Страница 25 из 26
Не могли ли Вы быть так добры и прислать мне фотокопии их? А также биографические сведения о нем?
О нем в мое время рассказывали столько вздора, в чем он и сам участвовал, создавая легенду о себе.
Действительно ли он старообрядец? И что он вообще делал до 30-летнего возраста?[324] Меня все это очень интересует.
Мне известны только его похороны, больше ничего.
Надеюсь, что у Вас все хорошо, если нового нет. Впрочем, я слышала, что Вы «почитаемы и знамениты», но ведь естественно, иначе и быть не могло. А Лидия Ивановна, что у нее нового?
И как Ваше собачье семейство? Наверное, пополнилось новыми членами? Сердечный привет Лидии Ивановне. Пусть Вам обоим будет хорошо. Дружески Ваша
Ирина Одоевцева
<На полях:> Юрий Константинович шлет Вам привет и охотно пойдет Вам навстречу в смысле «эзотеризма»[325].
54
12 августа <19>70 г.
Дорогой Владимир Федрович,
Спасибо за желание прислать мне Вашу книгу о Кузмине[326]. Буду ждать ее появление с нетерпением.
А насчет того, что Жорж только раз назвал себя в стихах, я абсолютно и 100 % права. Он не только настаивал на том, чтобы его называли Иванов, но еще и непременно Георгий Иванов[327].
К своей фамилии он относился иронически, считая ее «собирательным именем» — всякие там Ивановы-Петровы.
Кстати, дворяне были Ивановы, а разночинцы и мещане — Ивановы — так повелось в дореволюционной России.
«Капитан Иванов»[328] свидетельствует о все том же ироническом отношении к своей фамилии — ведь Жорж никогда капитаном не был. Несмотря на то что он воспитывался в корпусе, он вышел из него глубоко штатским и, благодаря связям, не участвовал в войне — что, конечно, не очень похвально.
Брюки Иванова[329] тоже никак не относятся к нему. Тут «Иванов» взят как самый ни на есть обыкновенный, рядовой обыватель, ставший обладателем фантастических брюк.
Кстати, это стихотворение было написано или, вернее, сочинено с молниеносной быстротой. Жорж подметал пол и вдруг прочитал мне его с начала до конца, без запинки. И тут же объяснил мне, как его следует понимать. Еще о его фамилии — он, в четырнадцать лет начитавшись Вальтер Скотта, в шутку уверял своих товарищей, что его настоящая фамилия — Айвенхо, а не Иванов.
Я забыла Вам ответить о Сергее Рафаловиче. Он умер — если не ошибаюсь — после войны в Париже.
Как же Вы обходитесь с одной только собакой, да еще кусающейся? Я бы на Вашем месте завела бы не меньше четырех.
Желаю Вам и Лидии Ивановне всего, всего хорошего и новых добрых собак.
Ю<рий> К<онстантинович> шлет Вам привет.
Ваша Ирина Одоевцева
55
6 декабря <19>71 г.
Дорогой Владимир Федрович,
А мне казалось, что не я Вам, а Вы мне не ответили на письмо. Но может быть, я ошибаюсь.
Во всяком случае, мне было очень приятно, что Вы вспомнили обо мне. Я очень одобряю Ваше намерение написать о Бальмонте. Он ведь совершенно незаслуженно забыт в эмиграции. Обидно за него. К сожалению, несмотря на то что Бальмонт жил и умер в Париже[330], я видела его только раз в жизни у Мережковских[331]. Лица, которому Бальмонт посвятил стихи, я не знаю, как, впрочем, и большинство из его окружения.
Зато мне известны много историй и анекдотов о нем — если Вам это интересно, с удовольствием расскажу Вам их.
Мне жаль, что Вы ничего не написали о себе, о том, как живете — как и чем. Завели ли Вы новых собак? И что думаете о Солженицыне, особенно об «Августе 14-го»? И не собираетесь ли навестить Париж? К нам ведь приезжают все знаменитости «потриумфировать», — даже Чиннов. А Адамович, тот полетел пожинать лавры в Америку, и жатва по— настоящему великолепна, — застрял надолго[332].
Посылаю Вам силуэт Ахматовой, сделанный Кругликовой[333] еще до революции, — примите его как новогоднее поздравление.
С наилучшими пожеланиями Лидии Ивановне.
