Дикий офис

— Смотреть мне в глаза, — негромко сказала донна. Я посмотрел и будто провалился в бездонное озеро серо-зеленого цвета. Голова, которая и так кружилась, понеслась в другую сторону, мысли спутались.

— Повторяйте за мной, — сказала донна. Голос ее доносился как сквозь вату. — Клянусь… верно служить… добросовестно выполнять… возложенные обязанности… и упорный труд во имя человека, во благо человека и имя этого человека…

— Клара! — с энтузиазмом выкрикнул Вадик.

— Кла-а… — потянул я. В этот момент дверь отворилась, и меня будто отпустило. Донна вскинулась, нахмурила брови, но тут же на лице ее образовалась широкая улыбка. «Так улыбаются крокодилы», — подумалось мне.

— Кларисса Мурьевна, мы с Вами знакомы по совместной работе! — в комнату, развевая полами плаща, стремительно вошел Старший инспектор. Он подошел к столу и чмокнул донну в запястье.

— Здравствуйте, Станислав Сергеевич. Что привело Вас в наши пенаты?

— Дела, дорогая Кларисса, дела и заботы, — инспектор уселся на стул, закинул ногу на ногу и достал свиток, опечатанный штемпелем «Инспекторская проверка». — Ознакомьтесь с предписанием.

Я невольно вытянул шею, но тут пришли два стражника, подняли и повели нас в дортуар.

Следующие несколько дней прошли, словно в тумане. Я вставал, шел в пищеблок, что-то ел. Затем было построение. Стражник носил по рядам портрет Клары Киллер и ставил каждому его задачу. Мои сотоварищи пожирали портрет глазами, особо отличившимся позволяли приложиться к нему губами. После церемонии я вместе с другими такими же носил мешки и бочки — сначала с подводы на склад, потом со склада на подводу. Иногда среди толпы мелькали знакомые лица, однажды я видел Лизавету, но скотская жизнь служащего младшего звена затягивала в полное безмыслие. Лишь по утрам у меня возникало ощущение, что я должен куда-то ехать, но оно скоро проходило.

Не знаю, сколько это продолжалось, но однажды меня окликнули.

— О, Алекс, добрый день. Как Ваши дела? Как поживает наша Клавочка?

Я вздрогнул и очнулся. Возле товарной телеги стояла женщина. Я ее должен помнить? Ну, да, она служила в офисе, откуда я привез жену.

— Не знаю, — медленно сказал я. — Я в командировке. Я давно ее не видел.

— Какая жалость, — заметила женщина. — Клавочка, наверное, очень соскучилась и ждет Вас дома.

Клава ждет меня дома! Конечно! Мне вдруг стало совершенно ясно, что я должен вернуться домой! Но вокруг стояли стражники, и я не мог на глазах у всех уйти, надо искать другой выход.

Я повернулся и пошел по коридору. Дикий офис производил странное впечатление. Стены, словно вырубленные в пещере, жесткие и холодные, и такие же холодные двери. Широкие окна, как на строениях Древних, никто не подумал затянуть бычьим пузырем или промасленной бумагой. Некоторые были забиты, тогда часть коридора терялась в полумраке.

Одна из дверей была приоткрыта, из-за нее слышались голоса. Я остановился и прислушался.

— Ах, Станислав, я так устала, — донесся голос Клары Киллер. Оказывается, она умеет быть томной!

— На Вас одна надежда, дорогая Кларисса. Наш бизнес не может процветать без Вашего драгоценного участия.

— Шалунишка! А кто пытался сговориться с филиалом БГЕ?

— Ну что Вы, Кларисса Мурьевна. Разве может какой-то пригородный филиал сравниться с Вашим славным учреждением!

Я насторожился. Пригородный филиал? Я же туда и ехал! Внезапно, как озарение, ко мне вернулась память. Задание Анастаса Потемкина… утерянная связь с филиалом… нападение рэкетиров, встреча в трактире. Куда делся мой друг Костя Дзюкин? Нет, уходить рано. Пожалуй, следует кое-что разведать.

Стараясь ступать как можно тише, я отошел вглубь коридора, размышляя над подслушанным разговором. Какой может быть бизнес у Центрального аппарата с диким офисом? Правильно, криминальный. Значит, имеет место преступный сговор. О чем?

