Страница 50 из 85
—
Некого, кроме тебя! Остальные — либо алкаши, либо плесень! Какой с них толк? Если и завалялся где-нибудь мужик, его в инспекторы под пулеметом не загнать. Иль за путину всю рыбу в реках пропьет с поселковыми. Кому ее жаль? Кто из-за нее свою голову подставит? Только ты! — глянула с жалостью.
—
Сам не дождусь, когда закончится поселение, — вздохнул Гоша и, встав навстречу машине, вернувшейся из райцентра, помог девчатам еще с одним уловом.
—
Спасибо тебе, Гоша! — благодарили человека девушки.
Ночь еще не закончилась. Поселенец проехал с десяток километров, заметил на берегу тлеющие угли от костра. «Опоздал! А может, еще успею?» — свернул к берегу и понял, что люди отсюда ушли недавно и ненадолго. К рассвету обязательно вернутся. Гоша оглядел все вокруг. Приметил в реке сеть, пусть не новую, но крепкую, для кеты. Поставлена грамотно, надежно. Такую случайно не сорвать. Рыбу тут уже не раз брали и немало, но заготавливали не
на продажу, а на зиму. Ее не разделывали у реки, все повезли домой на машине, на траве и земле остались следы протекторов. Корнеев всмотрелся в них: «Легковушка. Таких всего пять машин в поселке. Чья же эта? Может, прокурор на своей «семерке» отметился? Вряд ли, — поселенец сел перекурить. — Прокурор — человек ленивый! Он не станет ловить рыбу ночами. Закажет для себя Стасу. Тот наизнанку для него вывернется и сделает все, как прокурор скажет. Они давно вот так корефанят. А случись что, один — на шконке, другой под шконкой канать будет, — ухмылялся поселенец. — Выходит, не прокурор! Ну а кто тогда? Судья в отпуске, на Украину смотался к теще на галушки с салом. На целых полгода! Во не повезло мужику! Это ж хуже, чем в «шизо» загреметь на месяц! Только туда охрана вбивает пинками, а судья добровольно. Псих какой-то! Видать, вовсе озверел в поселке! Сам тут живет, а семья — на Украине. Двое детей в школе учатся, а баба в институте дурью мается. Уж я б ей дал науку! Накрутил бы хвоста и по шее вломил бы как
Сидоровой
козе! Что за дела? Мужик три зимы один живет, без бабы, а она там рассекает! Ну повезло ей на лоха! — сплюнул злобно. — Исключаем и судью! Остаются еще трое. Начальник банка. Этот мог бы, но ни теперь. Ноги болят. Еле их таскает за собой. С такими мослами не то в реку, по земле ходить тяжко. Скоро руками будет переставлять их. Да и старуха его такая же развалюха. До магазина — два десятка шагов, они на машине приезжают. И детей не завели. Все некогда им было. Интересно, зачем они в одной постели спали? Или им подсчеты помешали остаться в жизни обычными людьми? Ведь совсем дряхлота, а туда же! Гоношатся, мол, не завели детей, потому что любили работу! Стебанутые отморозки! Нашли, что любить! Да лучше бы друг на друга глянули и родили бы свое подобие. Как это можно любить работу? Она дает «бабки», которых на один вечер
в кабаке не хватит. А сколько сил и времени отнимает? Кучу! Но, выходит, и не банкир! Кто ж тогда? — задумался человек ненадолго и подскочил, — Симкин! Конечно, он! Кто ж еще? У него «шестерка», которую можно по кустам гонять. У этой машины рожа хуже, чем у меня. Вся помятая, побитая, исцарапанная, будто каждое утро возле пивбара для хозяина на похмелку клянчит у поселковых. Как я сразу не вспомнил его? Ну уж этого я прижучу! Правда, что с него возьмешь? У него один костюм, сшитый еще к свадьбе. А его дочка в прошлом году замуж вышла. Сын последний год в армии служит. Жена почтальонкой работает, а сам — директор районного Дома культуры. Получает же вровень с женой! Зато хвалится, что у него высшее образование. Отморозок! Да разве кормит тебя твой диплом? Тебе с ним только побираться! Вот передай я акт в инспекцию, до конца жизни не выплатишь! Эх ты, мужик!» — скребанул затылок поселенец и только хотел уйти, услышал звук подъехавшей машины. Глянул, точно Симкин приехал.
