Шальные деньги

– Мне туда надо.

– Через полчаса, пожалуйста, но не сейчас. Фотомодель, обиженно поджав губы, проворковала: “Хам” – и, вильнув бедрами, пошла к гостям.

Юшкевич положил перед собой сжатые кулаки.

– Мужики, – подчеркнуто неофициально сказал он, – я не виноват, сделал для вас все, что мог.

– Слабо в это верится, – вздохнул Ленский.

– Если бы ваши люди не упустили диск в Швейцарии, я бы еще сумел свести последствия к минимуму.

– Я-то думал, мы ведем дела совместно, – Данилов бросил на Юшкевича презрительный взгляд. – Деньги из воздуха не берутся, но очень быстро в него превращаются. Нам придется сократить вашу долю.

Юшкевич развел руками:

– Виноват, значит, поплачусь, но только наравне с вами.

– Кого вы нам подсунули? – холодно произнес Ленский.

– Вы имеете в виду Кривошеева?

– А кого же еще?

– Кандидатуру выбирал не я.

– Но на документе стоит ваша подпись.

– Это формальность, я не могу нарушать распоряжения руководства. К тому же, мне казалось, его можно купить.

Ленский коротко и сухо засмеялся.

– Неподкупных людей не бывает, дело лишь в цене. Мне кажется, вы предлагали немаленькие деньги.

– Но сработал страх, одно дело просто доить богатых, другое, если за этим стоит администрация.

Ленский подался вперед:

– Только что ко мне подходил Кривошеее и сам попросил дать ему взятку.

– Не может быть! – воскликнул Юшкевич.

– Мизерную, если принять во внимание то, какие деньги он обещает оставить за границами сделки с государством.

– Те самые пятьсот миллионов, о которых не знают в администрации?

– Те самые, он пронюхал про них и просит всего лишь шестьдесят тысяч.

– Мне это не нравится, – чиновник нервно потер ладонь о ладонь.

У большинства людей, когда они нервничают, ладони потеют. У Юшкевича же происходило наоборот – ладони тут же пересыхали. Ему казалось, будто они испачканы мелом, как в далекие школьные годы, когда приходилось выходить к доске и писать на ней мелом.

– Вы уверены, что его никто не уполномочил сделать подставу?

Юшкевич решительно замотал головой.

– Мы всем явственно дали понять: администрацию интересуют лишь деньги, а не то, каким путем они добыты. Закроем государственный долг Австрии, ликвидируем скандал, и снова все пойдет как по накатанной дороге. Дайте ему, сколько он просит.

– Он грозился рассказать вам о скрытых деньгах, – хохотнул Ленский.

– Это хорошо, если он не догадывается, что мы играем в одну руку.

– Вам не приходило в голову его убрать?

– Честно признаться, мне хотелось сделать это немедленно.

– К этому вопросу мы еще вернемся, а сейчас он сядет с нами за один стол.

Ленский умел рассчитывать время, даже не глядя на часы. Вошел охранник и тихо доложил:

– Он пришел, пропустить?

– Давай.

Кривошеев хоть и занимал видный пост, но все же не привык к обществу столь влиятельных людей. Он робко переступил порог и замер.

– Проходите, садитесь, – развязно предложил Юшкевич, – обстановка неофициальная, и мы обговорим некоторые детали без лишних условностей.

– Я готов, – отозвался Кривошеев, усаживаясь в свободное кресло.

Места распределялись так, что Кривошеев сидел напротив трех человек.

– Вы, как мне доложили, – продолжил Юшкевич, – уже разобрались, каким образом можно провести по счетам деньги.

– Да, схема отработана, – кивнул Кривошеев и бросил короткий взгляд в сторону Ленского.

Тот согласно кивнул головой, – мол, шестьдесят тысяч, считайте, уже ваши.

– Послезавтра все будет передано в ваши руки. Уже зафиксированы счета по состоянию на вчерашний день. От них и будем отталкиваться.

– Вам не нужны срочные проплаты? – спросил Юшкевич Ленского.

– Обойдемся, если вы сумеете все провернуть в течение трех дней. Мне лишние подозрения ни к чему.

– Вас никто ни в чем не подозревает. Вы всего лишь поможете государству избавиться от лишних проблем.

