Страница 9 из 10
Знаменитый русский критик и искусствовед Владимир Васильевич Стасов писал: «Это самое большое и многосложное сооружение Горностаева. Стиль совершенно своеобразный, но, по разным подробностям, он всего более приближается к стилю то новгородской, то суздальской полосы нашей».
Помимо этих, видимых и бросающихся в глаза приезжему, в Хельсинки немало и других примет «русского флера».
Это слово, правда, едва ли подходит к событиям, разыгравшимся в начале века во Дворце правительства, прежнем сенате. В 1904 году финн Шауман застрелил там царского генерал-губернатора Бобрикова, противника финской автономии и убежденного панслависта. Как следствие покушения началась всеобщая забастовка 1905 года, приведшая к восстановлению автономии Финляндии. А в 1906 году был учрежден современный однопалатный парламент и введено избирательное право для женщин.
Если Бобриков всячески стремился придушить проявления национального самосознания финнов, то за сто лет до этого русские власти не очень-то жаловали проявления многовекового господства шведов, что, однако, не обходилось без курьезов.
Все на той же Сенатской площади расположено здание бывшей ратуши и временной резиденции генерал-губернатора. Адъютант, осматривавший помещения перед вселением туда полномочного наместника империи, увидел висящий в одном из залов портрет Карла XII. «Кто это?» — ревниво спросил он. Служащий, показывавший здание адъютанту, не растерялся: «Это Петр I. В молодости». Как известно, Карл XII, мягко говоря, «не вышел ростом». Потом, конечно, портрет шведского короля-карлика быстренько убрали…
Финские шведы в прошлом веке активно завязывали связи с Россией, служили империи, а обосновывающиеся в Финляндии русские смешивались со шведскими фамилиями и вообще «ошведивались», ибо до середины позапрошлого века шведы все еще доминировали в населении Хельсинки, по крайней мере среди высших чиновников, предпринимателей и администрации.
На протяжении русского периода своей истории Хельсинки был достаточно интернациональным городом. Наряду с русскими здесь бывали и жили прибалты и поляки, прибывавшие вместе с войсками евреи, татары и цыгане. Преобладали, однако, русские. Русские стали переселяться в Хельсинки в первой половине 1800-х годов. Русских чиновников было мало, но военных наряду с собственно финскими войсками было более чем достаточно. На общем фоне города выделялись казармы и прочие гарнизонные сооружения. Парады, находящиеся в городе офицеры и солдаты — и прежде всего искусные верховые казаки — оживляли картину города…
Жители Хельсинки приняли русскую часть населения, но считалось, что она представляет свою отдельную область культуры и живет своей жизнью. У русских были свои школы, свои культурные учреждения, например, театр. Помимо языка, русских объединяла — и в то же время изолировала от финнов — православная вера. Все, связанное с русскими, наиболее заметно представляли в облике города наряду с военными именно православные храмы со священниками и красочными церемониями.
Первая волна русского люда перебралась в Финляндию после сдачи шведами Свеаборга, и вслед за русскими войсками для обслуживания разместившегося там российского гарнизона сюда перебирались купцы. Многие из них преуспели в торговле.
Для занятий своей профессиональной деятельностью в Хельсинки купцы были вынуждены подавать прошения о причислении к бюргерскому, или мещанскому, сословию, так что они становились долговременными и постоянными жителями. Некоторые семьи, как, например, Синебрюховы и Киселевы, мало-помалу сливались с коренным населением, усваивали шведский язык, а иногда даже и финский, а некоторые наиболее предприимчивые выбирались даже в городские органы власти.
«Ушаков и Кудряков, Баранов и Табунов, Дулдин! Дулдин! Ушаков и Яблоков, Королев и Дураков, Шарин! Шарин!» Это — скороговорка, которую придумали школьники Хельсинки в позапрошлом веке. Она целиком состояла из имен русских негоциантов и звучала наподобие колокольного звона, зовущего купцов на богослужение. Да стоит ли удивляться: в 1850-х годах русские купцы составляли 40 процентов негоциантов города.
Имя одного из этих купцов навсегда оказалось связано с появлением школьного образования в Финляндии на русском языке и до сих пор хорошо известно благодаря основанной при его поддержке так называемой «школе Табунова».
В 60-х годах XIX века русское население в Гельсингфорсе было уже весьма значительным, однако ни одной русской школы в городе все еще не существовало: детей приходилось отдавать в шведские и финские учебные заведения. В 1861 году была открыта домашняя школа, для которой дьякон Голубков предоставил безвозмездно свою небольшую квартиру в приходском доме. Средства на школу жертвовали прихожане. Купец Никифор Табунов внес тогда 3000 рублей. Учителям было назначено небольшое вознаграждение, а дьякон преподавал Закон Божий бесплатно.
Эта маленькая школа и натолкнула православный приход города на мысль учредить русскоязычную школу для начального обучения. Протоиерей Николай Васильевич Попов обратился за помощью вновь к Табунову.
В 1864 году Никифор Табунов и его супруга Татьяна составили дарственный акт в пользу русской школы, передав приходу под школу каменное здание, построенное им на пересечении нынешних улиц Маннерхейминтие и Калеванкату. А прихожане согласились делать добровольные взносы на школьное дело. 12 ноября 1864 года состоялось открытие первой русской школы в присутствии генерал-губернатора П. И. Рокасовского. В школу тогда записались 49 мальчиков и 24 девочки. Затем в здании школы Табунова помещалась и Александровская гимназия, основанная в Хельсинки в 1870 году по предложению Александра II и ставшая первой в Финляндии русской средней школой. В 1883 году на соседнем участке было возведено собственное здание средней школы, сохранившееся до наших дней, хотя и в надстроенном и частично измененном виде.
В 1913 году, когда по всей Российской империи отмечалась годовщина 300-летия Дома Романовых, русская мужская гимназия получила новое помещение. Архитекторами здания, выполненного в стиле нового барокко, были Л. П. Шишко и М. Г. Чайко. Здание было настолько представительным, что при необходимости могло использоваться в качестве Русского университета. В гимназии была собственная школьная церковь, напоминанием о которой является православный крест, виднеющийся над одним из окон на стене во дворе Зоологического музея. С провозглашением независимости Финляндии здание гимназии было передано Кадетской школе, а в 1923 году — Зоологическому музею университета.
Наследницей «Табуновской школы» сегодня является русская школа, которая была создана в октябре 1955 года. С увеличением числа учеников она перебралась в новый район и стала называться Финско-русской школой. Более двадцати лет школа существовала за счет Общества поддержки, а с 1977 года перешла в ведение государства. В настоящее время ФРШ является государственной школой и обучение в ней бесплатное. Это — единственная школой в стране с углубленным изучением русского языка и преподаванием на русском языке. Сейчас в школе 700 учеников, из которых 25 процентов — русскоязычные дети. Школа имеет подготовительный класс для шестилетних детей, девятилетнюю основную ступень и гимназию.
Так что семейство Табуновых оставило о себе самую добрую память…
Имя еще одного купца — Киселева — сохранилось в названии старинного дома на Сенатской площади — он сейчас так и зовется «Киселефф-тало». Но больше других повезло купцу Синебрюхову, чье имя теперь знакомо не только всей Финляндии, но и далеко за ее пределами, хотя и не все знают, что за названием популярнейшего финского пива «Кофф» скрывается окончание этой русской фамилии.