Полет дракона

На следующий день Ли-цин сильно встревожилась, увидев опечаленное лицо своего возлюбленного. Поговорить с ним ей не удалось. Да, Ли, похоже, и не был настроен на разговоры. Впрочем, его грусть заметил и старик Галуст.

- Ну-ка, иди сюда, сын мой. – Призвал он его в свою комнату. – Мои глаза, хоть уже и не те, что были в молодости, но все же способны разглядеть печаль моего гостя. Что у тебя случилось? Я – старый человек, и мне можно рассказать все.

И Ли словно прорвало. Лишившийся материнской ласки в детстве, и давно не видевший отца, он увидел в сидящем перед ним старце душу, искренне озабоченную его душевным состоянием.

Он рассказал ему все. О гибели матери и брата, о своем отце, о первой встрече с Ли-цин. О ее исчезновении, своих душевных муках, долгом походе на Запад, об ответственности за все посольство, возложенной на него после болезни Главного Посла, о невероятной встрече в храме Исиды. О мудреце Лао и его собаке. И, наконец, о чуде, которое произошло вчера.

Галуст слушал его внимательно, не перебивая, и в глазах его стояла та неизбывная грусть, которая ныне и вовеки веков будет отличать ариминов и их далеких потомков.

Потом он положил свою сухую морщинистую руку на голову Ли, и прижал ее к своей груди.

- Ты – сильный человек, мой мальчик. – Сказал он. – Но, на твою долю выпало слишком много испытаний. Ты устал. А путь еще не пройден даже на одну десятую своей величины. Я бы хотел оставить тебя, и всех вас здесь, на две, или три луны для того, чтобы вы отдохнули и набрались сил. Но, я понимаю, что ты спешишь. Тебя ждут в Парфии и на родине. Тебя ждет отец и твой Император. Да! Такова жизнь. Мы вечно спешим куда-то, и вечно неудовлетворены собой.

Галуст поднялся, подошел к полке, снял с нее небольшой серебряный сосуд, две небольшие круглые чаши и поставил их на стол, за которым они сидели.

- Знаю, что ты почти не пьешь вина. И правильно делаешь. Я и сам редко заглядываю в этот сосуд. Но, сегодня ты выпьешь со стариком Галустом.

Старик наполнил чаши вином темно-янтарного цвета.

- Это – золотое вино. – Сказал он. – Виноградники, которые его породили, напоила вода, стекающая со склонов Великой горы. Оттуда, где ты побывал вместе со своими друзьями и с моим внуком. Оно успокоит твою душу и наполнит ее тихой радостью. Смотри, как чудно все сложилось: твой друг оказался рядом с Арманом, когда ему угрожала гибель.

Он же принес тебе последнее «прости» твоей матери и вещь, хранящую тепло ее рук. А наша земля подарила вам встречу с Великим Кораблем. И нам с тобой эту задушевную беседу, и это золотое вино… его не так уж и много в этом сосуде, но оно поможет нам за разговором. Наверное, не все просто в этом мире, если в нем происходят такие удивительные встречи и звучат голоса людей, которых давно уже нет с нами.

Они говорили долго, до позднего вечера. Ли почувствовал, что душа его успокаивается. Ночью он спал крепко и без сновидений. А еще через день отряд снова двинулся в путь.

- Жаль! Мы больше никогда не увидимся. – Сказал Амаяк, обнимая своих новых друзей.

- Ничего, внук. – Успокоил его Галуст. – Зато души наши отныне будут рядом. А там… кто знает, что будет дальше?

ВЕТРЫ СТРАНСТВИЙ

Ли-цин страдала. Поговорить с Ли ей почти не удавалось. Те короткие мгновения, когда они сидели у берега моря и держались за руки, больше не повторялись. Ли опять стал Главным Послом, суровым и сдержанным. И она боялась его потревожить. Если девушке что-то было необходимо, она предпочитала поговорить об этом с Юанем. Ли-цин сильно задело то, что Ли не взял ее с собой в поход на гору, к Великому кораблю. Она сочла это пренебрежением к ней, и обиделась. Если бы ее участие в походе зависело от Юаня, она бы не преминула поспорить с ним. Но, возражать Ли она не решилась.

