Страница 3 из 24
— Нет, просто сделай это! Если это то, для чего ты тут, сделай это и убирайся! Оставь меня тут!
После этих слов я начинаю рыдать по-настоящему, столько всего произошло за такой короткий промежуток времени: я пытаюсь бороться с парнем, который сильнее меня, который, бл*дь, прыгнул вслед за мной с пирса из-за попытки побега, я со всей силы ударилась о бетонный столб, наглоталась воды, почти задохнулась, и, наконец, я поймана в ловушку, он окружил меня своим сильным и твердым телом. Я поймана этим человеком, который... который... вызывает во мне не только отстраненные чувства и страх.
Он не предпринимает никаких действий. Сейчас его дыхание восстановилось, и я бы хотела сказать то же самое про себя, но, к сожалению, это невозможно. Он просто продолжает ждать, когда я, наконец, свыкнусь с произошедшим, когда успокоюсь и выслушаю его.
Но теперь, прекратив рыдать, я начинаю истерически смеяться.
Размышляла ли я когда-нибудь, что моя жизнь закончится именно так? Я не повержена и не одержала победу. Я самое слабое живое существо, я не борюсь, все силы покинули меня. Я та самая жалкая пленница, которая хочет своего похитителя.
— Господи, теперь тебе смешно?
Его вопрос заставляет меня прекратить смеяться. Потому что и правда, тут нет ничего смешного, а то, что сейчас произошло, было вызвано стрессовой ситуацией.
— Нет, — пищу я. — Нет, это совершенно не смешно, но я очень напугана.
Мои зубы сильно стучат от ледяных волн океана, что легко набегают, накрывая наши тела, а затем все так же легко отступают.
Он ждет.
Я жду.
Волны набегают и отступают.
Его тело неподвижно и спокойно прижимает меня к берегу. Затем он быстро прикасается лицом к моей шее и, когда волна, наконец, отступает, произносит:
— У тебя кровотечение, ты ранена. Голова сильно болит?
Я отвечаю ему легким кивком и продолжаю бороться с чувством паники, пытаясь изо всех сил держать дыхание под контролем, чтобы из горла не вырывались всхлипы и испуганные стоны, но эта попытка столь же провальная, как и мое отрицание того, что меня возбуждает этот парень.
Его большие ладони все еще придерживают мою голову, не позволяя наступающим волнам заполнить мои дыхательные пути соленной, обжигающей водой. Спустя примерно минуту, мое сердце прекращает стучать, как сумасшедшее, и я расслабляюсь в его объятиях.
— Лучше? — спрашивает он.
Я киваю.
— А теперь открой глаза.
Я постепенно принуждаю дыхание стать более равномерным и подчиняюсь ему, смаргивая воду в течение пары секунд, когда его образ приобретает смутные очертания.
— Ты не выглядишь, как киллер.
Он застигнут врасплох моими словами или, может, скорее всего, шокирован. Скажем так, на минуту другую я вижу растерянность на его лице. Затем его лицо принимает привычное выражение, он смотрит на меня отстранено и безразлично. Я рассматриваю его, пока он молчит. Его глаза словно насыщенные изумруды, они настолько сияющие, что у меня перехватывает дыхание. Он нависает так близко надо мной, что я могу без труда рассмотреть в его зрачках карие и желтые вкрапления. Я тяжело сглатываю и смотрю пристально в его глаза.
— Теперь что?
Он внимательно рассматривает меня, и мгновения, что растягиваются на минуты, вносят ощущение неуютного молчания. Он лежит на мне, его тело накрывает мое, прижимая меня к берегу.
И затем он словно проникает в мои тайные мысли, читая каждый секрет, каждый страх. Я вижу в его глазах задумчивое выражение, скорее всего, он размышляет, какое из его движений заставило меня чувствовать себя неуютно. Он легко приподнимает ногу, прижимая ее к моему бедру, затем делает то же самое со второй. Я прикрываю глаза, с губ срывается судорожный стон, и я начинаю плакать с новой силой, меня одолевают мысли, что он собирает изнасиловать меня, что он намерен причинить мне боль.
— Почему ты плачешь?! — говорит он, садясь на мои бедра, удерживая меня ладонями за плечи. Но он очень бережно обращается со мной, не обрушивая весь вес своего тела на меня.
