Раздвоение

Поначалу он не брал за занятия денег, и они заняли в его жизни ту нишу, которую у других мужчин занимают воскресная возня в гараже, графомания, шляние по кабакам, компьютерные игры или членство в оппозиционной партии.

Когда знакомые стали приводить своих знакомых, вечерние занятия стали превращаться все больше в механизм знакомств с женщинами. Вначале произошло несколько инцидентов, когда мужья изменивших жен приходили бить морду, и он бил в ответ, потому что всю жизнь был изрядным драчуном. Впрочем, никого из друзей и хороших знакомых он тогда не потерял, потому что придерживался принципа никогда не связываться с женщинами тех людей, которых ценишь.

Это был период наибольшего дрейфа в сторону от парагмологии. Дело в том, что одна посетительница оказалась профессиональным психологом, высмеяла уровень компетенции Петра Николаевича и прямо дала понять, что интересуется им как мужиком, а не психологом. За время короткого романа она задала направление его дальнейших действий: какие книги по психологии прочитать, чтобы не ударять в грязь лицом, какие дипломы купить и какие сертификаты и лицензии подделать. Идея воспитать психолога-самозванца ее очень заинтриговала.

Он подошел к вопросу со свойственным ему упорством, и скоро его шоу производило такое неизгладимое впечатление на посетителей, что они стали приводить мужей, детей, братьев и родителей, и к нему выстроилась очередь. Именно тогда он стал брать плату за занятия.

Доходы быстро превысили зарплату на молокозаводе, и Петр Николаевич впервые в жизни почувствовал себя не только стойким мужиком, но и успешным человеком.

Однажды ему очень повезло, и попался богатый человек из нефтяной отрасли. Петр Николаевич, не растерявшись, предложил ему особые услуги по особой цене. Придумать особые услуги было очень просто, потому что вся парагмология была под это заточена ее создателем, Бубардом. Именно это свойство позволило секте заманить в свои сети пару голливудских звезд первой величины и множество миллионеров с неустойчивой психикой. Новый клиент был впечатлен, и затем Петр Николаевич провел длительные (как можно более длительные, в связи с почасовой оплатой) занятия с членами его семьи.

Вскоре нефтяного мужика грохнул киллер, и Петр Николаевич поторопился смотать удочки. Заработанных денег хватило, чтобы разменять однокомнатную квартирку в Подмосковье на двухкомнатную в окраинном районе Москвы, но рядом с метро — на Первомайской улице. Это было отличной возможностью обрубить концы, избавившись от назойливых несимпатичных дам, вмиг обедневших родственников убитого нефтяника, а также обиженных и усомнившихся клиентов со своими доморощенными расследованиями.

Урвав такой большой кусок, — новую квартиру, — Петр Николаевич решил не испытывать удачу дважды и залег на дно. Лояльных клиентов он обзвонил с таксофона и сообщил им, что уезжает на полгода в США, проходить дальнейшее обучение, после чего его услуги снова станут доступны, разумеется, по возросшей цене. Отношения он предпочел сохранить только с одной из приходивших к нему женщин и поселил ее у себя.

Он провернул все дела с квартирой очень удачно и вовремя. Грянул кризис 1998 года, и на молочном заводе (работавшем на зарубежном оборудовании и по зарубежным лицензиям) начался ад. В его пределах появился десяток акционерных обществ.

Миниатюрным АО стал и цех, где работал Петр Николаевич. Акционеры назначили его на должность директора: как человека, работающего давно и исправно. Директорство не принесло больших доходов, зато вселило чувство собственной важности. Основной должностной обязанностью в месяцы директорства было объяснять новым акционерам самые общие вещи про молочное производство. Довольно быстро пищевая промышленность ощутила преимущества кризиса. Импортные продукты стали слишком дорогими, и возник спрос на отечественные. Слияние акционерных обществ обратно в единое предприятие произошло за считанные месяцы, и завод стал стремительно набирать крейсерскую скорость. Петр мог бы в новых условиях претендовать на директора подразделения, но, почуяв ветер, вернулся с повинной бывший директор, и его предпочли взять, поскольку ранее он руководил цехом бессменно многие годы. Петру Николаевичу предложили щедрую компенсацию за то, что он вернется на должность технолога с понижением зарплаты.

