Страница 37 из 73
Если вы мыслите логически, вы продолжаете мыслить, мыслить и мыслить. Однако логика имеет свои пределы, она не безгранична. Логика не может быть безграничной. Логика как раз отрицает безграничность. Логика всегда доходит до определенных пределов. Только находясь в определенных рамках, рассуждение может оставаться логичным, потому что вместе с безграничностью в вашу жизнь входят нелогичность, таинственность и чудеса. Прикасаясь к вечности, вы открываете ящик Пандоры. Поэтому логика не имеет дела с бесконечностью. Логика утверждает, что все конечно, и всему можно дать определение. Все находится в определенных пределах, и, соответственно, нет ничего непознаваемого. Логика боится бесконечности. Запредельное кажется ей обширной темнотой, и логике совсем не хочется туда входить. Логике лучше двигаться по шоссе, чем сворачивать туда, где вместо дорог только дикая природа. На дороге безопасно, вы точно знаете, куда идете. Но, делая шаг в сторону, вы сразу попадаете в дикие джунгли, и в них нет определенного направления. Логика — это очень глубокий страх.
Если вы спросите меня, то я скажу вам, что логика — самый большой трус. Смелые люди всегда, идут за пределы логики. Трусы так и остаются в ее рамках. Логика — это тюрьма, красиво обставленная, конечно, но она не имеет ничего общего с бесконечно огромным небом. В небесах нет никаких украшений. Там пусто, но зато невероятно просторно. Это свобода, а свобода обладает собственной красотой, и не нужны ей никакие украшения. Небо дарит нам естественную красоту, ему не нужны ни художники, ни декораторы. Простор красив сам по себе. Но он пугает, потому что он невероятно велик. Ум пасует перед небесами, по сравнению с ними он кажется таким ничтожным. Эго содрогается при виде настоящей красоты, поэтому оно создает себе уютную тюрьму логики и определений — всего точного, всего познанного и накопленного опыта, и закрывает двери перед неизвестным. Ум строит свой собственный частный, отдельный мирок. Его мир не принадлежит целому, он отрезан от бесконечности. Все отношения с целым пресекаются на корню.
Вот почему логика никогда никого не приведет к божественности. Логика — исключительно человеческое явление, она сожгла все мосты, соединяющие человека с божественным началом. Божественность — это дикость, это загадочность и бесконечность. Это великая тайна, которую нельзя раскрыть. Это не задача, которую можно решить, это тайна. Ее природу не познаешь логически. Но если эго продолжит мыслить логически, то, рано или поздно, возможности логики будут исчерпаны. Если вы станете и дальше думать, все больше и больше думать, тогда логическое мышление превратится в размышление, в созерцание, в вичар.
Первый шаг — это логика, последний шаг — созерцание. Если философ продолжит двигаться, если где-нибудь по дороге он не застрянет, то он обречен стать поэтом, потому что, оказавшись за границами логики, неожиданно вы сталкиваетесь с поэзией. Поэзия — это созерцание, это вичар.
Представьте себе: философ сидит в саду и смотрит на розу. Он интерпретирует то, что видит. Он классифицирует розу. Он знает, к какому виду роз она относится, откуда она родом. Он знает ее физиологию, знает, какие химические процессы происходят у нее внутри. Он думает обо всем, о чем можно думать логически. Он систематизирует, определяет, он продолжает «ходить кругами» вокруг нее, в действительности так с ней и не соприкоснувшись. Он двигается вокруг нее, только и ходит вокруг да около.
Логика не может прикоснуться к розе. Она может срезать цветок, может дать ему название, классифицировать, но она не может соприкоснуться с ним. Роза не позволит логике затронуть ее, даже если логика захочет. Это невозможно. У логики нет сердца, а цветка можно касаться только сердцем. Логика находится исключительно в голове. А голова не может соприкоснуться с розой. Роза не раскроет ей свою тайну, потому что голова может проявлять лишь насилие, а розе нужна любовь. Она раскрывается только для любви, но не для насилия.
