Страница 14 из 31
Сила подъема шара определяется разницей в весе между водородом и одинаковым количеством воздуха за вычетом веса самого шара. Вес бумажного шара составлял немного более 1 фунта, объем же шара изменялся в зависимости от степени наполнения его газом, от состояния влажности и [59] температуры воздуха. В среднем шар мог вблизи поверхности земли подымать 5 1/2 фунтов груза. После значительного количества опытов для каждого шара вес литературы с аппаратом, сбрасывающим последнюю, был установлен в размере четырех фунтов с несколькими унциями и таким образом стало возможным нагружать шар 500–1000 листовками, смотря по их величине. Объем шара был достаточным для того, чтобы поднять его на высоту от 5000 до 6000 футов. Чем выше шар поднимается, тем более ослабевает атмосферное давление и тем более расширяется водород в оболочке шара. При первых опытах шейка шара перевязывалась после наполнения шара водородом, и шар наполнялся немного более 1/3 того объема, который мог быть наполнен водородом. Это делалось для того, чтобы шару дать возможность расшириться. Но это было недостаточно, ибо шар спускал груз и происходили неудачи, так как шар лопался, и не могло быть уверенности в том, будет ли сброшен груз литературы. Оказалось более практичным наполнять шар почти до отказа и давать ему подыматься с открытой шейкой или с большим надрезом в нижней части шейки, чтобы дать водороду возможность уходить из оболочки шара при его расширении. При средней высоте в 4 000–6 000 футов выход водорода помешал бы свободному подъему шара, и он должен был бы начать спускаться, не освободившись от своего груза.
После того, как испробованы были различные остроумные механические изобретения, остановились на способе сбрасывания листовок вследствие сгорания зажигателя (запала). Соответствующей длины хлопчатобумажный фитиль, пропитанный горючим составом, похожий на фитиль кремневой зажигалки, привязывался к проволоке, которая прикреплялась к шейке воздушного шара. Дюйм фитиля сгорал в течение 5 минут. Несколько дюймов верхнего конца фитиля оставалось свободными, и груз листовок в виде отдельных маленьких пачек привязывался по длине фитиля. После наполнения шара водородом и прикрепления сбрасывательного приспособления и груза, свободный конец фитиля обрезался до желаемой длины, так что фитиль горел 5, 10 или более минут, прежде чем достигнуть до первого пакета. Обрезанный конец фитиля обыкновенно зажигался трубкой или сигарой солдата, после чего воздушный шар пускался [60] в воздух. Падение каждого из пакетов действовало как падение балласта, и шар держался в воздухе желаемое количество времени, хотя шар беспрерывно терял водород. Этот более всего принятый способ имел целью направить воздушный шар за несколько миль за фронт и разбросать листовки, начиная от передовой неприятельской линии и за несколько миль за ней. Общая длина фитиля была равна 12 дюймам, что соответствовало часу горения. Первые 6 дюймов фитиля оставлялись свободными, чтобы их сокращать в зависимости от места расположения намеченного пункта и скорости ветра. Груз листовок распределялся на второй половине фитиля с промежутками в 2½ минуты. При более значительных расстояниях груз распределялся с большими промежутками, и применялись значительно более длинные фитили. Опыт показал, что боковое разбрасывание листовок с высоты 4000 футов и выше было значительным. Длина пройденного расстояния зависела от силы ветра.
Соответствующая войсковая часть имела 2 автомобиля, которые доставляли прислугу, цилиндры с водородом и пропагандистскую литературу в какую-либо укрытую местность, избранную офицером после предварительного совета со специалистами-метеорологами. Автомашины устанавливались параллельно друг другу на расстоянии 10 футов друг от друга. На подветренной стороне между машинами протягивался брезент так, что образовывалось пространство, закрытое с трех сторон. Затем на землю клался шар, быстро наполнялся водородом, к шару прикреплялось сбрасывательное приспособление, зажигалось, и шар пускался в воздух. Вся процедура продолжалась всего несколько минут.
Груз шара выбирался соответственно направлению ветра. Если он дул в сторону Бельгии, то к шару прикреплялись издания «De Courrier de l'Air») («Воздушная почта»), если же ветер дул по направлению к Германии, то брались листовки для неприятельских войск.
Достигнутые благодаря опытам усовершенствования состава, которым смазывалась бумажная оболочка шара для того, чтобы избежать потери водорода, и изготовление шаров с двойным нормальным объемом сделало вполне возможным покрывать свыше 150 миль расстояния.
Пропагандистская литература разбрасывалась на территории от 10 до 50 миль за неприятельской линией. К счастью, [61] в конце лета и осенью 1918 г. ветер дул почти беспрерывно в благоприятном направлении.
Когда лорд Нортклифф в феврале 1918 г. вступил на свой пост, Австро-Венгрия была, как уже сказано выше, главным полем его деятельности.