Возросшее чувство собственной важности после покупки квартиры и директорства не позволяло ему согласиться. Старая рутина казалась невыносимой. Уволившись, он стал искать работу руководителя, но для него находилось лишь все то же место технолога.

С горечью чувствуя, что его не оценили по достоинству, использовали, а потом избавились от него, он вернулся к своей психологической практике. Он возобновил контакты с клиентами, перезвонил по всем заявкам на автоответчике, назначил новые цены и составил расписание. Дела пошли хорошо, и скоро Петр Николаевич смог накопить на отличный ремонт в квартире. Он пробовал склонить рабочих к прохождению его занятий (по системе взаимозачета), но они остались глухи к проблемам саморазвития.

Позже Петр Николаевич не мог удержаться от лжи и говорил клиентам, что делал ремонт самостоятельно, потому что любит работать руками еще со времен жизни в Казахстане (где построил в свое время с отцом новый семейный кирпичный дом).

Петр Николаевич окружил свою биографию легендами, и если бы он собрался все их тщательно записать, получились бы увлекательные мемуары. Обычно, людей заставляет врать без причины чувство неуверенности в себе. С Петром Николаевичем история иная. Часть его лжи преднамеренная, зачастую подсказанная женщиной-психологом, которая научила его многим уловкам. Другая часть просто сама собой срывалась однажды с языка и потом приживалась. Петр Николаевич всегда отличался бойкой фантазией и не видел ничего плохого в том, чтобы разукрашивать скучный мир в более яркие краски.

Интересный пример мифотворчества — история Петра Николаевича про бои без правил. Легенда гласит, что он перебрался из нищего Казахстана в Москву, в поисках чего-то нового, и поначалу вынужден был довольствоваться любой работой. Он любил говорить, что в течение года трудился на семи работах по четырем специальностям и спал не больше трех часов в сутки. Одним из способов быстро заработать стали бои без правил.

В ранних вариантах легенды, для друзей и знакомых, которые были в ходу в начале девяностых, утверждалось, что Петр Николаевич переехал в Москву в середине восьмидесятых и попал в подпольный клуб под прикрытием Московского Горисполкома, где победители награждались дефицитными товарами. Он любил добавлять сочную деталь: от тренировок мозоли на костяшках у него были такого размера, что бросались в глаза прохожим. Однажды вечером к нему пристали два хулигана, и он избил их так, что было заведено дело о причинении тяжкого вреда здоровью. Об этом написали в газетах, и Петр Николаевич, ожидая, что его отыщут и вызовут в суд, неделю стирал мозоли на костяшках пемзой, уничтожая, таким образом, улики. Правоохранительные органы, однако, так на него и не вышли.

В начале двухтысячных легенда о бойцовской карьере уже предназначалась только для клиентов и звучала по-другому. Петр Николаевич приехал в Москву в девяностом году, подозревая, якобы, о грядущем распаде СССР. Он нашел работу на молочном заводе, а чтобы подработать, вступил в бойцовский клуб, провел ровно одну тысячу и два боя, мог бы стать выдающейся звездой единоборств, но завязал, потому что психология интересовала его больше.

Деталь про двух хулиганов и мозоли на костяшках являлась чистейшей правдой, все остальное было порядочно разбавлено вымыслом. На самом деле, Петр Абаев уехал из Алма-Аты с родителями в 1979 году, только-только со скрипом окончив институт. Его отец, большой специалист в деле молочного производства, был переведен на работу в Подмосковье. За сына он постарался, чтобы тот по разнарядке попал на подшефный ему подмосковный завод. Сын увлекался единоборствами, занимался боксом в легком весе и случайно вышел на тренера-пенсионера, подпольно преподававшего каратэ под видом турпоходов в выходные. Обучением тренер не ограничивался, он отправлял окрепших своих учеников на бои. Бои проходили в разных частях Московской и соседних областей, в глухом лесу. В них принимали участие бойцы разных направлений и веса, и были разрешены любые приемы, кроме ударов в пах, ладонями по ушам и пальцами в глаза.