Наука — это насилие. Любовь рождает поэзию. Если кто-то продолжит поиски, подобно Эйнштейну, будь то философ, ученый или просто логически мыслящий человек, рано или поздно он станет поэтом. К концу жизни Эйнштейн стал поэтом. Эддингтон провел свои последние дни, будучи поэтом. Они начали говорить о мистике. Они преодолели границы логики. Люди, которые продолжают оставаться в пределах логики, никогда не доходят до самого предела, до самого конца логических рассуждений. Они логичны не по-настоящему. Если бы они действительно были логичны, тогда наступил бы момент, когда логика заканчивается и начинается поэзия.
Чем занят поэт? Он созерцает. Он смотрит на цветок, он не думает о нем. В этом отличие, очень тонкая разница: логически настроенный человек думает о цветке, поэт же живет цветком, он воспринимает цветок, а не думает о нем. Это «о» отгораживает человека от цветка. Вы можете говорить о цветке, но разговоры — это не цветок. Логик ходит вокруг, поэт идет напрямую и достигает самой сути цветка, он познает реальность цветка. Для поэта роза есть роза, роза, роза, роза, — а не «о» розе. Он движется вглубь цветка. Теперь ему не мешают воспоминания. Он отложил ум в сторону и непосредственно соприкасается с цветком.
Это высшая стадия одного и того же явления. Качество улучшилось, но суть осталась прежней.
Поэт воспринимает цветок, он не думает о нем, а непосредственно ощущает его, но разделение все же существует. Поэт отделен от цветка. Поэт — это субъект, а цветок — объект. Пока они пребывают в мире двойственности. Двойственность не преодолена: поэт не стал цветком, а цветок — поэтом. Наблюдатель пока наблюдает, а наблюдаемое остается наблюдаемым. Наблюдатель не стал наблюдаемым, а наблюдаемое — наблюдателем. Они не вышли за пределы двойственности.
И вот приходит мистик, мудрец, который пребывает вместе с цветком. Вы не можете понять, думает он или нет. Он просто сидит вместе с цветком. Он позволяет цветку быть рядом с ним и позволяет себе тоже сидеть рядом. В этот момент абсолютного позволения мудрец и цветок сливаются в одно целое. Цветок уже больше не цветок, а наблюдатель перестает быть наблюдателем. Неожиданно их энергии встречаются, перемешиваются и сливаются в едином потоке. Двойственности больше нет. Мудрец не знает, кто из них кто: кто цветок, а кто наблюдатель. Если вы спросите мистика, то он ответит: «Не знаю. Может быть, цветок наблюдает за мной. А может быть, это я за ним наблюдаю. Все меняется». — «Все зависит от конкретного момента, — скажет он вам, — иногда нет ни меня, ни цветка. Мы оба исчезаем. Остается лишь единая энергия. Я становлюсь цветком, а цветок становится мной». Подобное состояние называется нирвичара, состояние не созерцания, а пребывания.
Патанджали движется чрезвычайно медленно, потому что, если он пойдет быстрее, вы не сможете его понять. С каждым шагом его мысли становятся все глубже и глубже. Он ведет вас шаг за шагом к океану бесконечности. Он не верит в мгновенное просветление. Он признает лишь постепенное проникновение в тайны бытия. Именно поэтому его притягательная сила так велика.
Патанджали оказывает нам огромную услугу. Миллионы людей прошли через этот мир с помощью Патанджали, потому что он говорит не о том, что понимает сам, а движется вместе с вами. И по мере того, как ваша осознанность растет, он идет все глубже и глубже. Патанджали следует за учеником. Тилопа хотел, чтобы ученики следовали за ним. Патанджали приходит к вам, Тилопа хотел, чтобы ученики приходили к нему. И конечно, Патанджали берет вас за руку и постепенно ведет на самые вершины, о которых Тилопа только говорит. Он не может отвести вас туда, потому что он никогда не спустится к вам в долину. Он всегда будет сидеть наверху и оттуда кричать. Он раздражал многих людей, потому что не мог остановиться, он кричал и кричал со своей вершины: «Это возможно! Нет определенного способа, нет определенного метода. Если вы придете, это случится: вы больше не будете страдать». Но это раздражает.