Страница 20 из 40
Такова уж наша судьба. Приходится писать для Мазонов и Фасмеpoв[137] тоже — ради куска хлеба. Но ведь не ради куска хлеба создавалась и создается культура. Кусок хлеба ведь только средство.
Все-таки Вы меня очень заинтересовали Вашими готовящимися «другими книгами». Ведь Ваша английская книга о Хлебникове все-таки хороша, хотя она и не может никак сравниться с такими Вашими шедеврами, как статьи о Георгии Иванове или о футуризме.
Вы можете намного больше, чем «стать профессором», а если можете, то, след<овательно>, и должны.
Кроме того — Вы забываете, что самое великое, основное в польской культуре (поэты Мицкевич, Словацкий и Норвид и философы Товианский, Красинский (он же немножко поэт) и Хоэне Вронский) — было создано в эмиграции. Так что же, они польские писатели или только «эмигрантские»?
А по-русски — разве философы Шестов, Бердяев, Булгаков, Франк и мн<огие> др<угие> забудутся? А Бунин? А Ремизов? А… Поплавский (даже если он пока еще не оценен по достоинству и почти не издан), а… вплоть до самых скромных среди нас. Благо Вы — не из скромных — не знаю, имеется ли сейчас в России (с эмиграцией включительно) критик, стоящий Вас. Думаю, что нет.
«Эмигрантской» литературы — просто нет; или не стоит, чтобы она была. Но лучшее из созданного в эмиграции — достояние вечной России. Все-таки, польский пример (есть другие еще — немецкий, итальянский, испанский и мн<огие> др<угие>) — ярче русского, потому что Мицкевич и Норвид не страдали комплексом неполноценности, нашептываемым неприятелем.
Недавно я ссорился тут в Париже с одним местным русским «нейтралистом», презрительно цедившим мне: «Эмигрант!» Эмигрант? — смотря какой. Такой, как Мицкевич или Бердяев, — чем плохо? Неужели Сурковы и кочетовы лучше? Я уже не говорю о критиках из «Литературной газеты» и др., они просто — позор.
То немногое, что Вы уже опубликовали по-русски, уже строит и будет строить литературную критику в завтрашней свободной России. Я из тех, кто надеется, что Вы отбросите навеянное нашими гамзеями гамзеичами уныние и будете дальше писать по-русски, не для Гуля и Померанцева, а для России.
Теперь, увы, два слова о личных делах: одновременно с этим письмом к Вам уйдет пакет с curriculum и списком печатных работ в University of California (тою же почтой). Если Вы желаете или считаете полезным — охотно готов Вам тоже их выслать. Ягодина[138] — не знаю, Vasmer, кажется, умер, с Чижевским[139] попробую списаться (он должен знать мои украинские работы), Мазон — враг, Унбегаун[140], верно, меня забыл — надо найти случай соединиться. Лет 10 тому назад мы были с ним в прекрасных отношениях. Попытаюсь также поймать Логатто[141] и Степуна. А Паскаль[142] и Янкелевич[143] — годятся ли, по-Вашему, куда-нибудь? Ибо большинство моих связей — парижские: Pierre Pascal, Jean Train, Marie Scherrer, Vladimir Jankelevitch (у последнего тот недостаток, что он не славист, а философ, но весьма именитый), Sophie Laffitte[144] — это все друзья, которые охотно поддержат. Стремоухов[145], бедняга — умер. А не то — вот кто бы мне большую рекламу сделал. Есть и один американец, который тоже, м. б., меня поддержит — Richard Pipes[146] — неглупый, способный, сильный и культурный славист, но больше историк. Готовит книгу о П.Б. Струве, которая обещает быть замечательной[147]. Если в Америке таких много — то они молодцы. Пока я Вам сообщаю его имя и то, что он преподает в Harward’e, но все-таки я бы предпочел испросить его согласия на связь с Вами по моему делу (если Вы это считаете полезным). Мои работы по русской части Вам почти все известны. В настоящее время готовлю диссертацию о советской поэзии под председательством Sophie Laffitte в Сорбонне. В ее основу ляжет Вам, верно, известная моя работа в №№ 49–51 «Граней»[148]. Если же она Вам не известна — охотно Вам ее пришлю, в оттиске. Я почти ровно на 10 лет старше Вашего.