Я открываю глаза и смотрю на него. Почему он спрашивает меня такие вещи? Со стороны это звучит, как вопрос пятилетнего несмышленого малыша.
Он всматривается в мое выражение лица на некоторое время, затем задает вопрос:
— Как думаешь, что я собираюсь сделать с тобой?
— Убить, изнасиловать, пытать, забрать меня отсюда. Или может, все то же самое, но в обратном порядке.
У него потрясающе красивое лицо. Его черты идеальны. Волосы короткие и темные, у него нет бороды, но есть небольшая щетина, что покрывает его подбородок и щеки. Я даже отпускаю про себя ироничную шутку, что, может, он настолько занят, преследуя девушек на пирсе, что побриться времени у него не осталось. Глаза его прекрасны в той же степени, что и остальные черты лица. Пухлые, четко очерченные губы настолько восхитительные, что достаточно одного моего взгляда на них, как по венам растекается лава, теплая волна накрывает низ живота, покачивая меня на волнах удовольствия. Его губы так и манят меня... Бл*дь, в чем моя проблема?
Я меняю тактику.
— Пожалуйста, слезь с меня, и просто сделай то, зачем ты пришел.
— Хорошо, — говорит он с улыбкой. Его улыбка… Его улыбка самое потрясающее. Она искренняя и широкая. У него идеальные зубы… Идеальные белые зубы. Я имею в виду, что когда смотришь на него, по нему нельзя сказать, что он наемный убийца. — Давай перейдем к делу. Я хочу знать твое имя. И прими к сведению, я не люблю, когда не отвечают на мои вопросы.
ЧТО?!
— Мое имя? Ты ненормальный? Ты прыгнул с пирса и плыл за мной, потому что я не сказала тебе, как меня зовут? У тебя с головой все в порядке?
— Ради всего святого, я спас тебя, женщина!
Мое тело буквально загорается от его слов. Женщина. Почему он называет меня так? Он же видит, насколько я молода. Я не женщина. А сейчас я чувствую себя словно маленький ребенок.
— И я хочу услышать то, что было дано тебе при рождении твоими родителями. Не смей врать, я пойму.
Да уж, могу поклясться, что он точно узнает. Следует ли мне говорить ему имя? Я поворачиваю голову на бок и вздыхаю. Если честно, сейчас мало что имеет значение. Он поймал меня. Если он не знает, кто я такая, зачем ему это все?
— Харпер, меня зовут Харпер. — Он издает смешок, затем произносит мое имя, медленно и неспешно, будто пытается распробовать, как оно ощущается у него на языке.
— Ммм, Харпер, — повторяет он опять, и знаете, у него такой вид, будто он знает какую-то тайну обо мне. — Мне нравится.
Он поднимается на ноги и тянет меня вслед за собой, и перед тем как я могу воспользоваться возможностью и попытаться сбежать, он резким движением оттесняет меня к бетонному столбу пирса. Зеленоглазый красавчик прижимается ко мне своим твердым телом, его грудь вздымается и тем самым, каждый раз, слегка задевая мои соски, его руки расположены по обе стороны моей головы.
— Я предполагал, что тебя будет легко заполучить, но ты оказалась загадкой. Я ошибался. За твоей миловидной внешностью скрывается тигрица. А может, ты даже немного ядовита, ммм? Нам стоит это проверить? Что ты думаешь на этот счет, Рыба-лев?
Он тепло улыбается, и на его щеках появляются ямочки. Он выглядит непостижимо, потрясающе красив для убийцы, но не стоит забывать, что некоторые цветы с виду тоже красивы, но когда к ним прикасаешься, они могут лишить тебя жизни за считанные секунды.
— Как ты уже поняла от меня не так просто сбежать, во мне есть что-то от осьминога, поэтому, сколько не вырывайся, я тебя настигну. От меня еще никто не сбегал, если я берусь за что-то, то всегда доделываю до конца.
ЧТО!? У него точно не в порядке с головой.
— Знаешь, что, Харпер, не сказать, что я сильно поражен, но все же не могу промолчать... Как я понял, что ты лучше прыгнешь с пирса в океан, чем пойдешь со мной на свидание. Это чертовски ранит мое эго.
Громкий смех вырывается из моего горла, я не могу сдержаться.
— Что? Свидание?