Последний самурай

— В приемной вас дожидается посетитель, — произнесла госпожа Окими. Я сказала, что вы не принимаете без предварительной договоренности, но он очень настойчив. Его зовут Сигэцу Акиро, он адвокат. Вот его визитная карточка.

Визитка из плотной мелованной бумаги бесшумно легла на стол перед господином Набуки. Когда секретарша наклонилась и протянула руку, чтобы положить визитку, господин Набуки на мгновение увидел ее грудь в слишком глубоком вырезе жакета. «Интересно, для кого она так одевается? — подумал он, вдыхая тонкий аромат французской парфюмерии, которым повеяло от госпожи Окими. — Уж, наверное, не для меня и не для этого дурня Томосавы, который как две капли воды похож на кролика Банни из голливудского мультфильма. Или она просто следует моде? Вряд ли. Мода многолика и разнообразна, а девчонка не так глупа, чтобы не понимать, как она выглядит. Нужно непременно узнать, кто ее любовник, и присмотреться к нему повнимательнее. Это может оказаться опасным. Мне бы очень не хотелось менять секретаршу, но Троянского коня в своем главном офисе я не потерплю».

Он взглянул на карточку и прочел сделанную иероглифами надпись: «Сигэцу Акиро, адвокат по гражданским и уголовным делам». Ниже шли номера телефонов и адрес конторы, расположенной не в самом престижном районе Токио. Перевернув карточку, господин Набуки, как и следовало ожидать, обнаружил ту же надпись, отпечатанную по-английски.

— Странно, — сказал господин Набуки, вертя карточку в руках. — Вам не кажется, Окими-сан, что этот Сигэцу дурно воспитан?

— Господин Сигэцу просил передать вам извинения, — прозвенела секретарша, — но настаивает на встрече, утверждая, что его дело не терпит отлагательств. Я не осмеливаюсь давать вам советы, господин Набуки, но мне кажется, что вы могли бы уделить ему несколько минут вашего драгоценного времени. Этот человек выглядит очень взволнованным.

«Это что-то новенькое, — подумал господин Набуки, вглядываясь в безмятежно красивое лицо секретарши. — Не припомню случая, чтобы она позволила себе подобную дерзость в моем присутствии. Уж не этот ли Сигэцу ее любовник? В таком случае от девчонки придется срочно избавиться. Какой-то сомнительный адвокатишка из сомнительного района, наверняка с сомнительными связями… Нет, это недопустимо.»

— Хорошо, — невозмутимо сказал он. — Скажите ему, что у него есть пять минут.

Госпожа Окими молча склонила голову и, постукивая острыми каблуками своих изящных туфелек, двинулась к выходу.

— Окими-сан, — поддавшись внезапному порыву, окликнул ее господин Набуки, — я хотел бы задать вам один вопрос. Он наверняка покажется вам бестактным, и я заранее прошу вас извинить меня.

— Слушаю вас, господин Набуки, — повернувшись к нему лицом, сказала секретарша.

— Кто ваш любовник, Окими-сан?

Набуки очень внимательно следил за ее лицом и в особенности за глазами, но не заметил ничего, кроме удивления. Впрочем, в следующее мгновение лицо госпожи Окими снова сделалось непроницаемо-спокойным.

— У меня нет любовника, господин Набуки. Мой жених заканчивает университет в Нагасаки. К сожалению, мы с ним очень редко видимся, потому что в свободное время он вынужден подрабатывать, чтобы оплатить жилье и учебу.

— Вот как? — господин Набуки был приятно удивлен, хотя и не исключал возможности того, что вся эта история может оказаться хорошо продуманной ложью. — Какой факультет?

— Юридический.

— Что ж, при встрече вы можете спросить у него, не хочет ли он после завершения учебы связать свою судьбу с корпорацией Набуки. Мне почему-то кажется, что вы не могли сделать своим избранником дурного человека, а наша компания очень нуждается в честных и компетентных сотрудниках.

