Последние атаки

Полк. Родной полк! Сейчас он встретится с боевыми друзьями. Все ли живы и здоровы? Ведь столько не виделись.

Однополчане! Вы все те же, и что-то в вас уже другое, ему, Петру, пока еще неведомое. Все знакомые лица. Но вон летчик, которого раньше не видел. А вот и второй, третий…

Значит, кого-то из старых друзей уже нет. Незнакомые — пополнение боевых рядов.

Не видит Воронин и своего дорогого Ивана Андреевича. Недоброе предчувствие краешком коснулось сердца. А может, задержался где-то на аэродроме? Наконец решается спросить.

В ответ — скорбное молчание. Всегда после первых до слез радостных встреч вступает в силу трагическая действительность войны — узнаешь о гибели товарищей. Петр пытается выяснить подробности о последнем дне Хохлова, Но никто ничего не видел. Вчера, на третий день Львовской операции, произошел небольшой воздушный бой. И пропал летчик. И какой! Он одержал уже тринадцать побед, уничтожил тринадцать вражеских самолетов. И пропал без вести. Да как же так? Теперь ведь не сорок первый год?

— С молодыми полетел, не углядели, — как бы оправдываясь, пояснил Сергей Лазарев. — И Назиб Султанов погиб. Упал южнее Львова.

Ужин. За одним столом сидят командиры эскадрилий: Сачков, Выборное и Лазарев. С ними и начальник оперативного отдела полка Тихон Семенович Плясун. От него летчики всегда получают интересные и полезные сведения. Через полчаса Воронин уже был в курсе всех дел полка и общей обстановки фронта.

— Теперь за нами полное господство в воздухе, — говорит Михаил Сачков. — И нам надо душить авиацию противника на его аэродромах. Мы же сейчас ее бьем только над фронтом или же поблизости. А над полем боя нам уже и самим стало тесно.

Саша Выборной и Сергей Лазарев одобряют мысли Сачкова и развивают их дальше, доказывая необходимость постоянного действия нашей истребительной и штурмовой авиации не только на поле боя, но и в прифронтовом тылу противника, вплоть до пятисоткилометровой дальности.

Два с половиной месяца Воронин не видел боевых друзей. Время отделило его от них и дало возможность посмотреть на товарищей как бы свежим взглядом. Начинали войну рядовыми, а теперь — командиры эскадрилий и настоящие асы. Один только, пожалуй, недостаток имеют — уж очень ершисты.

А вот и Алексей Коваленко, ставший хорошим заместителем командира эскадрильи Лазарева. Восемь сбитых им самолетов за короткий срок — лучшее свидетельство его боевого мастерства.

Половина полка — асы. Шутка ли! И все они коммунисты. Теперь, как никогда, полк силен. В это вложено немало его труда, Петра Воронина.

Хорошо быть снова вместе с боевыми друзьями. Большего счастья и не надо. И место есть свободное для майора Воронина — заместителя командира полка. Эта должность только что введена. Поглядывает Петр на родные лица, задумался: все хороши, а с кем теперь летать? С Рудько? Так ведь он уже командир пары…

Напротив Петра сидит Саша Сирадзе. На днях ему за один вылет на разведку командующий воздушной армией приколол на грудь третий орден Красного Знамени. Он уже лично уничтожил двенадцать фашистских самолетов.

Рядом с Сирадзе — его земляк Вартан Шахназаров. Сачков от него в восторге:

— Все умеет делать: и стихи читает, и поет, и пляшет. Учит летчиков приемам самбо.

— А как воюет? — спросил Воронин, заранее прикинув Шаха себе в ведомые.

— Великолепно! Только горяч. Никак не справится со своим кавказским темпераментом.

На другой день Воронин приехал на аэродром поздно. После утреннего вылета летчики уже завтракали, сидя прямо на земле, и как обычно после боя оживленно разговаривали. Он подсел к Сирадзе и Шахназарову.

— Ловко ты расправился с «фоккером», — хвалил командир своего напарника.

— Попался какой-то туз, — поясняет Вартан. — Минут десять я с ним возился, ну и попотел!

— Да и сейчас еще голова у тебя мокрая, — заметил Сирадзе.

— Да ну?! — удивился Вартан и вытер волосы платком. — После завтрака надо бы вымыть голову и побриться, — и он тут же попросил бритву у товарища, сидящего с ним рядом, и сунул ее за голенище сапога.

Однако он не успел не только побриться, но и позавтракать: улетел с группой на сопровождение бомбардировщиков, наносящих удар по отступающему от Львова противнику.

Вартан Шахназаров с задания не возвратился. Вот что Петр услышал от летчиков, которые подробно разобрали этот большой и тяжелый воздушный бой.

Чистое небо. Ярко светило солнце. Вартан летел в паре с Сирадзе. Под крылом проплывали только что освобожденные села и города Львовской области.

— Смотреть в оба: на большой высоте шныряют «мессершмитты», — предупредили со станции наведения по радио при подходе к передовой.

Появились серебристые одиночные барашки облаков. Вартан в них заметил пару фашистских истребителей. Немедленно предупредил товарищей.

— Впереди пара «мессеров»!

— Охотники, — подтвердил командир группы. — Не зевать!

Это оказались не охотники, а разведчики. Вот уже второй день противник стал сочетать действия своих мелких групп с крупными — принцип внезапности и силы. Над фронтом, как позднее выяснилось, наших уже ждали четырнадцать фашистских истребителей, а эти двое разведчиков сообщали им о боевом порядке советских самолетов.

Линия фронта позади. Наши бомбардировщики шли по прямой, никуда не сворачивая. Они были на боевом курсе, прицеливались. В этот момент им и крылом шелохнуть нельзя: иначе бомбы пойдут мимо цели, и задача останется невыполненной.

Над головами наших летчиков замельтешили облака. В них по-прежнему маячила знакомая пара. Появилась вторая, третья, четвертая… И тут, очевидно, по команде, выскочило не меньше десятка «мессершмиттов», из них четыре нацелились на головную девятку «Петляковых». Враг хорошо знал свое дело. Он хотел сорвать прицельное бомбометание.

Ведущую группу бомбардировщиков охраняли Сирадзе и Шахназаров. Они немедленно пошли наперерез врагу. Однако два «мессершмитта» так опасно сблизились с бомбардировщиками, что Сирадзе и Шах, не сговариваясь, устремились на них, оставив сзади себя вторую вражескую пару. Вартан хорошо видел, как к его командиру в хвост уже подбирался фашист. Сирадзе же в этот момент брал в прицел «мессершмитта» и не видел опасности. Оставить бомбардировщиков, чтобы выручить друга, Вартан тоже не мог, потому что флагмана «Петляковых» вот-вот снимет «мессершмитт». И он, словно при боксе, коротким ударом полоснул фашиста очередью и тут же, отскочив от него, оказался позади другого «мессершмитта», подобравшегося к Сирадзе. И тоже короткий удар. Красные и зеленые нити трассирующих пуль и снарядов оплели тонкое тело «мессершмитта». Сирадзе, сумев срезать своего противника, круто развернулся и защитил своего напарника. В это же мгновение еще какой-то «мессершмитт» свалился сверху и сам застыл в прицеле Вартана. И целиться не нужно. Удар — и от «мессершмитта» полетели обломки. Он разом окутался черным дымом, и яркое пламя потянулось за ним. Глядя на этот факел, Вартан восторженно воскликнул: