Нетопырь

— Только не говори, что это тебя волнует, — не удержался от грустной улыбки молодой человек.

Елизавета замерла от неожиданности, прекратив на секунду свое бесконечное кружение, подобное тугим кругам акулы вокруг жертвы.

— Все же ты заслужил наше уважение, — наконец пожала она плечами. — До чего-то ведь ты докопался…

— Я не об Ильзе. Я хотел сказать, что не ожидал, будто тебя взволнует то, что я — «бабник».

— Какое самомнение! — искренне рассмеялась баронесса. — Нет, ты на самом деле вообразил себя Владом! Ответ в его стиле. Но Влада я любила, а ты… Ты — никто. И через минуту умрешь.

Вот мы и добрались до сути. Если сейчас он проявит слабость, это и будет концом.

Как бы то ни было, есть такая вещь, как справедливость…

— Ты хотела убить меня сама? — Лайнелл горько усмехнулся. — Что ж, это правильно. Хотя бы потому, что Влад так тебе и не поверил… Чего ты ждешь, баронесса? Что я буду вымаливать жизнь? Не теряй напрасно время…любимая.

Девушка отступила на шаг. В глазах ее читалась лихорадочная растерянность.

Рысь… Загнанная рысь.

…голову которой он некогда обещал этой женщине…

…перед последним прыжком на охотника.

Как нападают вампиры?

Как нападает его жена?..

— Тонкий ход… — выдохнула наконец вампирка. — Очень тонкий. Я тебя недооценила… Я последую твоему совету!

В следующую секунду его уже сжали холодные изящные руки, твердые, как у каменной статуи, и такие же неумолимые.

…скорость…

Как ветер.

Ты всегда любила ветер.

Лайнелл не стал даже сопротивляться: наверное, где-то на дне души покоилось знание, что так должно было случиться.

Удар клыков.

Холодный ветер над пустырем…

А там, за темнотой — огни…

А под огнями…

Сад, где никогда не осыпаются цветы, сияющие во мраке…

Так и не сказал…не сказал ей…

Лизонька!

Обрушить поток образов, мысленных образов…да они и сами плещут из него, как кровь, заполняющая ее рот…

Из души в душу…

Замок… Чтение при свечах… рождение Милу… Констанции… Ты помнишь, Лиза?.. Ты помнишь?..

И твое лицо на кружевных простынях гроба, белые маргаритки…

И лилии.

Ты отстранилась, Лизонька? Почему я не вижу тебя? Какой у тебя взгляд?..

Твой взгляд, боже, твой взгляд, когда ты молила меня пощадить тебя…

Когда ты молила Влада.

Ты помнишь нашу встречу тогда, на тропинке, когда я шел в замок, узнав о твоем возвращении? Я ведь нес тебе цветы, Лиза, нес полевые цветы — и, увидев тебя, почему-то выкинул их в кусты при дороге…

Головокружение… Куда это скользит тело?..

В последнюю секунду его снова подхватили ее руки. Господи, почему они дрожат?..

Кажется, его укладывают на землю. Ладони на щеках, приподняли голову…

Ты шепчешь? Или я грежу, любимая?..

— Не может быть… О боже, не может быть… Открой глаза, только открой глаза, я тебя умоляю!

Что это, слезы в голосе? Почему твой голос срывается?..

— Открой глаза, я прошу тебя! Ну, пожалуйста, — сквозь рыдания!

Неужели он закрыл глаза? Смешно… И так просто.

Открыть…

Она наклонилась над ним, бледная, как сама смерть, и ее серые глаза заволокли прозрачные слезы, как у любой смертной женщины. Лиза стояла на коленях, на острых мелких камешках и мусоре, не думая о тонких колготках и белом плаще, и губы ее вздрагивали.

Лайнелл поднял руку и осторожно коснулся щеки Елизаветы.

Мокрая и теплая?..

Слезы ручьями.

— Не плачь…

Эти слова сказались на венгерском, венгерском четырнадцатого века — и острые зубы Елизаветы впились в ее нижнюю губу, удерживая рыдания.

— Ко…Констан… Боже мой, почему ты не сказал!..

