Страница 20 из 31
«Эти слухи не что иное, как результат энергичной и целесообразной агитации, которую ведут наши противники через своих агентов внутри нашей страны».
Г-н Купфер, редактор «Berliner Anzeiger» назвал это «фантастической» («Karnevalistisch») бурей, направленной на дух, «идеологическим террором и преступной безответственностью» и продолжал:
«Главное — необходимо знать источник этих слухов, и помнить о целях этих слухов. Их целью является деморализация нас и осуществление того, что при нормальных условиях было бы только плохим сном. Нужно быть слепым, чтобы не видеть, что все это исходит от той английской организации, которая была создана в целях разрушения германской нервной системы путем бесстыдной и бессовестной лжи. Разве личность лорда Нортклиффа, великого шефа пропаганды английской тыловой армии, не пригвождена навсегда историей к позорному столбу?
Сомневается ли еще кто-либо в целях этой пропаганды? Разве всякий не знает, что генералиссимус этой кампании лжи имеет в своем распоряжении неограниченные денежные средства для того, чтобы иметь возможность направлять по нейтральным путям потоки лжи с дьявольской и с почти внушающей уважение ловкостью? Разве всякому не ясно, что пропаганда лорда Нортклиффа слишком хитра, чтобы работать путем простых газетных сплетен, которые можно легко опровергнуть, и поэтому пользуется гораздо более тонким способом, а именно вызывает в нашей стране и у наших союзников беспокойство, нервность и волнение путем устной передачи слухов любым способом. Для этой цели систематически нанимаются оплачиваемые негодяи. Этого сорта люди распространяют в Германии дикие слухи и вносят сумятицу в наше понимание военных событий. Это — голые факты. Это следует помнить, прежде [86] чем передавать дальше пропаганду Нортклиффа путем пересказа, как евангелия, необоснованной болтовни прачек».
В Гамбурге дела обстояли таким же образом, ибо влиятельный морской орган печати «Ганза» сообщал 14 сентября следующее:
«Слава богу! Наконец-то мы начинаем понимать, чего требует данный момент войны, чего от нас, как немцев и граждан, требует наш долг. Трусость, недовольство, уныние, упадок духа и ворчание — это мы встречаем на каждом шагу, но мы не знали, откуда исходило это нарастание вредных фантазий. Мы не понимали, что означали эти тайные перешептывания о неблагоприятных известиях с фронта, эти преувеличенные сообщения, разукрашенные несчастьем и передававшиеся из уст в уста. Одни слышали об одном, другие о другом, но всегда это было плохим, о положении на фронте более точно ничего нельзя было узнать. Это были всегда предположения, которые оказывались химерами, как только в них докопаешься. Они были первопричиной жалкого непротивленчества. И все-таки они были налицо, они нас невидимо окружали, выводили наше душевное равновесие из состояния покоя, омрачали наше настроение, как эпидемия, как ядовитые бациллы летали они по всем направлениям в нашей германской атмосфере. Откуда они появились, кто ввез их к нам? Сегодня мы это знаем. Сегодня мы можем распознать происхождение этой подавленности германской воли. Это — давно провозглашенный поход Антанты против общественного мнения, который ведется против нас под руководством Англии и в особенности под руководством этого безбожного бессовестного негодяя Нортклиффа».
В «Kölnische Volkszeitung» от 11 сентября письмо с фронта сообщает следующее:
«Воззвания, которые имеют целью возбудить недовольство и отчаяние или дать врагу перебежчиков, тысячами разбрасываются в некоторых населенных пунктах и их окрестностях. Этот способ борьбы имеет особенное свойство действительно вызвать недовольство и отчаяние. В воззваниях мы встречаем утверждение, что Гинденбург раньше считался божеством, что, однако, его лавры начинают блекнуть, что становится понятным благодаря ежедневным успехам неприятеля, далее, что наши солдаты лишились храбрости, что целые роты перебегают к неприятелям и тому подобное».
В другом письме, адресованном той же газете от 20 августа, говорится:
«Наши враги за последнее время очень ревностно сбрасывали воззвания. В мои руки попали два воззвания, и нет сомнения, что наши враги нас и в этой области превосходят, ибо воззвания так искусно составлены, что всякий, который их невнимательно прочитает, попадется на удочку». [87]
Что эта пропаганда имела бы успех, если бы ею еще раньше занимались, видно из мнения высказанного военными корреспондентами и генералами. Г-н В. Шейерман писал в «Norddeutsche Allgemeine Zeitung» от 30 октября:
«Мы, немцы, впервые этой осенью поняли, что сила морального сопротивления бойцов на фронте является силой, с которой командование должно тем осторожнее считаться, чем труднее ее оценить».
Все обвинения в лживости английской пропаганды были неосновательны, ибо строго соблюдалось, чтобы говорилась только правда. Этим достигалось то, что немцы не доверяли своим официальным сообщениям с фронта.
«У нас, в нашем любимом отечестве, — писала «Kölnische Zeitung» от 11 сентября, — имеется большое количество невинных и искренних людей, которые не доверяют ясным утверждениям германских: военных сообщений, но верят лживым неприятельским сообщениям. Доказывать постоянно противное является, правда, неблагодарной задачей, но все-таки такой, при разрешении которой никогда не следует уставать».
И, действительно, было неблагодарной задачей скрывать правду от всего германского народа: «Предостерегайте своих братьев, сыновей, мужей верить неприятельским воззваниям», — это было одной из «десяти заповедей» для германских женщин, которые были опубликованы в «Kölnische Volkszeitung» от 20 октября, но было уже слишком поздно поддерживать систему лжи, на которой так продолжительно держалось сопротивление Германии.
В июле 1919 года г-н Арнольд Рехберг сказал в «Tägliche Rundschau»:
«Не подлежит никакому сомнению, что лорд Нортклифф в значительной степени способствовал победе Англии в мировой войне. Характер и способы английской военной пропаганды когда-нибудь займут в истории место неподражаемого события. Пропаганда Нортклиффа правильно оценила во время войны характер и духовные особенности немцев».
Признание противника, поскольку к этому не имеется особого повода, может в общем рассматриваться как вполне искреннее. Большая часть вышеприведенных мнений являлась в первую очередь предостережением и увещеванием соотечественников во время войны и лишь косвенно комплиментом союзной пропаганде. [88]
Когда же военные действия закончились роковым для Германии образом, то чувства ненависти и гордости стали уступать холодной логике разума. Людендорф, который, как генерал-квартирмейстер, считался одним из способнейших военных вождей, приступил к составлению своих военных мемуаров. Его призыв вызывает уважение, и он может многое сказать о ценности пропаганды. У него был большой опыт:
«Хорошая пропаганда, — пишет он, — должна всегда значительно опережать действительные политические события. Так, например, она должна быть выразительницей политики и должна незаметно для всех оформлять общественное мнение. Это было великим радикальным принципом, на котором зиждились успехи лорда Нортклиффа. Попытка ведения политики в виде пропаганды является так же роковой, как и вести пропаганду без политики или с противоречащими друг другу идеями. Чтобы это доказать, можно написать целые тома о неудачах, вызванных всеми этими причинами. Если мы проследим историю операций, которыми руководил Дом Крю, то мы убедимся, что тщательное изучение политического, экономического и военного положения в неприятельских странах всегда предшествовало тому или иному шагу. В передовой статье «Times» от 31 октября 1919 года сказано: «То соображение, что пропаганда без вполне определенной политики по отношению ко всякой неприятельской стране в лучшем случае окажется предприятием без рук и ног, считалось с самого начала лордом Нортклиффом и множеством его советников само собою разумеющимся».