Нетопырь

И вряд ли что-то можно было услышать в таком неумолчном гаме — так, во всяком случае, полагали юные охотники за нежитью, презрительно оглядывая толпу ровесников. Мелюзга! А вот у них, Стива с Хэнком, настоящее крутое дело…

— Когда назначаем операцию? — со значительным видом осведомился Хэнк у «главы проекта». «Глава» задумчиво нахмурился. Здесь важна любая мелочь…

— А ты не знаешь, когда у нее вампирический сон? — наконец додумался «босс».

Хэнк не медлил ни секунды: он был готов к такому повороту событий:

— Помнишь, когда наш математик, мистер Ллоуд, ее сначала приглашал на встречу?..

— Когда?

— Часов в пять, в шесть…

— Ну?..

— А она ответила: «Нет, я, пожалуй, не смогу»… И велела придти часов в девять.

У Стивена глаза полезли на лоб:

— Ты хочешь сказать?..

— Ну да! Время ее вампирического сна — закат. То есть, в это время года — пять-шесть часов вечера. Начинается, по крайней мере. И кончается, вероятно, с наступлением полной темноты… Заметь, Стив, я хочу сказать — вероятно. Улавливаешь?..

— Да, улавливаю! — досадливо отмахнулся, как от мухи, Стив. — Меня волнует другое, а вовсе не когда она там просыпается.

— Что?

— В это время на кладбище полно народу…

Хэнк оторопело смотрел на сообщника. Как-то странно в сознании дружка перемешались приоритеты…

— Ну так вампиры же спят два раза в сутки! На восходе кладбище закрыто.

— А ее утренние часы мы не знаем! — рыкнул Стивен, сверкнув глазами.

Хэнк страдальчески вздохнул и взлохматил свою рыжую шевелюру.

— Боже, Стивви, да это проще пареной репы! Ночью залезаем в склеп, пока ее нет; прячемся там, и, когда она возвращается с ночных похождений, мы ее ловим тепленькой!

— А она нас не заметит?..

— В том-то и смысл! Ничего не бойся, все будет в лучшем виде. Мы ее прикончим и получим главный приз!

— Какой?.. — оторопел Стивен.

— Ну, какой, какой…я просто так сказал! Как в любой игре… Ну, понятно?

— А, — без энтузиазма откликнулся Стивен. — А я подумал… Ладно, после школы пойдем, отнесем к склепу ломы и кол…

— А ночью залезем.

— Ну. Во-сколько?

— Я думаю, в два-три часа самое лучшее. Это время издавна считалось хуже полуночи, час Демона. Вся нечисть гуляет в полную силу…вот и Элли наверняка использует свое времечко на полную катушку. Чем мы и воспользуемся!

— Ага… — тягостно вздохнул Стив.

— Что с тобой? Чего ты заскулил?.. — возмутился Хэнк. — Все время подбивал, а теперь?

— Тоскливо мне что-то, — тряхнул головой мальчишка. — Ну да ладно, все равно: не спускать же этой дряни ее выходок! Раз она посмела нас тяпнуть… Мы идем сегодня, Хэнк! — наконец решительно заключил «глава предприятия».

Нежность лунного света…

Она омывала утесы каменных надгробий, текла по траве и листьям деревьев, сплетаясь с тишиной аккордами ветра. В его музыке смешались сладость тревоги и горечь свободы …

Он нес, как в чаше, глотки лунного света…

Ночь слушала и слышала.

Она жила…

Стив и Хэнк молча шли, не смея произнести ни слова, поминутно озираясь и вздрагивая при каждом шорохе. Мягкие кроссовки беззвучно ступали по асфальту. Вот и склеп!

Сбить замок не составило труда.

И вот перед ними открылась тяжелая дверь…

В склепе было гораздо темнее, лишь редкие языки лунного мерцания лизали белые кости иных надгробий и, косо прочерчивая мрак, ложились яркими пятнами на узкую тропинку между памятниками.

И юные охотники вошли в эту тьму, как в омут.

Прикрыть дверь…

Затаиться.

…Как медленно идет время…

…Луна сместилась, уйдя к последним бойницам, когда там, за их узкими щелями, затрепетала крыльями летучая мышь. Игриво скользнув по лучу, ночная летунья влетела в склеп — и ребята явственно услышали смех… Нежный и веселый, негромкий… Мышь кружилась, будто танцуя над плитами, и смеялась…

Смех счастливой девочки.