Хотя и не сомневался в Вашей дружеской готовности посодействовать, искренне Вам благодарен за Ваши указания и хлопоты.
Будьте здоровы и пишите по-русски.
Искренне Вам преданный
Э. Райс
Е. RAIS 5 r<ue> Gudin Paris XVIе
17
Париж 17-XI-62
Дорогой Владимир Федорович.
Огорчаете Вы меня. Ваше письмо показывает, что Вам трудно живется. Хуже всего то, что Вы потеряли веру в Россию — единственное, во что можно еще в наши дни верить без натяжки.
Конечно — не глупо, по-западному, верить, что там уже теперь благорастворение воздухов и что США пора срочно кастризировать. Но в то, что Россия единственное место на свете, откуда может (и я лично верю твердо, что рано или поздно именно оттуда придет) прийти идея или идеи, которые сдвинут мир с мертвой точки <так!>. Неужели Вам не ясно, что из США такая идея не придет наверняка — а о каких-нибудь дохлых Франции или Германии, конечно, и говорить не приходится.
Вы, конечно, правы, говоря, что сегодня и в России оживление еще слабое и что тамошним «подпольным» поэтам еще много есть чему поучиться, хотя бы у своих предшественников. Правильно. Но тот факт, что Россия после 45 лет коммунизма выжила и, пусть криво и мало, но все-таки его перерастает, тянется куда-то дальше — это ли не чудо?
Возможно, что нам с вами уже не увидеть нового расцвета русского космоса. Но этот расцвет наверное придет, и я, в меру слабых своих сил, стараюсь содействовать его рождению. У Вас — сил больше, Вы талантливее, Ваши статьи о Хлебникове и др. были началом возможного обновления живой литературной мысли. Если же Вы собираетесь публиковать только «потому что так заведено» — то Вы рискуете погибнуть и стать чем-нибудь вроде ректора университета или советника Кеннеди по вопросам русской литературы. А не я один ожидал от Вас большего.
Страдаю от невозможности, на расстоянии, пробудить Вас, вывести Вас из уныния. Напомню Вам только, что эмиграция — изгнание, а не «оторванность», о которой пишут зазыватели «на родину». Она, пусть тяжелая, но все-таки возможность свободно мыслить, свободно говорить и обмениваться мыслями. Если то, что мы сделаем, окажется малым и плохим — вина будет только наша. А Вы один из немногих, которым дано сделать много и большое. После блестящего начала Вы хотите остановиться, тогда как достойное <решение> остаться приходит лишь после долгого искуса, колебаний, даже отчаяния — если их преодолеть.
Хочу надеяться, что Ваша теперешняя «административная» апатия — плод тяжелых условий и одиночества (да, мы — одиноки) — будет лишь этапом на пути к Вашему росту и становлению, одним из основоположников будущего Ренессанса. Вы еще не Розанов, и не Белый, и не Хлебников, а кто-то вроде погибавшего в тяжелые темные годы Аполлона Григорьева, без которого не было бы ни Страхова, ни, след<овательно>, Розанова и Блока. А. Григорьев — погиб, но как даже сейчас он нам нужен! А я хочу, чтобы Вы не погибли — ни от водки, ни от «администрации», хотя вижу, как Вам тяжело в почти такой же глухой провинции, как его Оренбург. Но наша эпоха — другая. Мы все вынуждены жить и питаться самими собой, как змея, кусающая свой хвост. Теперь весь мир — провинция, потому что его органический центр, Москва — оккупирован. Но спасение, все равно, должно будет начаться с какой-то точки. От каждого из нас зависит, в какой-то мере, такой точкой стать.