В то время, как Дом Крю сосредоточился на этой работе, лорд Нортклифф желал, чтобы военное министерство продолжало свою замечательную и энергичную деятельность, которую оно осуществляло с 1916 г. В начале мая 1918 г. F. Д ж. Уэльс принял предложение лорда Нортклиффа изготовить пропагандистскую литературу, направленную против Германии, и нашел в этом сотрудника в лице д-ра И. У. Гедлам-Морлей. Первой задачей считали установление определенной политики, которой следует придерживаться против Германии, дабы избежать распыления энергии и различия в методах работы. Было ясно, что эта политика пропаганды должна быть согласована с общей политикой союзников. В некоторых вопросах пропаганда следовала за целями, провозглашенными союзниками, в других вопросах пропаганда сама являлась указателем путей и шагов. Уэльс составил памятную записку о положении Германии в тот момент и представил ее «Комитету по неприятельской пропаганде», где она была детально обсуждена. Этой записке предшествовало предисловие и пояснительное письмо, которое было адресовано министру иностранных дел, и в котором, как и в вопросе о политике пропаганды против Австро-Венгрии, испрашивалась санкция английского правительства.
Памятная записка Уэльса, как современный труд знатока психологии Германии, имела величайший интерес в тот момент, когда Германия напрягала величайшие (к счастью, последние) усилия к тому, чтобы добиться мирового господства. Названный документ имеет немалую историческую ценность, и многое, что тогда было пророчеством, благодаря чрезвычайно быстрому ходу событий вошло в область истории.
Неосуществление многого, не достигшего законченного вида, произошло вследствие недостатка политической зрелости в канцеляриях.
Текст предисловия к памятной записке {20} гласил следующее: [62]
«Пропаганда в Германии, совершенно очевидно, как и в других странах, должна быть основана на ясной политике союзников. До сих пор политика и военные цели союзников излагались слишком поверхностно, чтобы быть понятными немцам.
Военная цель союзников состоит не в том, чтобы разбить неприятеля, а в том, чтобы достигнуть всеобщего мира {21}, который помешает возникновению новой войны. Успешная; пропаганда в Германии предполагает точное определение характера мирового строя, который союзники намерены установить, и определение места, которое должна занимать Германия среди других государств.
Пункты, которые надлежит сделать ясными для немцев, суть, следующие:
1. Решимость союзников продолжать войну до тех пор, пока Германия примет условия мира.
2. Существующий союз, как военный союз свободных наций {22}, должен быть углублен и расширен, и военные, морские, финансовые и экономические средства членов союза должны остаться объединенными, пока а) его военная цель не будет достигнута и б) не будет заключен мир на прочных основаниях.
Дух немцев особенно восприимчив к систематическим утверждениям, они привыкли обсуждать и понимать сопоставленные друг с другом проекты. Идеи, которые олицетворяются словами: «Берлин — Багдад» и «Средняя Европа», вполне разъяснены немцам и составляют теперь основу германской политической мысли. Другие проекты: «Берлин — Тегеран» и «Берлин — Токио» постепенно становятся им знакомыми. Этим идеям союзники еще не противопоставили всеобъемлющего и яркого проекта международной организации. На стороне союзников не имеется ничего противоположного «Средней Европе» Наумана, которое бы могло обсуждать как практическое предложение нейтральная или германская пресса. Это противоположное должно было бы быть незамедлительно создано компетентными писателями союзников. Оно образовало бы основу успешной пропаганды и само по себе имело бы результаты.
Отсюда вытекает, что одним из первых требований является изучить и установить основные начала действительного союза свободных народов. Нынешний союз должен явиться ядром того союза. Особенно должно быть подчеркнуто право союза на контроль над сырьем и мореплаванием, и его власть исключать из своего состава на неопределенное время неприятельские или даже нейтральные государства, пока они не подпишутся под этими принципами и не дадут гарантий соблюдения их. Надлежит разъяснить, что прочному миру с неприятельскими нациями мешают только разбойнические [63] намерения господствующих наций и военной и хозяйственной касты; что союзники не имеют намерения уничтожить какой-либо народ, но намерены обеспечить свободу всех на основе самоопределения, которое должно осуществляться при условии окончательного обеспечения справедливости и честной игры; что неприятельские нации смогут лишь тогда устранить ущерб, понесенный вследствие настоящей войны, предотвратить ужасный финансовый крах и спастись от бесконечной нужды, если они примут взгляды союзников на устройство мирового порядка. Далее, чем дальше война будет продолжаться, тем более углубится ненависть негерманского ко всему германскому и тем тяжелее будут социальные и экономические затруднения, при которых придется работать самой Германии даже в случае допущения ее в союз наций.
Переворот в Германии необходим не только в интересах союзников, но и в интересах самого германского народа, и является главной военной целью союзников. Без честного сотрудничества Германии не было бы возможно разоружение в широком масштабе, а без разоружения не было бы осуществлено социальное и экономическое восстановление. Поэтому Германия должна выбирать между своим собственным окончательным разорением, если она сохранит свою нынешнюю систему управления и политики, и перспективой на политическое и экономическое спасение, если она уничтожит свою милитаристскую систему, после чего она будет в состоянии искренне приобщаться к плану союзников организации мира».