Земля необходимых

Я присел на бампер грузовика. Подошла Элис, помолчала немного и просила:

Володь, ответь, пожалуйста, на вопрос. Почему ты не толстый, а милый? Хотя ты не толстый, ты полный немного, а это разные вещи.

– Ты наш советский фильм «Красная шапочка» смотрела? Ну, там еще песенка такая, что если долго-долго топать, ехать и бежать, и так далее. Так там главный Волк говорит помощнику, мол, пошли, Толстый.

А Красная Шапочка его поправляет, что не Толстый он, а Милый. Вот ко мне и прилипло это прозвище,– я усмехнулся.– А теперь можно я спрошу?

– Давай,– легко соглашается девушка, устраиваясь поудобнее на бампере.

– Почему Элис О Перли? Ты ведь русская? Или кто из родителей ирландец?

Она подумала, и ответила:

– Все просто. Мне нужно было, чтобы здесь не прошла русская. Ты не обижайся, я тебе потом все расскажу. Может быть.

Нет, как она все-таки вежливо посылать умеет, усмехнулся про себя я. Ведь вроде неплохие у нас отношения, но только как у дальних знакомых. Никаких попыток сблизиться, но и не отдаляется. Держит на дистанции, играет.

Но все-таки она нервничает, и здорово. Особенно это заметно, когда думает, что ее никто не видит. Но сейчас ей просто интересно, что там, за вышкой.

Если честно, то мне тоже.

– О Кей, леди и джентельмены. Утро настало. Прошу ваши АйДи, – сержант подошел ко мне, прогнал мою АйДи через переносной терминал. То же сделал с картой Элис. Интересно, у них у кого сканеры, у кого терминалы. Наверное, часть информации поступает в большой компьютер?

– Все, молодые люди, доставайте свои оружейные сумки, вынимайте из них свои игрушки. Только помните – отвечать за ваши поступки вам,– сержант кивнул молодому парню, тот специальными щипцами разломил пломбы на наших сумках.

Я растолкал магазины по местам, положил две гранаты в поясной подсумок, вложил Таурус в кобуру, предварительно дослав патрон в патронник и спустив курок.

Взял свою винтовку, вставил магазин, одел на нее мусорный восьмидесяти литровый целлофановый мешок. Чует мое сердце, пыли по дороге будет море. Как я слышал от Арама, дождей здесь пару месяцев уже точно не было, странно, что трава по пояс. А так и от пыли защита, и выдернуть пара секунд делов.

Пока возился с оружием, Элис уже залезла в свою Тойоту, закрыла окна и требовательно мне бибикнула. Торопыга.

Я подошел к ней, постучал костяшками пальцев по стеклу, и попросил подойти с рацией к сержанту. Сам сделал тоже. Нужно узнать каналы, по которым в случае чего хоть о помощи попросить можно.

– Вот теперь садись за руль, красавица. Помни, не гоним, едем километров сорок. Хорошо?– девушка нетерпеливо кивнула головой, с трудом терпя мои поучения. Ну-ну.

Солнце стремительно поднималось над горизонтом, освещая бетонную стену Базы с пулеметной точкой наверху, блокпост на выезде. Прямо на глазах светлело, резко запели птицы. Недалеко, метрах в сотне от блокпоста подняв пыль, пронесся табун каких-то диких лошадей. Да здоровый, голов двести, не менее.

Я завел «Егеря», и потихоньку тронулся. Куда спешить, надо до места добраться. Грузовик гружен по максимуму, новый, хорошо хоть дорога по Казахстану показала, что все в норме.

Элис ехала впереди, пыля прицепом. Точнее, не только прицепом. Так что приходилось ехать метрах в ста от ее машины.

В принципе, ничего нового, обычная грунтовка. Причем неплохо укатанная. Вокруг непуганая дичь. Птички летают. С одной павшей туши на вторую, которая неподалеку. Причем тушки хорошо так обгрызены, потрохов уже нет, большая часть тела тоже отсутствует. Хотя совсем не маленькие тушки, с земную корову размером.

Понятно, почему нас сержант до света не выпускал.

Справа блестел океан. Красотища какая. Только вот слева обзора нет, мешает высокая железнодорожная насыпь.

На эту самую насыпь неторопливо поднялся рогач. Здоровенный, уверенный в себе, с массивной башкой, увенчанной огромными коричневыми рогами, как короной. Постоял, огляделся, и заревел, как паровоз. Тяжкой трусцой он спустился с насыпи и неторопливо пошел вдоль нее, а через насыпь один за другим пошли другие рогачи. Их целое стадо оказалось.