Дружески Ваша
Ирина Одоевцева
56
26 февраля <19>72 г.
Дорогой Владимир Федрович,
Не знаю, кто из нас с Вами друг другу не ответил. Если это я, то прошу прощения.
У меня большое горе — умер Адамович[334]. Он был моим самым старым другом — с 20 года — и самым верным. Точнее — моим единственным другом. Последней связью с прошлым.
Для меня это огромная потеря, но и для русской литературы она очень велика. Ему ведь и в России отдавали должное.
Теперь я стала окончательно одинокой. Еще месяц тому назад нас — эмигрантских писателей, успевших стать писателями или поэтами еще в России, было трое — Зайцев[335], Адамович и я.
Теперь же осталась только я —
Посылаю Вам статью Ю.К. Терапиано без комментарий — портреты вызывают всеобщий смех.
Кстати, я наконец собралась издать «Посмертный дневник». Не осталось ли у Вас каких-нибудь рисунков Жоржа — портретов размахайчиков или подписей.
Не хотите ли Вы написать вступление к «Посмертному дневнику»? Вы так прекрасно когда-то написали о Жорже.
Как живете Вы и Лидия Ивановна? Завели ли новых собак?
Желаю Вам обоим всего доброго и хорошего.
Сердечно Ваша
Ирина Одоевцева
57
28 августа <19>75 г.
Дорогой Владимир Федрович,
Нет, Вы не послали мне статью о Георгии Иванове[337].
Пожалуйста, пришлите мне ее. Я недавно с большим удовольствием перечла то, что Вы писали о нем в «Опытах». Лучше, чем Вы, о нем никто не писал.
Признаюсь, что я ждала с нетерпением Ваш отзыв о моей «Златой цепи»[338] — мне очень хотелось знать, что Вы о ней думаете. Но Вы, к сожалению, не сказали мне этого. Она, по-видимому, Вам совсем не понравилась, и Вы отделались короткой отпиской. И это меня немного огорчило. Ведь Вы и обо мне, как и о Георгии Иванове, когда-то прекрасно написали. Лучше всех.
Огорчило меня немного и то, что Вы ничего не сообщаете о себе и о Лидии Ивановне. А меня это чрезвычайно интересует. Как Вам живется и как Вы оба себя чувствуете? Завели ли новых собак? О Вас я знаю только, что Вы знаменитый, всеми уважаемый профессор, а мне хотелось получить о Вас и «лирические сведения». Ведь когда-то мы переписывались. Мы — то есть Георгий Иванов и я.
Кстати, у меня хранятся все Ваши письма к нему. Сохранили ли Вы его письма? Можно было бы напечатать выдержки из Вашей с ним переписки — на радость литературоведам.
В последний раз я, кажется, обращалась к Вам с просьбой защитить память Г<еоргия> И<ванова> от Родиона Патерсона[339]. Но он и сам образумился и даже задумал написать обо мне диссертацию, для чего приезжал ко мне с женой и свояченицей и даже съездил в Йер, чтобы сфотографировать дом, где мы с Г<еоргием> И<вановым> жили.
324
Обобщающие сведения о жизни и творчестве Кузмина см.: Богомолов Н.А. Михаил Кузмин: Статьи и материалы. М.: Новое литературное обозрение, 1995; Богомолов Н.А., Малмстад Д. Михаил Кузмин: Искусство, жизнь, эпоха. М.: Новое литературное обозрение, 1996.
325
Терапиано с юности увлекался оккультизмом, еще в 1917 г. в Киеве был посвящен в масоны, в эмиграции был членом масонской ложи «Юпитер» в 1930–1932 гг.; написал книгу «Маздеизм: Современные последователи Зороастра» (Париж, 1968), в «Русской мысли» регулярно писал рецензии на оккультные издания.
326
Марков напечатал несколько статей о М.А. Кузмине, выпустил его «Собрание стихов» в трех томах (Miinchen: Wilhelm Fink Verl., 1977–1978), а также двенадцать томов его прозы (Berkeley: Berkeley Slavic Specialties, 1984–2000), но отдельной книги о Кузми- не так и не опубликовал.