– Вас устроит, если вашу охрану будут осуществлять люди Ленского? – спросил Юшкевич. Кривошеев пожал плечами:

– За мной стоит государство, и мне опасаться нечего, разве что вам кто-то угрожает, – и он бросил красноречивый взгляд на олигархов.

Юшкевич захихикал:

– Они люди могущественные и состоятельные. Для них самая большая угроза – потерять доверие руководства страны.

– Что вы, – возмутился Ленский, – мы всегда рады помочь. Если бы администрация обратилась раньше, мы начали бы сотрудничество и закрыли вопрос прежде, чем о нем стали судачить журналисты.

– С этого дня можете считать себя свободным от других обязанностей. Можете требовать любую помощь как от меня, так и от структур холдинга. Я надеюсь на вас и думаю, что, несмотря на короткий разговор, день вами потрачен не зря. Теперь можете немного отдохнуть, – Юшкевич поднялся и протянул Кривошееву руку.

Тот тоже встал, и все мужчины обменялись рукопожатиями.

– Видите, – блаженствовал Юшкевич, – теперь нет ни противников, ни врагов, мы все играем в одной команде. Всегда бы так на благо России. Пригласите, Спартак Иванович, кого-нибудь разлить спиртное по бокалам, – Момент торжественный, – благостно улыбаясь, отозвался Ленский, – и поскольку я хозяин праздника, то сделаю это сам.

– Большая честь, – усмехнулся Юшкевич. – Вам раньше приходилось пить в такой компании? – обратился он к полковнику налоговой полиции.

– На службе я вообще не пью.

– Служба кончилась минуту тому назад. Теперь мы, можно сказать, партнеры.

Ленский, как бы невзначай, продемонстрировал этикетку дорогого французского коньяка, разлил его в широкие бокалы.

– Мне, если можно, водочки. В политике я реформатор, но в гастрономии консервативен, к сожалению, до крайности.

– Сейчас исправимся.

Ленский собственноручно на маленьком подносике доставил бокалы к овальному столу. Глеб Сиверов услышал мелодичный звон стекла. Три бокала звучали в унисон, и лишь четвертый прозвучал на полтона ниже.

– Мы, русские, умеем договариваться, – вздохнул Юшкевич, переведя дыхание после рюмки водки, – но почему-то только в минуты опасности.

– Спасибо за приглашение и извините за опоздание, машина подвела. Я пойду? – спросил Кривошеев.

– Если вы уже познакомились с красивой женщиной, задерживать не стану, – улыбнулся Ленский.

– Тут все женщины красивые, – заметил полковник налоговой полиции.

– Вот и отдыхайте; понадобится каюта – обратитесь к охране. Они предупреждены. Вы действительно уже присмотрели себе спутницу или мне распорядиться?

– Не беспокойтесь, – Кривошеев вышел из каюты.

– Он ведет себя достаточно нагло, – тихо проговорил Юшкевич.

– Я бы на его месте вел себя точно так же, – отозвался Ленский.

– Держите с ним дистанцию. – Юшкевич отставил пустой бокал и закурил, глубоко затянулся, задержал дыхание, наслаждаясь ароматом. Тонкая струйка дыма потянулась в открытую дверь. – Если полковник вам не нравится, я мог бы постараться его заменить, хотя не знаю, удастся ли это.

– Не беспокойтесь, я сам с ним справлюсь, – Ленский рассеянно провел взглядом по каюте, – вот уроды, вентиляцию забыли включить.

Он, не спеша, поднялся и, открыв щиток на белоснежной панели стены, щелкнул тумблером.

– Нет, вроде работает.

Он прислушался к мерному гудению вентилятора. Глеб Сиверов опустил зажигалку в карман и перебрался к краю навеса. Улучив момент, когда охранник отойдет, он спрыгнул в узкий проход возле надстройки.

Сиверов узнал не много нового для себя. Во-первых, как оказалось, полковник не так уж неподкупен, хотя в голове плохо укладывалось то, что он способен сам просить взятку. Во-вторых, Юшкевич действует заодно с олигархами, хотя продажность некоторых чиновников из администрации новостью для Глеба не являлась. “Вероятно, сильно чиновников прижало, если они у своих деньги доить начали, причем не в свой карман, а в государственный”.

– Вам повезло или нет? – спросила Лия, когда Сиверов встал возле нее.