137
Фасмер (Vasmer) Макс Юлиус Фридрих(1886–1962) — немецкий языковед, родившийся в России, ученик И.А. Бодуэна де Куртенэ и А.А. Шахматова. С 1910 г. приват-доцент Петербургского университета, с 1912 г. профессор славянской филологии и индоевропейского языкознания Бестужевских курсов, с 1918 г. до отставки в 1956 г. преподавал во многих европейских и американских университетах, член нескольких академий, автор «Этимологического словаря русского языка» (Heidelberg: Carl Winter, 1950–1958); русский перевод: М.: Наука, 1964–1973).
138
Не удалось найти сведения.
139
Чижевский Дмитрий Иванович (1894–1977) — филолог, историк. С 1919 г. в эмиграции в Германии. В 1924–1932 гг. лектор, затем доцент и профессор Украинского института в Праге. В 1932–1945 гг. профессор, позднее директор Института славистики в университете Галле. С 1945 г. профессор в Марбурге, с 1952 г. в Гарварде, с 1956 г. в Гейдельберге. Автор многих работ по русской и украинской литературе, истории, философии.
140
Унбегаун (Unbegaun) Борис (Boris Ottokar) Генрихович (1898–1973) — филолог- славист, по происхождению немец, уроженец Москвы, участник Первой мировой войны и Белого движения. С начала 1920-х гг. в Париже, сотрудник Института славянских исследований. Преподавал в Страсбурге, Брюсселе, профессор Оксфордского (в 1953–1965), затем Нью-Йоркского университетов.
141
Ло Гатто (Lo Gatto) Этторе (1890–1983) — итальянский славист, переводчик, профессор Римского и Неапольского университетов, автор многих трудов по истории России, русской литературы и русского театра.
142
Паскаль (Pascal) Пьер (1890–1983) — французский славист, переводчик. В 1916–1933 гг. жил в России, был секретарем Г.В. Чичерина в Наркоминделе, работал в отделе печати Коминтерна, затем в Институте Маркса — Энгельса. С 1937 г. профессор Школы восточных языков, с 1959 г. Сорбонны.
143
Янкелевич (Jankelevitch) Владимир (1903–1985) — французский философ, преподавал в Праге (1934–1935), Тулузе (1936–1937), Лилле (1937–1939). Во время войны участник Сопротивления. После войны профессор Сорбонны (в 1951–1978).
144
Лафитт (Laffitte) Софи (София Григорьевна;?-1979) — филолог-славист, уроженка Киева. С 1919 г. в эмиграции в Париже. Одна из основательниц славянского отдела Национальной библиотеки Франции, преподаватель русской литературы в Сорбонне. Автор работ о А.Н. Толстом, А.П. Чехове, А.А. Ахматовой.
145
Стремоухов Дмитрий Николаевич (1902–1961) — филолог-славист. С начала 1920-х гг. в эмиграции в Югославии, затем во Франции. С 1930 г. преподавал в Страсбурге, с 1948 г. в Лилле и других французских университетах, с 1958 г. профессор Сорбонны, сотрудник многих научных изданий.
146
Пайпс Ричард (р. 1923) — американский историк и советолог польского происхождения. С 1940 г. живет в США, ученик М.М. Карповича. С 1963 г. профессор Гарвардского университета, директор Исследовательского центра по изучению России при Гарвардском университете (в 1968–1973), главный научный консультант Института по исследованию России при Стэнфордском университете (в 1973–1978).
147
Монография вышла в двух томах несколько лет спустя: Pipes R. Struve, liberal on the left, 1870–1905. Cambridge (Mass.): Harvard Univ. Press, 1970; Idem. Struve, liberal on the right, 1905–1944. Cambridge (Mass.): Harvard Univ. Press, 1980; рус. пер.: Пайпс P. Струве: Левый либерал, 1870–1905 / Пер. с англ. А. Цуканова. М.: Московская школа политических исследований, 2001. Он же. Струве: Правый либерал, 1905–1944 / Пер. с англ. А. Захарова. М.: Московская школа политических исследований, 2001.
148
Райс Э. Сорокалетие русской поэзии в СССР: 1920–1960 // Грани. 1961. № 49. С. 94- 140; № 50. С. 144–164; 1962. № 51. С. 149–169.