Страница 32 из 96
США, размер которой в три раза превосходил сумму его активов. Он также держал «шорты» по акциям европейских и американских компаний-производителей основных предметов потребления типа продовольствия и напитков. Когда ему не хватает уверенности, он уменьшает свой левередж и снимает биржевые приказы. Он называет это «прибиться к берегу».
Принципы работы Тима в корне противоречат общепринятой мудрости. Он использует огромный левередж, открывает позиции сумасшедшего размера и не имеет никакой инвестиционной организации. Для этого требуются стальные нервы и большая внутренняя вера в собственные возможности. Использование кредитного рычага всегда сопровождается волатильностью дохода, а это означает, что в случае совершения ошибки у вас почти не остается возможности для маневра. Например, Тим мог с легкостью управляться с кредитом, в четыре раза превышающим собственные активы его фонда. Это означает, что если цена бумаг в его портфеле снижается на 10 %, то активы сокращаются на 50 %. Как только вы падаете больше чем на 20 %, оправиться от потерь становится очень трудно, поскольку отыгрываться приходится, отталкиваясь от значительно более низкого уровня. Предположим, что Тим потерял 10 % в цене бумаг, а, значит, с учетом кредитного плеча — 50 % стоимости своих активов. Если в следующем году он заработает 10 %, он все еще будет в убытке, составляющем 25 % от начального уровня. При тех же ценовых условиях, но при отсутствии левереджа потери фонда составили бы только 1 %. Кроме того, при появлении убытков, превышающих 20 %, у управляющего чаще всего сразу начинаются серьезные головные боли.
Тимубежден, что сегодня из-за давления клиентов хеджевые фонды пытаются избегать снижений номинальной стоимости своих активов (просадок) по итогам каждого месяца. В результате они используют «стоп-лоссы» и все виды механизмов риск-контроля, которые автоматически принимают за управляющего инвестиционные решения. Большинство этих решений плохи. Они отказываются от борьбы и похваляются тем, что умеют занять на рынке нейтральную позицию. В результате они становятся краткосрочными, ориентированными на импульс трейдерами. Он утверждает, что такой подход не может устроить тех инвесторов, которые используют левередж, принимают волатильность и имеют долгосрочные взгляды. «Принимайте вола-тияьность и концентрируйте активы, — говорит он. — Диверсификация — враг результативности».
Тим делает и другой интересный вывод. «Управление инвестиционным портфелем требует уединенности, — заявляет он. — Я не могу работать с партнерами. В конце концов реализовано может быть лишь одно решение о продаже или покупке». Команды управляющих обычно находятся в поиске компромиссных решений, которые всегда будут хуже, чем решение индивидуала, мысленно сосредоточенного на одном портфеле, в котором под угрозой риска находятся его собственные деньги. Тим говорит, что он не застрахован от ошибок и часто принимает неверные решения, но, по крайней мере, процесс принятия этих решений происходит без какого-либо давления извне.
Нужно очень сильно верить в способности Тима, вкладывая капитал в его фонд, и при этом игнорировать или спокойно воспринимать огромную волатильность результатов его работы. В 2002 году он потерял приблизительно 20 % стоимости активов, а уже в 2003 году его прибыль составила более 100 %. Однажды в 2004 году он имел бумажную прибыль, равную 18 %, но закрыл позицию, только когда прибыль по ней подошла к 40 %. Я подозреваю, что у Тима есть несколько крупных инвесторов, которые были с ним в течение долгого времени, и я уверен, что он даже не ответит на обращение какого-нибудь фонда фондов. Два раза в год он пишет инвесторам письмо, в котором на одной странице излагает свои текущие взгляды на рынок. Всего одна страница! Один раз в неделю он публикует размер чистой номинальной стоимости своего фонда на защищенной интернет-странице, так что при желании его инвесторы всегда могут узнать, как идут дела.