Госпожа Окими вспыхнула от радости. За свои семьдесят лет Набуки научился неплохо разбираться если не в людях, то, по крайней мере, в их реакциях, и теперь отлично видел, что Окими не притворяется. Похоже, у нее действительно был жених, которого она любила или думала, что любит. Очень романтично, подумал Набуки. Совсем как в какой-нибудь старинной повести или песне: красавица полюбила бедного парня…

— О, господин Набуки, — взволнованно выговорила секретарша, — как я могу вас отблагодарить? Мы с Таяма не могли даже мечтать о таком щедром подарке! Теперь мы сможем пожениться даже раньше, чем планировали!

— Это не подарок, Окими-сан, — усмехнулся Набуки, — а выгодное вложение капитала. Мы ведь здесь занимаемся бизнесом, не так ли? Доверие это капитал, который, если им разумно распорядиться, может принести огромную прибыль. Поэтому не стоит меня благодарить. Я не благодетель, я просто опытный ростовщик. Так, говорите, его зовут Таяма?

— Арихито Таяма.

— Я запомню это имя, — с улыбкой пообещал господин Набуки. — А если ненароком забуду, не сочтите за труд напомнить. В конце концов, это обязанность секретаря — помнить то, что не умещается в голове у патрона. Ступайте, Окими-сан. И пригласите сюда этого Сигэцу, будьте так добры.

Когда госпожа Окими снова направилась к дверям, Набуки взял из лежавшей на столе папки лист бумаги, вынул из кармана старомодный «паркер» с золотым пером и быстро написал кодом, который был известен только ему и начальнику службы безопасности «Набуки корпорейшн»: «Университет Нагасаки, юридический факультет, Арихито Таяма. Проверить по третьей категории».

Он сложил листок пополам, сунул его в папку для исходящих бумаг и с непроницаемым выражением лица поднял голову навстречу вошедшему в кабинет адвокату.

Адвокат по гражданским и уголовным делам Сигэцу Акиро оказался щуплым широколицым типом, одетым, пожалуй, не хуже, чем сам господин Набуки. Так, по крайней мере, показалось на первый взгляд. Если бы не чересчур массивный золотой перстень на среднем пальце правой руки и не галстук, который плохо подходил к костюму, а еще хуже — к рубашке, господина Сигэцу можно было бы принять за приличного человека — если не честного, что встречается среди адвокатов реже, чем зубы у курицы, то, по крайней мере, преуспевающего. Но перстень господина Сигэцу сверкал так вызывающе, галстук существовал отдельно от всего гардероба, а узкие маслянистые глазки так живо и беспокойно бегали из стороны в сторону, что этого не могли скрыть даже очки в тонкой золотой оправе. Господин Набуки с трудом сдержал желание поморщиться: перед ним был проходимец, который зарабатывал хлеб тем, что обирал несчастных, у которых не хватало денег на приличного адвоката. В сущности, господина Сигэцу следовало тут же, не медля ни минуты, гнать взашей, но, поскольку он уже вошел, Набуки решил его выслушать. Ему даже стало интересно: что он задумал, этот ничтожный человечишка? Неужели мелкий шантаж? Но шантажисты обычно избегают встречаться со своей жертвой лицом к лицу, особенно если жертва еще сильна и в состоянии дать сдачи. И потом, вряд ли этот Сигэцу, или как его там, мог узнать о господине Набуки что-то нехорошее. Господин Набуки был из тех людей, которых европейцы именуют столпами общества, и обладал безупречной репутацией. Тогда что ему тут надо?

— У вас есть пять минут, — напомнил господин Набуки, усадив посетителя и усевшись сам. — Поэтому давайте не будем терять времени.

— Время — деньги, — осклабившись, согласился Сигэцу. — Я к вам по делу, мистер Набуки.

Набуки покоробило обращение «мистер», но он смолчал. В конце концов, он сам сознательно обставил свой офис так, чтобы тот выглядел американским. Он, Набуки Синдзабуро, даже поставил в коридоре автомат, который за несколько иен выдавал каждому желающему пластиковый стаканчик капуччино напитка, от одного запаха которого господина Набуки начинало мутить. Поэтому не было ничего удивительного в том, что этот прощелыга с золотым перстнем испытывал желание сыпать американскими поговорками и называть Набуки мистером и сэром. Вот если бы дело происходило на вилле господина Набуки, тогда это даже не пришло бы Сигэцу в голову. Там, на вилле, обращение «мистер» было бы столь же уместно, сколь появление на торжественном банкете в смокинге, но без штанов.