— Я пытался… — попробовал улыбнуться молодой человек. — Я уже второй раз возвращался к тебе…

— Влад… — она на краткое мгновение закрыла лицо руками. Белый взмах, как крыло подстреленной чайки… — Я чувствовала…я всегда это чувствовала… — мелкое сито торопливых испуганных слов. — Подожди, не уходи… Я отнесу тебя в больницу… Боже мой, какая чудовищная глупость!

— Не надо… — тихо произнес он, поймав ее запястье. Поцеловать… Нежно. — Не нужно. Так лучше. Ты только прости меня.

Венгерский… Древний венгерский… Как чарующе было разговаривать на нем с этой женщиной, с его женой… Единственно правильно.

— Констан, любимый! — она горячо стиснула его руку. — Умоляю, помолчи! Я тебя нашла. Князь, благодарю тебя, я его нашла после стольких веков! Знаешь…я так хотела, чтобы ты знал…нет и не будет в вечности такого же, как ты. Я все эти столетия тосковала по тебе! Помолчи, у тебя еще есть шанс, если немедленно отправить тебя в больницу! Тебе сделают переливание…и ты будешь жить! И мы с тобой обо всем поговорим…обо всем на свете! Хорошо? Боже, какая я дура! Ты же так похож…на Влада. — Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и несчастной.

А потом его взяли на руки, словно он был не тяжелее котенка, тело ощутило слабый толчок — а в следующую секунду они уже поднимались сквозь тугой своенравный ветер, что пел вокруг них свою холодную темную песню, и звезды оказались так близко…совсем как ее лицо.

Холодная рука на лбу. И…теплота в глазах? Та, что была давным-давно, теплота живой Лизы — из-за совершенства этой вселенской красоты?..

— Куда мы…куда ты несешь меня?

— В больницу. Потерпи…потерпи, любимый.

— Я прошу тебя, не надо! Зачем тебе снова эта раздвоенность?.. Лиза, у тебя же есть Слава…

Горькая усмешка.

— Глупый… У меня всегда был только ты…

Соленый от слез поцелуй. В губы. В душу.

— А Карл?

Полет прекратился. Просто тихо выл ветер высоты, а они висели над головокружительной, иссиня-черной бездной, на дне которой сиял Соулинг.

— Констан…я умоляю… — безжизненный, робкий шепот. — Пожалуйста, давай оставим этот разговор на потом… Прошу тебя. Дай мне тебя спасти!

— Я не могу, Лиза. Не могу отложить на потом. У нас не будет потом, нежная моя. Я позволил Князю разорвать связь наших душ. Я ухожу навсегда, дорогая моя. Ты любишь Карла, пусть так… С кем бы ты ни была, моя любимая, моя хорошая…будь счастлива. И прости меня за все мои глупости… — Лайнелл улыбнулся немеющими губами. — Я все время пытался решать твою жизнь за тебя.

— Констан, пожалей меня… — почти беззвучно всхлипнула она. — Умоляю…пожалей меня! Не говори так!

В ушах пронзительный звон…звезды туманятся…

— Я и мечтать не мог умереть вот так: в ночном небе, совсем рядом со звездами… Спасибо.

Лиза вздрогнула, всматриваясь в его лицо.

— Констан… Констан?..

Слезинка покатилась по ее холодной щеке — и ее тут же сорвал и унес в ночь ветер…

Глава XVIII

Лиза сидела перед столом, тупо крутя в руках карандаш. Безразлично слушала разговор. Говорили двое, за диваном. Слава и Карл.

— Она так и не разговаривает ни с кем?..

— Я понять не могу, что с ней случилось! Да, она не разговаривает. Ильза сходит с ума от беспокойства. Она во всем обвиняет себя.

— Почему?.. — изумленное присвистывание.

— Вроде того, что не углядела какое-то колдовство. Чушь!

Карл раздраженно фыркнул и стукнул кулаком по ладони.

Слава облизнул пересохшие губы.

— Так и молчит…

— Так и молчит. Двое суток. И не двигается. Мы закрываем шторы на рассвете и закате, потому что она даже не думает прятаться. Лучше не надоедать ей…