Покружив над могилой, нетопырь пропал.

И тут же в ребра Хэнку ткнулся острый локоть Стивена:

— За работу! Потом будешь спать! Неизвестно еще, сколько у нас времени… Который час?

— Четыре утра, — озадаченно принахмурился Хэнк.

— Вот то-то я и гляжу, что еще будто ночь… Ну да ладно, думать некогда! За дело!

Мальчишки вооружились ломами, уперлись их металлическими рычагами в основание плиты и, пыхтя, попытались сдвинуть ее с могилы.

Камень лежал недвижимо.

Пришлось подкопать его лопатами и повторить попытку.

Через сорок минут пот уже градом тек с обоих, волосы прилипли к покрасневшим лбам, мелкая испарина покрыла носы — и вот надгробье слегка шевельнулось.

Захрипев, оба гробокопателя из последних сил навалились на свои ломы — и камень нехотя сдвинулся.

А потом перевернулся, упав на соседнюю могилу.

Они стояли минут десять, опершись на лопаты, тяжело дыша и утирая пот со лба.

— Попить не взял? — хрипло спросил Стив.

Хэнк лишь помотал головой. Сил не было отвечать…

— Ну, взялись! — поплевав на руки, решительно ухватился за лопату «глава».

— Ты что, железный? — простонал помощник, беря в руки свою.

Напарник не удостоил его ответом.

Теперь дело пошло лучше. Лопаты бойко отшвыривали землю.

Через полчаса показался гроб.

Железо глухо стукнуло по отполированной лакированной поверхности: дорогое красное дерево ничуть не потемнело от столь недолгого пребывания в земле, и даже металлические ручки нисколько не потускнели.

Блеснул замок.

— Передохнем… — устало предложил Хэнк.

— Ты что, идиот? Сколько времени?

— Двадцать минут шестого. Снаружи уже светает… Это только здесь — темнотища. Она должна спать… Еще долго спать, до полного рассвета.

— Она тебе это обещала?.. — иронически прищурился Стив. — Ясно сказано, что вампиры спят на восходе…а она почему-то залетела сюда много раньше…так что проснуться тоже может…раньше. Мы слишком долго провозились с этим треклятым булыжником! — Стив зло глянул на камень. — Так что хватит болтать, сбивай замок!

Лопата сухо и жестко лязгнула по металлу. С жалобным всхлипом замок разжал стальные зубья, освобождая крышку.

— Ну, господи благослови! — Хэнк перекрестился — и рывком открыл гроб.

Оба невольно отпрянули.

Внутри лежала молодая красивая женщина, с безмятежно закрытыми глазами. Волосы распущены по плечам…

И белое платье, с алмазами на тонком шелке шемизетки…

Сумрак мешал разглядеть ее толком, но и в зарождающемся рассеянном свете друзья видели, что в гробу лежит их одноклассница, очаровательная Элли…

И что больше всего она похожа на спящую: вот-вот задрожат ресницы, вот-вот приоткроются губы…

— Блин… Где кол? — прошипел Стив.

— Черт, не знаю… Где-то наверху остался.

— Быстро за ним!

Хэнк попытался подпрыгнуть, но съехал по осыпающейся земле прямо в яму.

Раза три.

— Подсади! — попросил он.

— Глиста беспомощная! — прохрипел Стив, подставляя спину.

— Очень верное наблюдение, — вдруг негромко донеслось сзади. — Доброе утро, мальчики!

В мгновение ока оба, сами не зная, как, взмыли на насыпь и медленно попятились от края разверстой могилы.

Лиза села в гробу.

И потянулась, изящно заведя руки за голову.

Рассчитанно, неторопливо, каждым движением позируя и красуясь.

В этом любовании своей силой, в этой игре было что-то утонченно жестокое, чем упивалась венгерская баронесса, в лучших традициях своих средневековых предков!..

Так, во всяком случае, подумали Стив и Хэнк.

А потом, не успели оба моргнуть — и она уже стоит наверху, и аккуратный носик недовольно морщится:

— Фу, как это невежливо, не отвечать на приветствия…и разводить бардак в чужом доме! Вас никто никогда не учил хорошим манерам, мальчики?..

Мальчики, спотыкаясь, не смея оглянуться, отступали, не в силах отвести от нее глаз. А она плыла к ним, даже не касаясь земли, в своем белом платье похожая на призрак.