Страница 68 из 100
Он снова позвонил в приемную и велел Оле забрать чашку. Она пришла тотчас же и, увидев поджидавший ее свинский сюрприз, даже бровью не повела, словно ничего не заметила. Званцев при этом испытал законную гордость маститого укротителя хищных зверей. Ему даже захотелось встать, повернуться к Оле спиной и, широко раскинув руки, воскликнуть: «Алле-гоп!». Впрочем, такая выходка свела бы на нет все результаты его работы – Оля все-таки не была тигром. Она была гораздо, гораздо опаснее.
Он покинул офис, пребывая в отличном расположении духа. Званцев понимал, что его радует. Ему было наплевать на солнечный летний день и на Олины ножки, которые сегодня были одеты в мини и представляли собой воистину захватывающее зрелище, – его радовало только что принятое решение, простое и окончательное. Он был согласен с Александром Македонским: всякие заумные узлы надо рубить к чертовой матери, даже если ты сам их ненароком завязал. В мире такое количество шнурков и веревок, что узлов можно не жалеть: их все равно хватит на три жизни.
Когда Илларион отыскал на Крымском Валу офис охранного агентства «Борей», день уже клонился к вечеру.
Солнечный свет приобрел тот неповторимый красноватый, очень теплый оттенок, который можно увидеть только перед закатом. С недалекой реки тянуло прохладой, а нагретый асфальт источал приятное тепло, не имеющее ничего общего с дневным сумасшедшим пеклом. Наступал вечер – время отдыха и развлечений, время вести девушек в кино, театры и рестораны, время мирных бесед за бутылочкой портвейна на скамейках в тенистых московских дворах, золотое время покоя и релаксации. Время насиловать девушек, бить друг другу морды в ресторанах и насмерть резаться зазубренными осколками бутылок из-под портвейна в темных дворах и не менее темных подъездах наступит немного позднее, когда солнце окончательно скроется за горизонтом, – время гоп-стопов, угонов автотранспорта и кровавых разборок между супругами и бандитскими группировками, кровавые часы, когда милиция, «скорая помощь» и спасатели сбиваются с ног, мечась по сумасшедшему, пьяному городу, не успевая собирать тела – еще живые и уже мертвые, а обыватели сидят за запертыми на все замки железными дверями и смотрят телевизор.
Попав под очарование предшествующих этому рутинному кошмару золотых минут, Илларион чуть не проглядел скромную вывеску «Борея». Он все-таки заметил ее и аккуратно припарковал машину как раз напротив входа в агентство. Стекла у «шестерки» были тонированные.
Илларион лично заказывал их взамен тех, что были выбиты пулями во время штурма генеральской дачи, так что он не боялся быть случайно узнанным. Вряд ли Званцев ждал его визита: все-таки он не был ни колдуном, ни телепатом, ни даже профессором Мориарти, а Иллариону в это время полагалось сидеть на дощатых нарах и ковырять ногтем стену. Илларион не хотел, чтобы их встреча была случайной, неподготовленной. Он понимал, что имеет дело с профессионалом, но утешался тем, что на его стороне преимущество внезапности, не говоря уже об иных прочих преимуществах.
Вдоль тротуара у дверей «Борея», как нарочно, были расставлены машины: блестящий «Мерседес» (Забродов предположил, что этот автомобиль принадлежит его старинному знакомому), каплевидная спортивная «Мазда», на каких любят ездить богатые жены и любовницы, и уже знакомый Иллариону красный джип «Мицубиси». Номерные знаки джипа были Иллариону не видны, но он решил, что джип, несомненно, тот – просто потому, что это было вероятнее всего.
Оглядев эту выставку, Илларион с удовлетворением отметил, что все птички, по всей видимости, еще в клетке.
Он посмотрел на часы и покачал головой: вообще-то, рядовым служащим пора бы расходиться по домам.
Или здесь служат только нерядовые? Илларион снова покачал головой: это вряд ли. Слишком топорно работают, хотя в результатах их работы и чувствуется рука неплохого мастера, как в выстроенном нерадивыми каменщиками доме, который готов в любой момент рухнуть вам на голову, можно разглядеть замысел грамотного архитектора. Архитектором был, конечно же, Званцев, только вот что же это за здание, которое он строит?
Илларион поерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее, и подумал, что на самом деле у него нет ни малейшего желания узнавать ответ на этот вопрос. Он вспомнил слова Мещерякова о том, что Званцев работает на Агапова, который, кстати, возглавляет строительную фирму…
«форт» – так, кажется, она называется… А еще Агапов – политикан, и значит, в деле наверняка замешаны большие деньги. А там, где встречаются большие деньги и Званцев, непременно появляется кровь. Это что-то вроде сложной химической реакции.
Если, конечно, Званцев за эти годы не переменился.
Судя по тому, что знал о нем Илларион, переменился бывший старлей мало, и если переменился, то далеко не в лучшую сторону. Илларион подумал, что ему придется-таки лезть в политику.., черт, он уже залез в политику обеими ногами, его буквально вдернули за шиворот в события, густо замешанные на политике…
А какие события в нашей великой стране не связаны с политикой, с горечью подумал он. Приведите, пожалуйста, пример…
Тяжелая дверь агентства распахнулась, и на тротуар развинченной шаркающей походкой вышел человек, одного взгляда на которого было достаточно, чтобы понять: вот этот тип и есть тот самый условно-досрочно освобожденный Александр Сивцов, счастливый обладатель красного джипа и высокооплачиваемой работы бодигарда.
"Интересно, – подумал Илларион, – что же это делается на белом свете, если таких людей освобождают досрочно? Кормить их, что ли, в зонах нечем? Каков красавец!
Телохранитель, профессионал… Ну, Званцев, ну, артист!
Этого Шурика надо над дверью повесить вместо вывески.
Посмотришь на его рожу, и сразу станет ясно, куда пришел и с кем придется иметь дело…" «Красавец» тем временем подошел к джипу, уселся за руль, мягко хлопнул дверцей и укатил, рванув с места так, что резина задымилась, а на асфальте остались черные следы.
– Ого, – уважительно воскликнул Илларион, проводив джип недоумевающим взглядом. – Куда же это ты так торопишься, милый?