыдятся они выставлять Тайны на такой позор перед язычниками, когда, по написанному, "Тайну цареву прилично хранить" (Тов. 12, 7); и Господь заповедал: "не дадите святая псом, не пометайте бисер пред свиниями" (Мф. 7, 6). Не должно выставлять тайная на позор пред непосвященными, чтобы не посмеивались язычники по неведению и не соблазнялись оглашенные, став пытливыми"[89].
Вот еще удивительный пример покровения молчанием Евхаристического Таинства. Св. Епифаний Кипрский, хотя и упоминает о Евхаристии, но скрывает ее сущность между строк: "Видим, что Спаситель наш, восстав от трапезы, взял это и, благословив, сказал: ЭтоМое то-то" (Якорь, 57).
Это не было просто игрой в секреты. Христианам приходилось платить своей жизнью за умолчание о своих Таинствах.
Дело в том, что основным оправданием многовековых гонений было обвинение в каннибализме. Главное обвинение христиан — как видно, например, из письма Плиния Младшего Траяну — в странных трапезах по ночам… И хотя сам Плиний не обвиняет христиан в каннибализме, это обвинение стало рефреном языческой антихристианской полемики, и даже, как ни странно, дожило до сих пор. Не кто иной как Карл Маркс всерьез обвинял христиан в пожирании младенцев: "Как известно, христианство дошло до человеческих жертвоприношений. Даумер в своей недавно появившейся книге утверждает, что христиане по-настоящему закалывали людей и на своих священных трапезах причащались человеческим мясом и человеческой кровью. Сам Павел горячо ратует против допущения на трапезы людей, которые не совсем еще посвящены в тайны христианства. Легко теперь объяснить также, откуда появились, например, реликвии 11000 дев… Человеческое жертвоприношение было святыней и существовало в действительности. Все эти вещи, как они изложены у Даумера, наносят христианству последний удар. Спрашивается: какое это имеет значение для нас? Все это дает нам уверенность, что старое общество близко к концу и что все сооружение обмана и предрассудков рушится"[90].Кстати, по Даумеру, Иуда донес на каннибализм, бывший на Тайной Вечери. Для завершения этой линии заметим только, что уже через год после публикации своей книги Даумер почувствовал себя одержимым и был вынужден обратиться к католическим священникам-экзорцистам. Но даже его возвращение в Церковь не смогло его спасти — через 10 лет он кончил самоубийством…[91]
Отвечая на подобные обвинения, Тертуллиан вопрошает распространителей сплетен: "Вы знаете дни наших собраний, почему нас и осаждают, и притесняют, и хватают на самых тайных наших собраниях. Однако наткнулся ли кто когда-нибудь на полуобъеденный труп? Заметил ли кто-нибудь на залитом кровью хлебе следы зубов?"[92].
Христиане могли бы устранить львиную долю нападок на себя, если бы рассказали о своих ночных собраниях, если бы опубликовали "Настольную книгу священнослужителя". Они, однако, этого не делали. И даже Тертуллиан, описывая для язычников в своей "Апологии" порядок ночных собраний христиан, подробно разъяснив "агапы", ни слова не говорит о Евхаристии.
Суть Евхаристии утаивается из-за вполне практичного предположения, что язычнику слишком долго надо будет пояснять, что именно происходит — а его возмущение может вспыхнуть после первых же слов. От возмущения же недолго и до хлопания дверью и побега с доносом в полицию…
Так Тертуллиан, увещевая христианку не выходить замуж за язычника, предупреждает, что в присутствии неверующего мужа вряд ли она сможет ежедневно причащаться (а именно ежедневное причастие запасными Дарами, хранящимися дома у каждого мирянина в промежутках между воскресеньями, предписывала практика древней Церкви): "Неужели муж не заметит, что ты тайком съедаешь перед каждым приемом пищи? А когда он узнает, что это всего лишь хлеб, то что он в своем невежестве подумает о тебе?"[93].
Кроме того, таинства нельзя было давать в руки языческих мистиков, которые с готовностью стали бы повторять их внешние формы сами, истолковывая святыню по-своему, со свойственной им "широтой". Апостолы проповедовали не в Советской России. Перед ними был весьма религиозный мир, вдобавок настроенный весьма плюралистично. Грек или римлянин, узнав о новой мистерии, с радостью принял бы в ней участие, а после этого с не меньшей радостью пошел бы "подзарядиться" в мистериях Диониса или Митры. Этот мир был готов подхватить любую молитву, чтобы использовать ее в очередном "заговоре" (как это и делают нынешние знахари).