327
Сам Иванов писал Маркову об этом же: «Ох, не величайте меня впредь Г. Ивановым! Все-таки я “Георгий Иванов”, а не гражданин или господин Иванов. Все постоянно это делают, и всегда мне неприятно» (Georgij Ivanov / Irina Odojevceva. Briefe an Vladimir Markov 1955–1958 / Mit einer Einl. hrsg. von H. Rothe. Koln; Weimar; Wien: Bohlau Verl., 1994. S. 25).
328
Из стихотворения Георгия Иванова «Все чаще эти объявленья…» цикла «Rayon de rayo
329
Имеется в виду стихотворение Георгия Иванова «Портной обновочку утюжит…» цикла «Rayon de rayo
330
В эмиграции К.Д. Бальмонт подолгу жил в Капбретоне на Атлантическом побережье и в предместьях Парижа.
331
В своих мемуарах Одоевцева рассказывает об этом очень подробно: Одоевцева И. На берегах Сены. М.: Худож. лит., 1989.
332
Адамович провел в Америке более двух месяцев — с конца октября 1971 по 5 января 1972 г. — выступал перед университетскими аудиториями в Нью-Йорке, Кембридже, Нью-Хейвене и Вашингтоне и планировал посетить Западное побережье США, но врачи не позволили. Его путешествие широко освещалось в эмигрантской прессе, в частности, см.: Г.В. Адамович едет в Нью-Йорк // Новое русское слово. 1971. 4 октября. № 22392. С. 3; Приезд Г.В. Адамовича // Там же. 27 октября. № 22415. С. 3; Иваск Ю. Г.В. Адамович в Нью-Йорке // Там же. 29 октября. № 22417. С. 3; Единственное выступление Г.В. Адамовича в Нью-Йорке // Там же. 17 ноября. № 22436. С. 3; Георгий Адамович в Ейльском университете // Там же. 18 ноября. № 22437. С. 3; Самарин В. Один час в России // Там же. 19 ноября. № 22438. С. 3; Седых А. <Цвибак Я.М.>. Г.В. Адамович: Вступительное слово, произнесенное на вечере Г.В. Адамовича в Нью-йоркском университете 20 ноября 1971 года//Там же. 22 ноября. № 22441. С. 3; Завалишин Вяч. Встреча с Георгием Адамовичем // 24 ноября. № 22443. С. 3; Выступление Г.В. Адамовича // Там же. 1 декабря. № 22450. С. 3; Георгий Адамович в Колумбийском университете // Там же. 11 декабря. № 22460. С. 3; Найденов А. На докладе Георгия Адамовича // Русская мысль. 1971. 23 декабря. № 2874. С. 10; Г.В. Адамович вернулся в Париж // Новое русское слово. 1972. 5 января. № 22485. С. 3. Д.И. Кленовский считал, что американское турне ускорило смерть Адамовича, и писал 27 февраля 1972 г. архиепископу Иоанну: «Думаю, что ему повредила поездка в США… Я слышал, что он нередко выступал полубольной, пересиливая себя, а некоторые его вечера были даже отменены по нездоровью. Это было, конечно, очень неблагоразумно» (Иоанн Шаховской, архиеп. Переписка с Кленовским / Ред. Р. Герра. Париж, 1981. С. 274).
333
Кругликова Елизавета Сергеевна (1865–1941) — художник-график, наибольшую известность в литературном мире получили ее силуэты русских писателей.
334
Адамович скончался в Ницце 21 февраля 1972 г.
335
Б.К. Зайцев скончался в Париже 26 января 1972 г.
336
Строку «На роковой стою очереди» из стихотворения Ф.И. Тютчева «Брат, столько лет сопутствовавший мне…» (1870) Одоевцева взяла эпиграфом к написанному после смерти Георгия Иванова и посвященному Адамовичу стихотворению «Верной дружбе глубокий поклон…» (Новый журнал. 1958.№ 55. С. 103).
337
Markov V. Georgy Ivanov: Nihilist as Light-Bearer // TriQuarterly. 1973. № 37. P. 139–163.
338
Одоевцева И. Златая цепь: Стихи. Париж: Рифма, 1975.
339
Об истории с Родни Л. Паттерсоном и портретом Георгия Иванова см. письма 80 и 81 в разделе: «“…В памяти эта эпоха запечатлелась навсегда”: Письма Ю.К. Терапиано В.Ф. Маркову (1953–1966)». Письмо Одоевцевой Маркову об этом не сохранилось.