Тим прислушивается к мнению лишь нескольких избранных инвестиционных стратегов и аналитиков. Он общается с другими управляющими и бизнесменами, которые работают в реальном секторе экономики. Я не думаю, что он читает масштабные исследования Уолл-стрит, но знаю, что он действительно просматривает и обращает внимание на диаграммы. Когда я спросил его, как он формирует свои инвестиционные идеи, его первой реакцией было недоумение. Затем, после некоторых размышлений он сказал, что весь фокус заключается в постоянном пополнении базы знаний. В какой-то момент при наступлении некого события или при поступлении новой информации запускается мыслительный процесс, и вы внезапно обнаруживаете наличие инвестиционной возможности. Вы не можете форсировать этот процесс. Вы должны быть терпеливы и ожидать его продолжения. Если продолжение не следует, «прибивайтесь поближе к берегу».
Тим обычно держит приблизительно 10 позиций и утверждает, что самый эффективный метод вложения капитала состоит в том, чтобы сделать несколько крупных ставок, на которых можно сорвать большой куш, и в успешность которых вы действительно верите. В этом случае нужно четко следовать своим убеждениям. Недавно он говорил мне, что у него открыты три позиции. Он был в «шорте» с тройным кредитным плечом по доллару США и в «лонге» на сумму, равную 100 %-ной стоимости своих активов, по японским бумагам (одна половина в банках, вторая — в биржевом индексе Японии). Кроме того, он держал в качестве страховочной позиции двухлетние американские казначейские обязательства на сумму, равную 200 % активов своего фонда. Иногда он открывает некоторые экзотические позиции; например, в настоящий момент он имеет существенные вложения в северокорейский банк и в коммерческую недвижимость в Санкт-Петербурге. Акции банка продавались за треть от своей балансовой стоимости, а недвижимость приносит 15 % дохода.
Тим непрерывно путешествует. Он очень любопытный, любознательный человек. Он работает почти как секретный агент. Например, Тим имеет крупные вложения в российских и японских банках. В связи с этим он не ограничивается организацией встреч с руководством компаний и правительственными чиновниками в Москве и Санкт-Петербурге. Напротив, учитывая, насколько Россия зависит от нефти, он в прошлом году отправился в изнурительную недельную поездку по Сибири, посещая российские нефтяные компании. При работе с японскими банками он использует множество нетрадиционных методов. Я знаю, что с топ-менеджерами двух из этих банков он поддерживает давнюю связь и летает в Токио, вероятно, четыре или пять раз в год.
Как я уже говорил, Тим считает, что управление капиталовложениями — это по существу мучительное занятие, предназначенное для одиночек, и что активные личные отношения с людьми, которые на вас работают, чрезвычайно вредны и отвлекают от дела. Все ваше внимание должно быть полностью сосредоточено на вашем инвестиционном портфеле и на событиях, происходящих в мире и на рынках.
Ваша цель — извлечение прибыли, а не построение образцовой компании или выращивание блестящих молодых макроаналитиков. Практически все успешные управляющие хеджевых фондов, которых я знаю, хотят создать наследство, организовать свой бизнес таким образом, чтобы в будущем он мог выжить без их личного участия. И часто эта навязчивая идея становится причиной их крушения.
Тим очень богатый человек, но он не любит пускать пыль в глаза. У него есть дом в Лондоне и плантации кофе в Кении. Но вот что интересно: почему Тим предпочитает зарабатывать деньги в чрезвычайно напряженной атмосфере высококонцентрированных вложений и безумно высокого уровня левереджа? Почему он бесконечно путешествует по таким местам, как Япония, Россия и Индия, где ему приходится жить далеко не в самых роскошных условиях? У него нет партнера, с которым он мог бы разделить свое беспокойство, а степень изменчивости результатов его работы настолько огромна, что бросает в жар даже самых эмоционально непрошибаемых клиентов. Время от времени можно услышать дикие истории о том, что Тим «попал» на огромный маржин-колл и «вынесен» с рынка. Конечно, эти слухи всегда оказываются ложными.