Страница 57 из 64
Осенью 1986 г. в Москву с полюбовницей приехал Сумароков из НЧ/ВЧ — потусоваться. Незадолго до этого нас в Ленинграде познакомил Коля Фомин. В ту пору я жил в Измайлове у некоей Ч. -обладательницы личной двухкомнатной квартиры. В последней и поселился Сумароков.
Квартира была довольно зловещей: непонятно, почему оставляла опущение неуюта и потерянности — хотя Ч. была интеллигентка и любила высокое киноискусство. К тому же жила она на втором этаже, а на первом — под ней — находилась ментовка. Соседняя с нею дверь вообще вела в ментовскую каталажку: была обита железом, а также оснащена кошмарной мрачности маленькой решеточкой.
Ото всей этой жутковатой атмосферы у нас немножко поехала крыша, и мы с Сумароковым решили организовать в квартире Ч. совместный электрический концерт.
На левом «Рафике» в Измайлово был доставлен и втащен на 2-й этаж аппарат рок-клуба одной из общаг МФТИ. Везли из Долгопрудного.
Сумароков петь сдрейфил и объявил, что выступит дуэтом с Ником Рок-н-роллом, которому будет подыгрывать на басу. Ника я до того встречал где-то максимум пару раз, поющим не видел.
Сам Ник о наших планах, кажется, не знал, хотя действительно в эти дни болтался где-то в Москве. Сумароков с утра до вечера названивал каким-то своим друганам в окрестности кафе «Турист», умоляя их найти где-нибудь там Ника и доставить в Измайлово.
Народ в квартиру набился мутный и случайный — человек 30–40. Какие-то юные девки, етс. Из боссов прибыли Смирнов с Питом Колупаевым.
ЧИСТАЯ ЛЮБОВЬ вкупе со мной отпела первым отделением. Наш барабанщик концерт продинамил, стучал /громко говоря/ какой-то левый, и все в целом получилось несколько хмуро. Где-то в середине наших раскладов приехал Ник. В состоянии пения я его не узнал — все пытался поймать занос /шоу/, считая себя очень крутым. Наконец, мы отбомбились, и вышли Сумароков с Ником. Сумароков стоял у стены и мрачно наигрывал на басу.
Диспозиция: соседи звонят в дверь каждые пять минут, Ч. их вежливо выгоняет, напирая на некий день рожденья, милиция почему-то не появляется.
Ник, приседая, слонялся в трансе по комнате мрачным гигантом. Все время из него со страшной силой било какое-то черное поле, парализующее волю масс и размазывающее по стенам. Он что-то наигрывал на гитаре, напевал некий хмуро-кровавый импровиз; но все звуки, что от него неслись, не являлись чем-то отдельным и самодостаточным все это была как бы равноправная составная часть извергаемой энергетики криминального романтизма. Зрители сладко дрожали в углах и чувствовали себя вы…ваемыми женщинами.
Что-то подобное получалось, когда я лет за десять до описываемых событий единственный раз в жизни видел на сцене живого Высоцкого. Это был таганский спектакль "Добрый человек из Сезуана", где он играл безработного китайского летчика. То же самое: человек отрешенно, толчками, мрачно бродит по сцене, что-то произносит, но не важны ни текст, ни действие — просто все прочие персонажи разлетаются от него в разные стороны, а на зал идут жуткие волны полного самоотречения и вжимают в кресла. И весь спектакль летит как какой-то абстрактный поток, некое облако вокруг героя, а оцепенелые массы, как овцы, провожают его взглядом — пока оно не пролетает.
***
Следующий раз Ника на сцене я увидел почти три года спустя. В середине этого интервала — зимой-весной 1987-88 гг. он находился под следствием почти а ля дело Кинчева — по обвинению в фашизме. Даже сроки примерно те же. До и после следствия он выглядел как Макмерфи в начале и финале "Над гнездом кукушки".
— Вся эта история началась осенью 1987 г., вскоре после Подольского фестиваля. Из Подольска я поехал в Ленинград — и там узнал, что в Симферополе, где я тогда жил, вышел "Крымский комсомолец" со статьей за подписью Владимира Савченко "За ширмой фирмы". Начиналась она со слов: "Таня лежала в подвале, и на потолке перед ее глазами расползалась свастика". В статье утверждалось, что я эту Таню затащил в подвал, привязал к батарее и пытал, заставляя отказаться от коммунизма. Вообще в статье в мой адрес был полный набор: фашизм, насилие, срывание знамен, пропаганда идей Гитлера. Все было составлено из рассказов, из телег. Статья с такими обвинениями может выйти только на основе результатов следствия, а тут результатом статьи стало следствие.
После статьи появился общественный резонанс. "Крымский комсомолец" стал печатать подборки писем — как бы откликов. Писали все: всякие ветераны — что таких нужно убивать. Какой-то афганец написал письмо, в котором клялся, что найдет меня и убьет. И все это печатали. В райкомах показывали мои Фотографии, в школах лекции читали.
А сама статья — и вообще весь симферопольский шум вокруг меня — все началось после концерта моей тогдашней группы ВТОРОЙ ЭШЕЛОН 24 августа в клубе Торговли. Это был первый массовый концерт ВТОРОГО ЭШЕЛОНА — до того мы играли в маленьких зальчиках мест на 100. А тут пришла масса самого разного народа — и началась Реакция. Во всех смыслах этого слова.
/продолжение дела № 666 - следует/
***
— ВТОРОЙ ЭШЕЛОН — была не первая моя команда. Первая называлась МАЗОХИСТ — это Оренбург, я там родился. Она действовала в 1977 г. — Мне было тогда 17 лет. Из ее репертуара — моя песня "Я бежал от сексуальной революции". На самом деле она называется
МЕТОДИСТ
— В МАЗОХИСТЕ был очень ценный человек: Свон — его еще звали Лебедь. Ему было 25. Потом его посадили — и все кончилось. А со Своном меня познакомила девочка одна, ее звали Обоссанная — потому что, она когда напивалась, ссалась под себя — что-то внутри у нее было не в порядке. Она была хореограф. Хромая — поломала когда-то ногу, запустила. Она погибла — вскрыла вены. Была тусовка на улице, она отошла в сторону и порезала их себе на сгибах рук, а потом согнула руки и зажала. Когда к ней подбежали, она резко выбросила руки вперед, и кровь ударила фонтаном.
Все последнее время она обезображивала себе голову — так, что жутко было смотреть. Выглядело это как как бы панк. Самое интересное, что тогда — 1977 год — мы о панке совершенно ничего не знали — все получалось само собой. Когда я потом узнал про Sex Pistols — обалдел.
***
— Панк — как бы считается, что пошел с Sex Pistols — но слово появилось гораздо раньше. Все это в принципе возникло в Англии — когда пришли норманны. Первое, что они сделали — начали гноить вождей бриттов, англов, саксов. Построили Тауэр — башню — и стали в ней гноить вождей. До того все было спокойнее — племена пасли овец… А с норманнами вообще и возник норманнский дух — готический такой — все это оттуда, из Скандинавии.