Директор Дома культуры, увидев инспектора, оглянулся назад. Ему жгуче захотелось вернуться в машину и умчаться обратно в поселок, но услышал едкое:
—
Аркаша, ты куда намылился? Иль тебе ненароком в лопухи приспичило? Воротись, родимый, я давно тебя жду!
Симкин шел на подгибающихся ногах.
—
Прости, Гоша! Виноват! Что поделаешь? — опустил человек голову, глянул в сеть. В ней было полно рыбы, но как ее взять, если Гоша напротив.
—
Симкин, ты называешь себя образованным, культурным. Свой диплом не то всем поселковым, каждой собаке в нюх сунул. А кто на самом деле? Шелупень, а не мужик. Забирай, что в сетке и проваливай с глаз. Знай, припутаю в другой раз, без акта не отпущу и сдам тебя в милицию. Чтоб ни шагу на
реку, покуда нерест не кончится! Запомнил? Ну то- то, — заскочил человек в лодку и помчал на Белую глянуть, как дела у Стаса. Заодно и для Анны решил замет сделать, ведь обещал подвезти сегодня свежей рыбы. «Баба со Степкой ждать его будут вечером», — улыбается мужик.
Глава 6. ВРАЖДА
Рогачев встретил Гошку холодно. Он оглядел поселенца с ног до головы и спросил раздраженно:
—
Где тебя черти носили?
—
Как это? А кто за меня работать будет? Я твоих ментов вызывал к Сазоновым. Целый час их ждал. В меня из карабина стрелять хотели! — выпалил обидчиво.
—
Не велика потеря! — оборвал Стас.
Инспектор язык прикусил. Оглядел Рогачева ненавидящим взглядом, повернулся, пошел к лодке.
—
Ты куда? — услышал вслед.
—
Работать! — отозвался глухо.
—
А мне кто поможет? Бросили одного, и мучайся здесь как хочешь!
—
Я в «шестерки» не нанимался никому! Делаю то, что в инспекции велели.
—
А кто тебя в поселке «крышует»? Забыл все? Может, напомнить? Тебе западло стало мне помогать? Отправляйся обратно, на зону, отморозок! На твое место сотни желающих будут! — покрылось пятнами лицо Стаса.
—
На зоне в меня не стреляли из-за каждого угла всякий день. Я за всю жизнь не нажил столько врагов, как тут за два месяца. Да если на зоне трехну, как дышал на поселении, никто сюда даже под автоматом не согласится прийти! Я с великой душой туда ворочусь, хоть теперь! — разозлился Гоша и сел на берег, считая, что сказал все, что возврат на зону ему гарантирован.
«Жаль, что Аньку со Степкой не увижу больше, не смогу им рыбы подбросить. И семья у нас уже никогда не склеится. Вернут в барак, на прежнюю шконку. Стану снова зэком. Недолго в поселенцах подышал. А разве от меня что-то зависело? Вот, хмырь, обиделся, что его бросили, и никто ему не помогает. А кто тебе чем обязан? Не облиняешь, если сам сети потаскаешь. Ведь для себя стараешься, легавая параша! Ты не лучше других!» — курил Гоша, отвернувшись от Рогачева.
Он слышал, как Стас вытаскивает сети, но не встал, чтобы помочь ему.
«Падла доходная! Гнида недобитая! Еще он выделывается! Вишь, как забазарил? «Невелика потеря». Вот и мотай нынче сопли на кулак! Видал я тебя в гробу, легавое чмо!» — лег Гоша на траву и мигом уснул.
—
Вот это ферт! А для чего ты здесь возник? — удивился Стас, подойдя к поселенцу, но тот не проснулся и не услышал сказанное.
Рогачев и не предполагал, что инспектор не спал трое суток и едва держался на ногах. Несколько дней он не был дома. Забыл, когда ел. Жизнь его превратилась в сплошную погоню за собственной смертью. В него палили из убегавших лодок, из кустов, из-за коряг и бревен. На него охотились все поселковые, даже те, кого пощадил, отпустил без акта, не сообщив в милицию.
Гошка с горечью понял, что стал лютым врагом всем жителям Усть-Большерецка, и уже не был уверен, что выйдет живым на волю.
С ним давно никто не здоровался и не говорил. Его обходили стороной даже дети и старики. Одинокие бабы перестали шутить с Корнеевым, и он впервые понял, что остался один среди людей. Его бойкотировал весь поселок.
«Но почему? За что? Разве я виноват?» — спрашивал самого себя.