Опыт работы тайным советником научил меня, что не бывает преступлений без следов. Если преступный бизнес — значит должны оставаться документы. Пусть здесь хоть наидичайшие нравы, документация должна вестись. Учет, контроль и делопроизводство — вот три кита, на которых держится современная цивилизация!

Лизавету я нашел в отдаленной комнатушке, которую и кабинетом-то трудно назвать. В сиротском синем халатике служащей низшего звена она прошивала аршинной иглой толстенное дело. Услышав мои шаги, она подняла измученные глаза.

— Я думала, вы как все пускаете слюни, — сказала Лизавета и бледные исколотые пальчики задрожали. — Против чародейства Древних нет спасения.

— Я применил одну маленькую хитрость. Послушай, мне нужны дела.

— Узнаю оффисера, — Лизавета усмехнулась. — Вы и у чертей в аду потребуете отчет за расход смолы. Увы, делами занимаюсь только я, а все документы навалены в шкафу. Угодно посмотреть?

Мне было угодно. Я примерно знал, что искать, и вскоре нашел одно, другое, третье подтверждение. Никто ничего особо не скрывал, правда, действительность оказалось невероятнее моей догадки. Отобрав несколько документов и свернув их в трубочку, я спрятал сверток под рубашку.

Из дикого офиса я выбрался без приключений. Я не буду отягощать любезного читателя рассказом, как пробирался по лесным дорогам, особенно избегая застав. Как и в каком состоянии нашел Костю Дзюкина в лесной сторожке в обнимку с канистрой технического самогона, коварно подложенного старшим инспектором. Я не стану приводить слова, которыми нас встретил хозяин фаст-фуда и сколько он содрал с нас за передержку. Шантажист уверял, что он только из почтения к нашей фирме не отправил лошадей на штрафную стоянку, но я подозревал, что негодяй вздумал присвоить их себе.

Когда я ввалился к серу Анастасу, расхристанный, в пыли, тот только нахмурился и головой покачал. Выслушав мой рассказ, он немедленно вызвал курьера и направил его с донесение в Главк. Второй курьер помчался в Управление собственной безопасности, третий — в головной офис. Только тогда сер Анастас отпустил меня, и я поспешил туда, куда давно уже стремился всем сердцем, к милой моей женушке.

Верх неприличия целоваться на улице. Настоящие серы так не поступают. Но что я мог поделать, когда Клавочка сбежала с крыльца и бросилась мне на встречу, и на ее губах трепетали, готовые сорваться, сотни вопросов, нежных упреков, а я никак не мог этого сейчас допустить.

— Молчи, — прошептал я. — Не спрашивай ничего, не говори. От этого зависит моя жизнь. Я все расскажу тебе позже.

Представьте себе, за три дня она не произнесла ни слова! Вот какая у меня жена!

К вечеру второго дня прискакал курьер из Главка. Два почтовых голубя прилетели раньше, я видел флаги-извещения. Утром третьего дня у парадных ворот остановился казенный фургон, служка протрубил в рожок. У крыльца первой канцелярии уже бил копытом черный, как смоль, Мерседес. Сер Анастас Потемкин вышел в парадном камзоле, с помощью небольшой лесенки и трех консультантов по безопасности тяжело перевалился в седло. Рожок протрубил трижды, и старший менеджер в сопровождении свиты служащих, референтов и консультантов по безопасности тронулся в путь.

По пути к нам присоединилась карета с фирменным логотипом на дверце, тоже с сопровождением, и пышная кавалькада под любопытные взгляды и приветственные крики работников обеспечивающих подразделений въехала на территорию дикого офиса.

Стражники даже не пытались остановить нас. Оффисеры притормозили у крыльца — другого, не того, где разгружались подводы. Из кареты вышел Директор компании, к нему присоединился Главный инспектор Центрального аппарата. Сер Анастас сполз с Мерседеса и все трое вошли в здание. Через некоторое время оттуда выглянул референт из свиты Директора и поманил меня.

У кабинета донны было шумно. Служащие теснились в коридоре, переговариваясь. В кабинете стояла Клара Киллер, красная, как рак то ли от гнева, то ли от возмущения. Глаза ее метали молнии, губы были презрительно сжаты. На стуле небрежно сидел Станислав, он казался спокойным.