Сидя на своем крепком, выносливом коньке, Ли-цин предавалась воспоминаниям о родителях, сестрах, двоюродных братьях, нянюшке, первой встрече с Ли. От прикосновения к его руке у нее начинала кружиться голова. И сейчас, при воспоминании о том чудном вечере у моря, она чувствовала, как горячая волна охватывает все ее существо, а окружающий пейзаж теряется в странной, дрожащей дымке.

Девушка бросила короткий, быстрый взгляд на Ли. Сидящим на коне она и увидела его в первый раз, когда была вместе со своей семьей на каком-то празднике. Но тогда он был весел и смеялся. Сейчас же он собран и недоступен. Каким-то шестым чувством она догадалась, что Ли ревнует ее к Юаню, и эта догадка повергла ее в растерянное состояние.

За годы странствий Юань стал для нее старшим другом, и настоящим братом, и вот теперь получается, что он становится между ней и Ли…

«Может быть, мне поменьше с ним разговаривать?». – Спрашивала она себя. – «Но, Юань может на меня обидеться и, что еще хуже, счесть меня неблагодарной! Что же мне делать?».

Проще всего ей было с Фэем. Неизменно приветливый, и внешне веселый, несмотря на разлуку с Валерией, этот молодой человек подкупал своей непосредственностью, и готовностью оказать помощь каждому, кто в ней нуждался. Кроме того, именно благодаря этому парню, с неподражаемыми искорками юмора в глазах, они были обязаны своей встречей в Чаньани.

Ли-цин знала о его отношениях с Валерией, и горячо сочувствовала Фэю. Он же, в свою очередь, нашел в ней благодарную слушательницу.

Ли тоже не мог не замечать изменений в настроении девушки, и не очень понимал, что происходит. Он всячески старался щадить Ли-цин, и не взял ее к Великому Кораблю только из опасения, что она утомится. В отношении же Юаня, как мы уже говорили, душу Ли мерзким червячком подтачивала ревность. Сам себе он в этом никогда бы не признался, но чувства были сильнее разума.

Юань, который лучше всех, из них троих, чувствовал и понимал происходящее, вел себя безупречно. Мыслями он все чаще и чаще возвращался в свой монастырь.

«Я выполнил свой долг». – Говорил он себе. – «Небо помогло мне, и они встретились. Когда мы вернемся в Хань, я повидаю Ильхана, а потом уйду к своим».

Рядом с Ли в седле покачивался Фэй. Настроение у него тоже было не из лучших. Навсегда потерянная Валерия стояла у него перед глазами.

«Странное дело…» - Думал он. – «Это было так просто – остаться в Риме. С моими знаниями я, без сомнения, заработал бы на кусок хлеба. И со мной рядом всегда была бы моя любовь! Валерия! Но…Император! Ли! Они же верят в меня. И что бы сказали мои родные и друзья, узнав, что я не исполнил свой долг?».

Ответа не было, и с каждым днем Фэй все дальше уходил от золотоволосой женщины с большими, зелеными глазами.

Грустным выглядел и Ин. За время, проведенное в усадьбе Лентула, он привязался к семье хозяина, подружился с его сыновьями и, что и говорить, был по-мальчишески влюблен в Скворца.

Его утешало только то, что скоро он увидит своего друга Дракончика, оставшегося в Селевкии.

Настроение других офицеров, и двух купцов, которые так и не смогли затеять в Риме хоть какое-то дело, было, тем не менее, приподнятым. Они возвращались!

Но, по настоящему, счастливыми чувствовали себя, наверное, Юс и Рваное Ушко. Они были вместе. С ними были хозяева и их рыжий, лопоухий сын Клеон.

Юс нередко видел во сне мудреца Лао. Но, эти сны больше не были тяжелыми. Лао улыбался, гладил собаку по голове, и говорил ей, что все будет хорошо. Юс верил ему и просыпался в хорошем настроении.

Дорога, между тем, незаметно убегала назад под копытами лошадей, и колесами повозок. Они все ближе и ближе подходили к Парфии.

По дороге у них было несколько приключений. Пару раз их пытались ограбить разбойники. Но, ханьцы шли с большим торговым караваном, и вместе со всеми дали разбойному люду самый жесткий отпор. Воинское искусство, проявленное иноземцами, вызвало всеобщее уважение. Особенно поразил всех Ин, метнувший свой тяжелый нож точно в запястье разбойной руки с мечом, поднятым на одного из парфянских купцов. Парфянин потом долго уговаривал Ли продать ему мальчишку.