И поэтому мы видим, что вся проповедь апостолов сводится к трем тезисам. Первая керигма ("проповедание") — пасхальная. Вторая — нравоучительная (участие человека в Церкви и ее Таинствах не дает ему права на безнравственность), и третья — запретительная (не может быть общения Чаши Христовой с чашей бесовской).
Отсюда в древней Церкви развилась литургическая дисциплина, которая с самого начала исключала возможность присутствия при Евхаристии лиц, не возрожденных в Таинстве святого Крещения. "Никто же не вкушает, ни пиет от вашей Евхаристии, кроме крещеных во имя Господне" (Дидахи, 9). Не могло быть и речи о широком распространении Служебников и текстов Литургий — ибо "молчанием охраняется святыня таинства"[94].
Зная, почему появились тайные молитвы в Византии[95], мы можем догадаться, почему вообще молитвы были тайными в начале христианства. Но и обратно — если мы видим таинственность, мистическую утаенность молитвенной жизни первохристиан и видим сокровенность последних бесед Христа — мы вправе предположить, что эти беседы и касались области молитвенной жизни учеников. Сквозь то молчание, которым окружили евангелисты послепасхальные беседы Христа, мы можем разглядеть ответ на самое важное требование верующего сердца: "Господи, научи нас молиться". Ответ этот: "Я дам вам Дух молитвы. Вы будете во Мне — и Я буду молиться в вас"[96]. Именно потому, что Литургия — вершина христианской жизни, для находящихся у подножия она скрыта облаками тайны и неясных намеков.
Единственное подробное и полное описание раннехристианской Литургии содержится в "Апостольском предании" св. Ипполита Римского, но сам автор так говорит о своей книге: "Это же мы передали вам вкратце о Святом Крещении и о Святом Приношении, ибо вы уже наставлены о Воскресении плоти и о прочем, как написано"[97]. Итак, в том, что "написано", то есть в истинах Евангелия, читатели "Апостольского предания" уже наставлены. Поэтому им можно уже открывать Таинство. Им можно доверить Предание.
88
Цит. по: Рудзянский А. Христианство и древние эзотерические школы // Вера и знание. 1914. № 7. С. 5
89
Св. Афанасий Великий. Защитительное слово против ариан // Творения. Т. 1. Троице-Сергиева Лавра, 1902. С. 301.
90
Маркс К. "О Тайнах древнего христианства". Из речи, произнесенной в "Обществе рабочего просвещения" в Лондоне 30. II. 1847 // Даумер Г. Тайны древнего христианства. М., Атеист, 1927. C.I.
91
Впрочем, еще Достоевский напоминал, что на земле все начинается, но ничего не кончается… Так и линия Цельса-Маркса никак не хочет кончаться. И в наши времена считается вполне допустимым изящно намекать на те же обстоятельства. Как это позволил себе, например, Евгений Майбурд, по мысли которого — "Христианский срам, культурно именуемый "кровавым наветом" — не в юродском ли мозгу, воспитанном на евхаристии, родился он?" (Независимая газета, 23.9.93)
92
Тертуллиан. Избранные сочинения. М., 1994. С. 45.
93
Там же. С. 342.
94
Каноны, или книга правил. Монреаль, 1974. С. 273.
95
Тайные молитвы в Византии появились по двум причинам. Вопервых, гласное чтение Евхаристических молитв приводило к тому, что дети, находясь ближе всего к алтарю, лучше всех все слышали и видели, в своих играх повторяли Таинства (См. "Луг Духовный", гл. 196). Во-вторых, падение общего духовного настроя христиан с тех пор, как их вера стала государственно-обязательной, требовало зримого напоминания о необычности происходящего в алтаре. Дисциплина молчания и отстранения служила напоминанию о расстоянии, отделяющем вкушение обычного хлеба от Хлеба Евхаристического и об ответственности человека за участие в Таинстве.
96
Вспомним удивительную молитву св. Филарета Московского: "Научи меня молиться. Сам во мне молись".
97
Св. Ипполит Римский. Апостольское Предание // БТ. М., 1970. № 5. С. 290.