Я не успевал крутить башкой, хотя бы фиксируя все новое и необычное по дороге. Один раз проехали мимо зловонной туши, от которой отбежало стадо крупных копытных падальщиков. Свинозавры такие.

Видимо, кто-то их уже познакомил с человеком. Стоят, нервничают, но с горушки не спускаются. Ждали, пока мы мимо не проедем.

Проехали мимо базы с зубодробительным названием на английском языке, из которого я понял «база» и «Северная Америка». Около блокпоста база с такой же вышкой, как и на той, что мы оставили, стояли с десяток больших внедорожников, как их там? То ли «хаммер», то ли «хамви», не помню. Рядом с ними собралась толпа парней с оружием.

Элис помахала им рукой в открытое окно, и в ответ раздалась целая какафония из свиста, криков, гудков машин. Парни махали руками вслед Тойоте до тех пор, пока я не газанул проезжая мимо, подняв пыльное облако, благо ветер в ту сторону.

– Довольный? – поинтересовалась Элис по радио, а со стороны американцев донесся слитный матерный вопль, что интересно, частично на неплохом «великом и могучем».

– Элис, отключись, пожалуйста, – попросил я, и завернул им в ответ большой Амударьинский боцманский загиб, которому мы научились в учебке от старшины команды, старого мичмана с Амударьинской флотилии. Ни одного матерного слова из восьмидесяти шести, ни одного повторения. Специально разработан царскими еще боцманами на паровых катерах, для того, чтобы при дамах не стыдно было выражаться. Жаль, вымирает рабочий сленг речников и моряков, один унылый мат остается.

В эфире повисла восхищенная тишина.

– Да уж, смешались в кучу люди, кони, дикобразы и верблюды. Вова, я знаю, что человек и конь – это кентавр, человек и бык – это минотавр. Но человек и осел, и бешенная хромая верблюдица с больным зубом и человек – это кто? – очень заинтересовано спросила рация голосом Элис.

– Я потом в словаре посмотрю, хорошо? А почему ты рацию не выключила, как я просил? – в наушнике насмешливо фыркнуло.

В принципе, нормально ехали, неторопливо. Я поглядывал на температуру двигателя, потому что моментально стало жарко. Градусов тридцать – тридцать три, не меньше. А ведь сейчас только половина шестого.

– Вова, здесь кто-то кого-то ест, – в голосе притормозившей на вершине холма Элис был явный испуг.

Я подъехал, поставил покрытый слоем пыли грузовик слева от Тойоты. Конечно, если бы на дороге еще были бы машины, мне порция матюков гарантирована. Но пусто, и эфир пустой, только по рации пару раз какого-то медведя по-английски спрашивали. Но далеко, «моторолла» брала с помехами.

Внизу, метрах в двухстах, две большие гиены рвали на части большое копытное. То, что оно копытное, я разглядел в бинокль, пока это копыто не исчезло в пасти гиены. Жрали гиены основательно, неторопливо, абсолютно не обращая внимание на прыгающих вокруг крылатых падальщиков. До тех пор, пока одна особо наглая птичка не села на остатки трапезы гиены. Та просто долбанула ее мордой вбок с туши, подбежала к трепыхающейся птичке, и двумя жевательными движениями перемолола в пасти.

Крылатые поднялись в воздух с криками, отлетели на небольшое дерево и уселись на нем.

– И что мы будем делать? – требовательно спросила Элис.

– Ждать, – я взял бутылку с минералкой. Сделал глоток. Холодная, надо поосторожней. Не хватало ангиной в Новой Земле заболеть.

– У нас есть оружие. Может быть, постреляем? – Элис не унималась, высунувшись в открытое окно машины, и наблюдая за гиенами.

– Элис, чтобы надежно поразить зверя или птицу, необходимо по убойным местам попасть снарядом массой не менее одной двадцати тысячной массы тела. Эти зверушки весят около тонны. То есть для поражения необходима масса пули не менее пятидесяти грамм. Или пять моих пуль, или не менее двадцати твоих. Это по убойным местам, со скоростью проникшей в тело пули не менее двухсот метров в секунду. А они крепко защищены, в них очень сложно попасть. Кроме того, они не стоят на месте, постоянно двигаются, очень агрессивны. При малейшем поводе атакуют, а это расстояние между нами они пробегут быстрее земного спринтера.