Живой щит

Ясно как день, откупиться хотела, думала, что он за наследством пришел.

Парень копался в сундуке, выбирая одежду получше — ему уже сегодня надлежало явиться в замок барона. Сэр Берн приказал не мешкать. Теперь черный рыцарь — его командир, и он, Жан, должен повиноваться беспрекословно. Да и то, можно ли было найти в Брекланде лучшего командира и учителя? Но и это не главное — главное то, что он едет С НЕЙ, с той, которой всем сердцем хотел служить, кого все эти годы мечтал защищать.

Встретили его хорошо — видимо, Берн замолвил словечко, во всяком случае, никто не удивился приходу паренька, заявившего, что леди Алия взяла его на службу. В караулке замка он сидел недолго — пришел молодой парень, одетый в черное и зеленое, цвета маркиза, и повел его в казарму, где в данный момент несколько в тесноте, но все же более или менее комфортно сосуществовала баронская дружина и немногочисленный отряд сэра Айдахо.

Провожатый сказал, что его зовут Клад и он уже пять месяцев служит в первом десятке у Корта, сотника его светлости, маркиза де Танкарвилля. В данный момент его, Жана, определили в этот же десяток, поэтому служить им вместе, а значит, Кладу поручили за ним, Жаном, приглядывать.

— Служба у маркиза хорошая, — объяснял на ходу Клад. — И кормежка отличная, и форма вот тоже. И деньга идет, два гроша в день, ежели время мирное, а коль война, то и все десять. Ну, сотник-то, он, понятно, получает куда как поболе, но он и мужик что надо, уже почитай лет десять на этом месте. А начинал, как и мы, рядовым, так что у нас, мыслю, тоже все еще впереди.

— А что я делать-то буду? — спросил Жан.

Мысленно он уже рисовал себе радужные перспективы. Вот в сияющей кольчуге и черно-зеленом плаще он стоит на страже у дверей прекрасной маркизы. А из темного коридора на него надвигаются страшные злобные тени — но вот сверкает стремительная сталь, и враги, оставляя груды трупов, в панике отступают. Или вот мчится он на красавце коне, в руках длинная пика, подковы выбивают искры из дорожных камней, а впереди — замершая от ужаса толпа уродливых орков, трясущихся от страха и готовых бросить ятаганы и пасть на колени…

— Ты? — удивленно спросил Клад. — Ничего, разумеется. Учиться владеть оружием, конем… Ты верхом-то хоть раз ездил?

— Ну… ездил. Пару раз.

— Это считай, что ничего, — рассмеялся юноша. — Не скоро, друг мой, Корт поставит тебя на стражу, а уж на дело взять… Хотя на дело и меня не возьмут, говорят, неопытен еще.

— А сюда ж взяли.

— Дак это разве ж дело? Это так, прогулка. Нет, дело — это, к примеру, в набег, в темные земли. Там можно и добычу неплохую взять, и мечом вдоволь помахать. А то вот еще, бывает, караван какой сопровождать, если он что для маркиза везет. Там тоже знатные схватки бывают.

— А на стражу тебя уже ставили?

— Бывало, — важно ответил Клад.

— Ну и как? — Глаза Жана засверкали.

— Как, как… скучно. Стоишь целый день или, хуже, всю ночь на одном месте да пялишься перед собой. Бывает, что в сон тянет так, что мочи нет. Токмо тут один заснул на посту, так его сотник приказал плетьми сечь, пока тот в обморок не грохнулся.

— Ого! А говоришь — мужик что надо. Так ведь и убить можно.

— А ты как хотел? Случись вдруг враг, а часовой заснул — так всех вырежут. Не, правильно сотник приказал-то.

— Небось ежели бы это тебя плетью-то, ты так не говорил бы, верно?

Клад замялся, затем неохотно ответил:

— Так то меня и секли… Да больше такое не повторится, я-то уж понял, что к чему. И Корт зла не держит, он мужик справедливый. Надо наказать — накажет, но потом поминать не будет.

Когда они пришли в казарму, Клад сунул Жану сверток с одеждой.

— Держи, как сможешь — отдашь.

Жан еще никогда, наверное, не носил такого роскошного наряда. Короткий кафтан из зеленого сукна с черными отворотами, черные же штаны, ряды блестящих медных пуговиц — да во всей деревне, пожалуй, только староста мог позволить себе такое платье, да и то по большим праздникам.

Впрочем, сразу покрасоваться в новой одёже парню не удалось — в казарму вошел невысокий кряжистый мужчина лет сорока. Его лицо было изрезано не только морщинами — немало борозд было проложено сталью. На воине был все тот же черно-зеленый наряд, только на груди сиял серебряный значок в виде креста. На боку висел длинный меч в черных кожаных ножнах. Черные глаза под насупленными кустистыми бровями уставились на Жана. “Сотник это”, — прошептал Клад, хотя Жан уже и сам догадался. Он низко поклонился ветерану.

— Распрямись, — поморщился тот. — Ты же воин. Воин кланяется только даме или своему господину. А мы товарищи по оружию… если ты, конечно, будешь достоин этой чести.

Он обошел вокруг парня, как будто тот был лошадью на ярмарке, оглядел его с ног до головы, затем потребовал скинуть рубаху и внимательно изучил не слишком впечатляющую мускулатуру.

По его лицу трудно было понять, доволен он осмотром иди нет.

— Как тебя зовут, сосунок? — бросил он сквозь зубы.

— Жан…

Сотник кивнул:

— Добро. Что умеешь?

Сложный вопрос. Сомнительно, чтобы сотника интересовали способности Жана к чтению, письму и счету. Или, скажем, его глубокие знания в области выращивания репы и капусты.

— Я… немного с мечом умею, мастер. Из лука могу, с ножами тож…

— Ладно, посмотрим.

Сотник вынул из-за голенища сапога короткий метательный нож и протянул парню. Затем поднял валявшийся на полу зеленый листок и, отойдя в самый конец комнаты, плюнул на него и с размаху прилепил к стене. Затем сделал шаг в сторону и демонстративно уставился на Жана.

Тот понял, чего от него ждут. Конечно, нож был незнаком, если бы была возможность потренироваться, то… впрочем, думать над этим было некогда. Нож молнией метнулся к цели и ушел в дерево в полупальце от края листа.

— Промахнулся, — сухо отметил сотник, выдергивая клинок из стены.

— Дак это… нож незнакомый-то. Своим я бы…

— Угу, — хмыкнул сотник, подходя к нему. Не останавливаясь и практически не целясь, он с разворота метнул клинок — лезвие впилось в бревно на палец выше листа. Жан хотел было позлорадствовать, однако на этом дело не закончилось.